Тайны Хеттов - Войтех Замаровский

Хеттские законы признают только одну классовую дифференциацию: между свободными и несвободными. Но это не значит, что между свободными не было классовых различий — ведь и буржуазное законодательство признает всеобщее «равенство перед законом», а мы хорошо знаем, чего стоит равенство в буржуазном обществе. На самой низкой ступени хеттской общественной лестницы стояли трудящиеся бедняки — ремесленники, пастухи, рыбаки и мелкие крестьяне, не являвшиеся членами общины. Но и крестьян-общинников и городских ремесленников правящий класс — знать во главе с царем — не слишком-то уважал. Мурсилис поучает своего преемника: «Общайся только с придворными! От горожан и крестьян царю нечего ожидать. Им нельзя верить, а общение с ничтожными лишь порождает опасность». Люди из этих классов нужны царю лишь в качестве воинов, а свободные хетты были хорошими воинами.

Отступление: день из хеттской жизни

Прежде чем продолжить прерванную нить этого краткого очерка истории Хеттского царства — истории, написанной прежде всего оружием и кровью его воинов, — позволим себе небольшое отступление.

Как выглядели хетты, которых Грозный называет «чем-то вроде наших дядюшек»? Сохранились их изображения на рельефах и печатях, где они запечатлели себя сами, сохранились их изображения, сделанные руками египетских художников, сохранились их скелеты. Роста они были скорее низкого, приземистые, широкоплечие, с крепкими ногами и мускулистыми руками, а орган обоняния у них был так развит, что некоторые их портреты кажутся почти карикатурными. Однако на египетских рисунках мы обычно не видим «типичных хеттов»; так называемая хеттская пехота в карнакском Рамессеуме — в действительности, очевидно, войско какого-нибудь вассала или союзника хеттов; на рельефах в храме Рамсеса в Эбозеве Почти бесспорно изображены хеттские союзники, а на гробнице Харемхеба — явно сирийские пленные. Лучшее представление о внешнем виде хеттов дают нам цветные настенные фрески, где египетские художники изобразили их даже со светлыми волосами, которыми они, как индоевропейцы, резко отличались от черноволосых семитов и хамитов. «Впрочем, в расовом отношении, — пишет Бедржих Грозный, — эти индоевропейцы, как показывают прежде всего найденные скелеты, сильно смешаны с большеносыми, имеющими брахицефальные черепа субарейскими и хурритскими элементами».

Хеттские жрицы. Копия рельефа из Каркемиша

Одежда уже три-четыре тысячелетия назад была не только защитой от непогоды, но и признаком общественного положения. Цари и представители знати носили длинные перепоясанные шерстяные облачения со складками, воины — длинные плащи (которые не снимались даже во время боя, хотя они явно не облегчали движений), лишь позднее их сменили короткие, выше колен, юбочки. Эта одежда, очевидно, была одновременно и рабочим одеянием крестьян и ремесленников; в ней изображен, например, «Мужчина на лестнице» в Аладжахююке или «Мужчина, намеревающийся зарезать гуся» в Телль-Халафе — персонажи двух редких рельефов, запечатлевших хеттов во время работы. Ни один хетт не позволил увековечить себя простоволосым (если на нем не было головного убора, то волосы были причесаны наподобие парика времен барокко); на ногах они носили сандалии или сапоги с длинными загнутыми кверху носками, а на голове или плотно прилегающую к волосам шапочку, или шлем с гребнем, напоминающий немецкие каски времен Первой мировой войны (высокие островерхие шапки, в каких на сцене кукольных театров выступают волшебники и маги, хетты предоставили богам). Хеттская дамская мода не отличалась большей фантазией, чем у модельерш прошлого столетия, шивших наряды для монастырских воспитанниц; даже царицы вместо шляп носили простые платки, сливающиеся со свободно спадающими одеждами, или скромно украшенные чепцы. Дети одевались, как взрослые.

Дом хетта (если у него был дом, а не деревянная или глиняная хижина) в деревне обычно был одноэтажным, в городе, как правило, хотя бы частично — двухэтажным. Стоял он на солидном каменном фундаменте, стены были сделаны из оштукатуренного кирпича, потолочные балки — деревянные, а крыша — всегда плоская. К улице (в городе выложенной каменными плитами) он был обращен как бы спиной, узкие застекленные (!) окна выходили во двор. В доме не было сеней, и состоял он из беспорядочно сгрудившихся и постепенно пристраиваемых помещений. Обстановка была простой: кровати, стол, стулья и сундуки. Проста она и по внешнему виду: мебель легкая, без лишних украшений, и наши художники-конструкторы начинают ей подражать. Холодильников со льдом в хеттском домашнем обиходе еще не было, зато существовали холодильные установки: глиняный сосуд в метр или два метра высотой закапывался в пивном погребе, и сложенные там продукты находились в прохладном и сухом месте. Неотъемлемыми предметами обихода были переносной столик для угощений и устройство для подогревания кушаний — плоский глиняный сосуд с горячей водой и углублениями, в которые ставились тарелки. Во время еды хетт сидел (восточный обычай лежать за едой распространился лишь в VI столетии до нашей эры), и высота спинки его стула соответствовала его сану.

Что ели хетты? Благородный хетт, находившийся на содержании у царя (мы бы сказали: находившийся на государственном обеспечении), получал через определенные промежутки времени хлеб, мед, молоко, сыр и глиняный бочонок пива или пивной хлеб; фруктами и овощами он должен был обеспечить себя сам. Такой же в основном была и пища простого свободного хетта. Упомянутый выше государственный чиновник периодически получал (о подобной натуральной оплате имеется множество письменных свидетельств) овец, свиней и личный запас зерна, которое мололось у него дома. Мясо в тарелке (на самом деле — в тарелке) хетт имел нерегулярно, хотя явно не слишком редко. Рыба была во внутренних областях яством, встречавшимся лишь на столах знати. О пище рабов у нас нет сведений, но можно не сомневаться, что она была хуже и давали ее ровно столько, сколько было необходимо, чтобы раб не терял трудоспособности. Кажется, и свободные хетты не слишком переедали; до нас не дошло ни одного портрета тучного мужчины или женщины. Вино хетты по индоевропейскому обычаю пили порой сверх меры, но большей частью урожая винограда им приходилось делиться с богами; сдобное тесто они пекли почти исключительно для жертвенных даров.

В своем доме и в своей семье хетт был господином, как римский pater farailias. Супруга (первая и последующие; он мог иметь их сколько хотел) подчинялась ему, но не абсолютно, как это принято на Востоке. Хетт мог купить ее, то есть заплатить выкуп ее семье (даже когда она еще была в пеленках); закон признавал, однако, за родителями невесты право отказаться от предложенного ей брака, если они возвратят выкуп вдвойне. От отца невеста получала приданое; вполне законным было и похищение будущей супруги, но при этом жених терял право на приданое. Свободный хетт (то есть лично свободный) мог вступить в брак с рабыней; он имел также право развестись — в таком случае имущество делилось с разведенной женой поровну, детей получал супруг, только одного из них могла взять жена. Когда муж умирал, вдова была обеспечена: по закону ее брал в жены его брат, а если у покойного не было братьев — отец.

Хеттская городская улица с жилыми домами. По реконструкции Биттеля и Науманна

Представители тех классов хеттского общества, у которых было свободное время, посвящали его спорту: охоте (с соколами и луками), стрельбе в цель и на дальность, состязаниям на легких двуколках, скачкам (верхом ездили и женщины — на дамском седле с подставкой для ног); в Северной Сирии хеттские моряки устраивали регаты парусных судов и несколько загадочные «состязания с рыбами». Из детских игрушек были наиболее распространены фигурки детенышей разных животных, особенно козлят. Женщине подобало проводить как можно больше «свободного времени» за прядением: царицы приказывали запечатлеть себя с куделью, а знатные дамы не выпускают из рук кудельника, даже когда проверяют домашние задания своих детей, написанные на глиняных или деревянных табличках, как мы это видим на прекрасном рельефе из Мараша.

По одежде, быту, по всему образу жизни хетты были прямой противоположностью своим современникам с минойского Крита и значительно более поздним «потомкам» их из уточненного и декадентского Сибариса. Они жили по-спартански за тысячу лет до того, как этот эпитет распространился по греческому миру, чтобы просуществовать впоследствии до наших дней.

Войны с Вавилоном, войны с Египтом

Мы прервали фильм хеттской истории на царствовании Лабарны. Но за статичные и описательные кадры мы будем вознаграждены теперь драматической сменой событий. И только от нашей фантазии зависит, сумеем ли мы оживить историческую канву фигурами и характерами, знакомыми нам по биографиям завоевателей типа Александра и Наполеона или по трагедиям Еврипида и Шекспира.