Харун Ар-Рашид - Кло Андре

В самом низу социальной лестницы находились рабы. В городах их было очень много, а на земле работало лишь небольшое количество[109]. С незапамятных времен рабство было одной из характерных особенностей восточных обществ. Об этом неоднократно упоминает Ветхий Завет[110]. Вавилоняне даже разрешали родителям продавать в рабство своих детей, если те вели себя непочтительно по отношению к ним, а муж мог продать свою жену. Мухаммед выступил реформатором, в частности, в этой области: Коран предписывает обращаться с рабами, как с любыми другими людьми (Коран, XVI, 73). В хадисах фигурируют следующие слова Пророка: «И ваши рабы! Позаботьтесь, чтобы они получали ту же пищу, что и вы, и ту же одежду, что и вы. И если они совершают проступок, который вы не желаете прощать, продайте их, потому что они слуги Бога и не должны подвергаться пыткам[111]».

Значительная часть евнухов, охранявших гаремы халифов, принадлежала к европейской расе: это были либо «славяне» (откуда и произошло слово «раб» на многих европейских языках), либо греки из Сирии или Армении, очень часто предназначенные для служения Церкви. Их кастрировали перед продажей[112], но некоторые заводили наложниц и даже женились. Что касается чернокожих, то их урезали «до живота», чтобы они не могли оставить потомство. В окружении у халифов находилось немало рабов, которым поручались официальные миссии. Среди них были военачальники, адмиралы и высокопоставленные придворные чиновники.

Во времена Харуна ар-Рашида приток евнухов породил сексуальное извращение. Амин питал такую страсть к евнухам, что, желая его излечить[113], его мать Зубайда переодела самых красивых девушек гарема юношами. Несмотря на то что до этого времени ценились несколько полноватые женщины, теперь в моду вошли женщины с маленькой грудью и узкими бедрами. «Чтобы описать ее, я сказал бы только, что она была стройным и тонким подростком с плоскими и блистательными грудями… с тончайшей осиной талией… все ее тело было тоньше и гибче тростинки» (Ночь 32-я), читаем мы в «Тысяче и одной ночи». Эта любовь к гулямам (гулям — раб) бушевала в аристократической и зажиточной среде. Однако мужчин, преданных исключительно страсти к мальчикам, по-видимому, было не так уж много. Педерастия, нечастая у арабов доисламского периода, пришла из Хорасана. В течение первых веков она получила некоторое распространение с появлением молодых белых рабов из Европы. Нет числа поэмам, посвященным мальчикам. Но отражали ли эти стихи настоящую страсть или лишь моду, как это было впоследствии у персов и османов?

Рабы работали и в торговле (либо под началом своего хозяина, либо самостоятельно, с прибылью для последнего), строительстве, ремесленном производстве. Массовое применение рабского труда в крупном производстве было редкостью. В целом с рабами обращались мягко, в согласии с предписанием Корана. Очень часто рабов отпускали на волю, что считалось богоугодным делом; происходило это по обету или вследствие клятвы, и пр. В этом случае раб обретал полную свободу, но сохранял связь со своим бывшим хозяином посредством института «клиентуры».

Рабыни были предназначены прежде всего для работы по хозяйству, и в каждом зажиточном доме их было несколько. Молодые и красивые девушки имели возможность стать наложницами хозяина. Запрет на продажу наложниц нарушался редко. Гораздо чаще хозяин отдавал их учиться пению, музыке или поэзии. Многие наложницы принцев императорской крови, в том числе Хайзуран, были приобретены уже после того, как их хозяева обучили их хорошим манерам и дали образование, впоследствии получив от этого немалую прибыль. Что касается наложницы, произведшей на свет ребенка, она в обязательном порядке получала свободу, а ребенок, признанный отцом, пользовался теми же правами, что и законные дети.

Детей, рожденных от наложниц и рабынь самого разного происхождения и самых разных национальностей, невозможно было сосчитать. Результатом этого стало значительное этническое смешение. С VIII в. почти все халифы были сыновьями рабынь, Харун не составлял исключения, и так же обстояло дело среди аристократов и в большинстве состоятельных семей.

Бесчисленный багдадский плебс обладал более высоким статусом, чем рабы, но часто влачил более жалкое существование. В основном именно эта широкая — от босяка до мелкого лавочника — прослойка, включавшая всевозможных носильщиков, банщиков, бродячих торговцев и поденщиков, составляла столь характерную для столицы Аббасидской империи пеструю толпу, в которой смешивались все цвета кожи, расы и языки. Не имея ни работы, ни постоянного жилья, нищие и калеки днями бродили по огромному городу в поисках работы или какой-нибудь пищи, а ночи проводили под мостами, во дворах мечетей, то есть везде, где могли устроиться.

Они сколачивали целые полукриминальные армии, разбитые на шайки, и грабили богатые кварталы, совершая налеты на магазины и склады, когда их хозяева отказывались платить дань. В кризисные периоды, как, например, во время гражданской войны за наследство Харуна, эти люди вне закона (айярун) становились во главе восстаний, вооружившись палками и пращами и соорудив доспехи из пальмовых листьев, и сражались с халифской конницей. Некоторые вступали в шурту, полицию, либо ради жалованья, либо, чаще, чтобы нейтрализовать силы правопорядка во время волнений. Их часто путают с фитьян, сообществами молодых людей, стремившихся, в основном, к легкой жизни, но и те, и другие объединялись ради борьбы с властью. Фитьян их организовывали и возглавляли, порой превращаясь в грозную силу.

Бродячие торговцы, мелкие лавочники представляли многочисленный социальный слой, который редко страдал от нищеты, но располагал весьма ограниченными средствами. Если Багдад привлек столько мужчин и женщин из самых дальних уголков империи, то это, в основном, потому, что он пользовался репутацией города, где не умирают от голода. Бурное развитие торговли повлекло за собой улучшение жизни населения, хотя многие города нашего средневековья могли бы в этом позавидовать Багдаду.

Средний класс был представлен в основном купцами, врачами, землевладельцами и чиновниками. При отсутствии чрезмерного налогообложения владение землей приносило неплохой доход. Согласно ал-Танухи[114], налог с гумна составлял более половины прибыли, что объясняет многочисленность жалоб, о которых сообщают хронисты того времени. Очевидно, у владельцев пахотных земель и садов в окрестностях Багдада, как и у лавочников, был широкий выбор возможностей извлечь выгоду. Если у торговцев мясом, сырым и жареными или печеными потрохами, фруктами и овощами дела шли очень хорошо, то бесчисленные мелкие уличные торговцы, скорее, бедствовали. Мелкие чиновники зарабатывали слишком мало, чтобы приобретать участки земли под Багдадом, а удачливые торговцы стали скупать их с начала IX в. Учителя и поэты жили тем, что получали от своих учеников или меценатов. Последние же иногда отличались невероятной щедростью, и нам известны поэты, которые вели чуть ли не барскую жизнь.