Повелитель Островов - Дэвид Дрейк

— Хорошо, — ответил Кашел. — Я уж боялся, что он решит оставить Боджеру у себя. Сотни раз он мне твердил: «Никогда не видел такой молочной овцы, как эта». Пусть теперь какой-нибудь сандаракканский бедолага следит, чтоб она не удавилась или не утопилась.

Он продолжал свой подсчет — один боб на одну овцу, — как будто не слышал слов друга. В этом был весь Кашел: начав какое-то дело, он последовательно доводил его до конца, без халтуры и ошибок. Порой такое поведение выводило Гаррика из себя. Но он должен был признать, что, в конечном итоге, это шло на пользу делу.

Гаррик легонько подтолкнул молодую овцу, которая, не попав сразу в загон, вознамерилась прогуляться до ближайшей лужайки.

— Да, — сказал он, — Бейлин должен был тебя послушать. А может, это просто цена, которую пришлось заплатить Бенлоу.

Наконец все три овцы прошли внутрь. Кашел поставил миску на землю и опорожнил суму себе на ладонь, пока Гаррик запирал ворота загона. Бейлиновские животные были последними, которых приобрел Бенлоу для своего стада из пятидесяти голов.

— Послушай, — сказал Гаррик, — ферма Бейлина как раз по пути на Каркозу. Мы могли бы подхватить их завтра, когда отправимся бы в путь. Сэкономили бы полторы мили в каждый конец.

Кашел покачал головой.

— Я предпочитаю, чтоб вся отара была собрана вместе, — возразил он. — Овцам надо привыкнуть к новым условиям.

Он забросил полдюжины лишних бобов себе в рот и удовлетворенно захрустел ими. Ежеутренне, а также на каждой стоянке Кашел будет сверять количество подопечных с количеством бобов в миске.

Гаррик засмеялся.

— Ну, как знаешь, — сказал он. — Я всего лишь твой помощник, делаю, как велит хозяин.

Кашел поднял на него глаза, но заговорил только после того, как дожевал свои бобы.

— Гаррик, я, конечно, рад твоей компании, — сказал он. — Но по-прежнему беспокоюсь из-за того, что ты пойдешь с нами. Я не доверяю Бенлоу. Он колдун.

— Ну так что? — пожал плечами его друг. — С какой стати ты беспокоишься обо мне, а не о себе? Что-то я не понимаю…

— Потому что ему нужен именно ты, — пояснил Кашел. — Мы с Теноктрис видели, как он вызвал духа, чтобы найти тебя. Разве она не рассказывала? И сразу после этого лич напал на тебя.

— Я предполагал нечто подобное, — признался Гаррик. Мысль о том, что он является объектом охоты богатого купца, смущала его гораздо больше, чем он показывал. — Я, собственно, потому и попросил Теноктрис пойти с нами. Думаю, она лучше нас с тобой разберется, есть повод для беспокойства или нет.

— В любом случае, — вздохнул Кашел, — я хочу уйти отсюда. Из-за Шарины… Так что я бы воспользовался случаем и пошел с Бенлоу, даже если б он был морским демоном на задних ногах.

— Ну, если это то, что тебе надо… — произнес Гаррик, глядя на морскую гладь. Никто из друзей сейчас не испытывал желания встречаться взглядом.

Привычная жизнь Гаррика оказалась нарушена вмешательством внешних сил. Он прикоснулся к лодыжке, там, где остался след от укуса морского демона — после рабочего дня мышцы болели больше, чем он ожидал. И трирема… И Бенлоу… и даже Теноктрис — все это те самые внешние силы. Хотя, пожалуй, появление колдуньи относится к разряду приятных событий. И оно радовало Гаррика не меньше наступления весенних деньков.

Но Кашел-то сам разнес свою жизнь на кусочки! Разве можно так убиваться по какой-то девчонке? Нет, конечно, Гаррик и сам скучал по сестре… Но чтоб по собственной воле бросить налаженную жизнь в родной деревне! И все из-за Шарины… Впрочем, это — решение Кашела, и оно никого не касается.

— Я вот думаю, — задумчиво произнес Кашел, — а что бы Бенлоу сделал, если б ты отказался идти с ним?

Гаррик с радостью сменил тему, тем более этот вопрос занимал и его самого.

— Не думаю, чтоб он смог как-то повлиять на ситуацию, — беззаботно отмахнулся он. — То есть, конечно, у него есть охранники… Но вряд ли он смог бы открыто прибегнуть к силе на глазах всей деревни. Кто ему позволит насильно тащить человека, как свинью на бойню!

— Не забывай, он волшебник, — возразил Кашел. — Ты не придаешь этому большого значения, но лишь оттого, что проспал все события. А у меня до сих пор мурашки по коже бегают. И не думаю, что ты обезопасился, приняв его предложение. Конечно, мы с тобой молодые и сильные, но, поверь, охранники Бенлоу волнуют меня меньше всего.

Гаррик кивнул, делая вид, что его занимают облака, сгустившиеся над морем в пяти милях от берега.

— Ну как, пойдем обратно? — спросил он.

— Я собираюсь провести ночь здесь, — ответил Кашел. — У меня с собой теплый плащ и мой ужин. Овцы должны привыкнуть ко мне и считать своим.

Гаррик легонько ткнул друга кулаком в плечо.

— Думаю, не только овцам нужно привыкнуть к новому положению вещей, — иронически улыбнулся он. — Но мне кажется, я тебя понимаю.

Юноша отправился в обратный путь к деревне, насвистывая на ходу мотивчик джиги, которой научил его моряк с триремы.

16

— Ха—хе! — выдохнул Ноннус, он стоял у будущего челнока, опираясь на правую ногу. На второй слог он сделал рывок, посылая вперед рубанок, за которым потянулся след древесной крошки — частично обожженной, частично свежей рыжевато-белой.

— Ха-хо! — снова рывок, вес по центру.

— Ха-хи! — Рубанок оставляет третий след, параллельный первым двум, обходя таким образом внутреннюю полость челнока. Шарина знала: загляни она внутрь, и все следы, на ее взгляд, сольются воедино — настолько выверенными были движения отшельника. Он без устали повторял все тот же цикл: рывок вперед, корпус назад, чтоб занять позицию для нового рывка.

Они позаимствовали рубанок в плотницком сундучке на триреме. Ноннусу, скорее всего, инструмент не дали бы — солдаты пребывали в раздраженном состоянии духа по поводу нескончаемой сырости. Да и вообще военному человеку почему-то всегда легче сказать «нет», чем «да». Посему Шарина решила протолкнуть это дело, использовав свое положение аристократки на судне. Ей воспрепятствовать солдаты не могли, не притянув к решению вопроса Азеру. А зная крутой нрав госпожи прокуратора, подчиненные боялись к ней апеллировать — а ну как гнев обратится против них самих?

С Шариной все на корабле обращались как с высокопоставленной особой. Все, кроме Ноннуса. Он относился к ней как к другу.

Дождь снова прекратился, солнце низко висело над западной кромкой горизонта. В проеме одного из укрытий появилась Азера, на ее потемневшем лице было написано плохо скрытое разочарование. До сих пор манипуляции Медера в соседнем убежище имели результатом — легкий дымок, подымавшийся к небу, бесконечные завывания и букет неожиданных запахов. В какой-то момент Шарина ощутила в воздухе затхлый, промозглый холод древней гробницы; затем вдруг появился резкий цветочный аромат, которому совершенно неоткуда было взяться на этом лишенном цветов острове.