Цель (СИ) - Риз Лаванда

— Ты вообще в курсе, что ты за рулём автомобиля, а не самолёта? — вжавшись в сиденье, возмутилась Ева. — Может, помочь тебе расслабиться?

— Я расслаблюсь, обязательно, — ухмыльнулся Адам, в сотый раз покосившись в её сторону. — Предпочитаю сосредотачиваться на одном. Ласки и дорога, чревато знаешь ли. А я же ещё хочу посмотреть что из всего этого получится. Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда передо мной ставят выбор, но ты всё равно это сделала. … И чтобы уж совсем не было по-твоему — я выбираю первое! Время от времени ни к чему не обязывающий секс с тобой.

— Что ж, пусть будет так, — вздохнув, Ева отвернулась к окну, и Адам не увидел, как она закусила губу, сдерживая улыбку.

Подсознательно Адам выбрал «путь наказания». Ева так нарекла свои два варианта, первый должен был оказаться морально изматывающим для самого Адама, не учитывающего, что по отношению к ней у него больше нет козырей и рычагов давления. Выбрав короткие встречи ради удовольствия и отказавшись от контроля и отношений — он сам подписал себе абонемент на кошмары. И Ева предвидела, что скорее всего из двух предоставленных моделей он выберет именно эту. Второй вариант, «путь прощения» был бы проще и мягче, но Адам был к нему ещё не готов.

«Тогда будем продираться к любви — через тернии. Мой милый лёгких путей не ищет. Сам виноват, я ведь не могу без креативного подхода», — Ева выпрямилась, готовая выпорхнуть из его машины у аэропорта. Только она приготовилась проститься с ним и договориться о следующей встрече… в более удобное для неё время…

— А куда это ты собрался? — опешила Ева, видя, что так быстро отделаться от него у неё не получиться.

— Помочь донести чемоданы нашему гостю, — съязвил Адам. — Подвезти человека к гостинице, раз мы о нём так печёмся. … Мы ведь с тобой ещё не закончили. Кто-то обещал мне помочь расслабиться.

— Сегодня? Давай завтра, после обеда я постараюсь освободиться, — и если Ева улыбалась, то Адаму было совершенно не смешно.

— Правила таковы, — рявкнул он. — Я выбираю время, ты играешь со мной в любовь или что ты там себе придумала. Без вариантов, только «да» или «нет». Скажи «нет», — Адам замолчал, нервно играя желваками. — Этим ты мне только поможешь избавиться от навязчивых мыслей о тебе.

— Да, — твёрдо проговорила она, так же как и он воинственно вздёрнув подбородок. — Сегодня так сегодня. Пошли скорее, Тит там небось уже топчется в растерянности.

Она увидела его издалека и рассмеялась. Тит стоял посреди зала, держа в руках уродливого вида сундук. Радостно помахав ему рукой, она пошла быстрее:

 — Господи, ты всё-таки его притащил! Какой же ты чудак!

— Вовсе нет, я мужчина, который держит слово, — отозвался Тит, небрежно сунув сундук Адаму, освобождая руки для объятий. — Здравствуй, малышка! — он крепко обнял Еву, отрывая её от пола.

Адам даже побледнел от злости, и было не совсем понятно, что он ненавидит больше — сундук, который ему так по хамски вручили или Тита, сгрёбшего в охапку его бывшую жену.

— О, Тиббот — это Адам, — представила их Ева. — Адам вызвался помочь нести твои вещи, — услышав это, Адам заскрипел зубами от злости ещё больше, наградив её одним из своих коронных взглядов.

— А имя-то  какое замечательное, — ответил он иронией на иронию. — Это что? — кивнул он на сундук.

— Подарок для Евы, — важно ответил Тит. — И нормальное кстати имя, с ирландского означает «смелый человек».

— Это важная поправка, — не унимался Адам ещё и улыбнувшись. И только Ева поняла насколько он зол. — Класс, жаль, что я раньше не знал, что Еве нравятся такие подарки, а то скупил бы у старьёвщика весь хлам для неё.

— Отдай! Я сама его понесу, — отбирая у него сундук, Ева встретилась с ним взглядом. — У этого предмета есть своё особое назначение.

— Прям сгораю от желания узнать, — скривился Адам, которому Тит тут же бросил свою сумку с вещами. И то каким при этом взглядом посмотрел на него Тит — стало понятно, что ирландец действительно принадлежит не робкому десятку.

— Это чтоб зря не шел, — спокойно пояснил Тит, закипающему Адаму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты забываешься! — никогда его глаза не были столь пронзительными и уничтожающими.

— Разве? — пожимая плечами, Тит усмехнулся. — Для меня ты всего лишь бывший муж моей хорошей подруги. Я из тех мест, где люди попроще будут. Миллионер ли ты, рыбак, танцор, мэр  — не важно, главное кто вызывает уважение, а кто нет. Деньги и спесь роли не играют.

— А ты и правда смелый, — выражение лица Адама понимала только нервничающая по этому поводу Ева.

Когда она собралась забраться вместе с Титом на заднее сидение — Адам демонстративно вытащил её обратно, открыв ей переднюю дверцу.

— Отвези нас пожалуйста на улицу Тремонт — 56, — осторожно проговорила Ева, уже боясь дышать этим наэлектризованным воздухом.

— Насколько я знаю — там нет гостиницы, — раздраженно заметил Адам, сигналя мешающей ему проехать машине.

— А нам и не надо в гостиницу, это мой адрес, Тит поживёт у меня, — ещё тише произнесла она, чувствуя, как голова Адама медленно поворачивается в её сторону.  — Просто у ирландцев есть такая традиция — своих друзей и гостей они принимают под своим кровом….

— Но ты не ирландка, чтоб тебя!!! Вы за идиота меня держите?! — сорвался Адам, резко нажав на тормоза. — Что за традиция на хрен?!

— Это правда, — сохраняя завидное спокойствие, подал сзади голос Тит. — Это чужого или малознакомого ты можешь не пригласить в свой дом, а друга или родственника  обязан приютить и накормить, чтобы в другой раз он так же отнёсся к тебе. Мы с Евой не просто друзья — мы теперь почти родня. Она спасла жизнь моей племяннице, что правда твоими деньгами, но всё таки. Если в этом проблема я не против пожить в гостинице, нечего тут скандал раздувать.

 — Что ж мы звери? — ядовито улыбнулся ему Адам. — Друзья Евы — мои друзья. Поживёшь у меня, благо места хватает. Поболтаем вечером … по-мужски.

 — Так не пойдёт, я хотела показать Тибботу Бостон, — попыталась заикнуться Ева, но осекалась, увидев выражение лица Адама.

— Вот уж не знал милая, что Бостон заключен в стенах твоей квартиры! Устроите экскурсию завтра, кажется, ты говорила, что свободна после обеда!

— Никакого контроля, кажется, ты выбрал этот вариант! — огрызнулась Ева, схлестнувшись с ним.

— Ты же меня знаешь. До контроля тут далеко, — сузив глаза, он почти шипел. — Я заброшу твоего друга к себе, а потом мы отправимся к тебе, где ты меня примешь по всем ирландским традициям. Так что вечером, … а может быть, даже ночью ты будешь занята мной. Мы оба сделали свой выбор, милая.

— Прости, Тит, за эту сцену, — с шумом выдохнула Ева.

— Да ничего, интересное кино. Созвонимся, не парься. Поживу у великого мистера Пирса, тысяча благодарностей за его великодушное радушие,  — отшутился Тит.

Как оказалось, со времени похорон, Адам жил в лофте своего многоэтажного комплекса, который когда-то показывал Еве. Ей пришлось подняться вместе с ними, и на неё тут же шквалом обрушились воспоминания о том времени, … … когда её мальчик был ещё жив.

— Вид из окна по-прежнему потрясающий, — многозначительно проговорил Адам, проходя мимо неё.

Глава 20

Пока они вдвоём ехали к ней домой — они молчали, словно им больше нечего было сказать друг другу.

Включив ночник, она не раздеваясь села на кровать, внимательно глядя на стягивающего с себя одежду Адама.

— Стань собой, — тихо попросила Ева.

— Тебе ещё при этом волшебной палочки не хватает, — хмыкнул Адам. — Я сейчас такой, какой есть. Тот Адам …

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он не договорил, но она и так поняла, что тот Адам умер вместе с их сыном.

Потянувшись к нему, Ева прижалась к его обнаженному телу, позволяя ему себя раздевать:

— Я так скучала по тебе, — прошептала она, с чувством покрывая поцелуями его лицо. — Мне так страшно от того, что ты мне так нужен…

Дальше он уже не дал ей говорить, завладев её губами. А затем и телом. Но теперь всё было по-другому, иначе,  и даже изголодавшись по ней — Адам почувствовал это. Что каждое его прикосновение приносит ей наслаждение, что Ева готова потакать любым его желаниям в постели, что она открыто отдаётся ему с чувством, которого раньше не было, как не было в прошлые разы этой обильной нежности, что их страсть играет новыми яркими красками, топя Адама в небывалом удовольствии.