Харун Ар-Рашид - Кло Андре

Сколько же мечетей было в столице в IX в.? Арабские историки называют самые невероятные цифры и говорят даже о 60 000 мечетей. Первой из больших мечетей или джами, использовавшихся для молитвы, совершаемой в полдень по пятницам, была построена мечеть в Круглом городе. Харун ар-Рашид почти полностью перестроил ее в 807 г. Затем появилась другая большая мечеть в Русафе, а в 901 г. — третья, недалеко от нового дворца Тадж. Именно там во время пятничной хутбы (проповеди) с высоты кафедры (минбара) провозглашали имя верховного правителя, что было равносильно объявлению о его восшествии на трон. Именно в Большой мечети в первые века аббасидской империи новые халифы принимали присягу при своем восшествии на престол. К тому же большие мечети служили местом собраний, где встречались и часто вступали в конфликт сторонники и противники власти. В этом случае иногда начинались беспорядки и восстания, имама призывали к ответу, а кафедру опрокидывали.

Существовали также и бесчисленные мелкие мечети, масджиды, «областные» или «окружные» молельни, представлявшие собой небольшие строения, где окрестные жители собирались для совершения пяти ежедневных молитв. Кроме того, туда можно было прийти в любое время дня, поскольку помимо своей основной функции места для молитвы мечети также давали приют путешественникам и бездомным. Здесь же выносили свои решения кади, а ученые наставляли своих слушателей, сидевших вокруг них на циновках или ковриках. А главное, здесь люди могли обменяться новостями, даже невзирая на опасность быть обокраденными, так как воры тоже были завсегдатаями подобных мест. Во дворе лавочники расставляли свои лотки и продавали все подряд, от книг до всяческой снеди и ароматизированной воды. Здесь проводили собрания. По вечерам, когда дневная жара спадала, в мечети и ее окрестностях царило оживление римского форума. Акробаты, фокусники и кусассы (рассказчики)[116], игравшие важную роль в жизни мусульман, упражнялись в своем искусстве.

Только в конце IX в. по приказу халифов торговцы были изгнаны из храма. Примерно в ту же эпоху в мечетях появились канделябры из драгоценных металлов и зеленые лампы, подвешенные на цепях из серебра или позолоченной меди. Тогда же возник обычай зажигать их по вечерам в дни мусульманских праздников, чтобы они служили отражением могущества халифа.

Разнообразие одеяний, которые носили в Багдаде, придавало столичным улицам многоцветие и живописность, которые сегодня трудно вообразить. Представители каждой этнической группы — арабы, берберы, персы, тюрки, рабы из-за пределов Средиземноморья, греки и славяне — носили свою традиционную одежду.

Некоторые предметы одежды можно было видеть почти на всех. Изар представлял собой кусок ткани, который обворачивали вокруг тела. Женщины также покрывали им голову. Простые люди носили менее длинный мизар, доходивший лишь до колен. Нищие одевались в шамлу, нечто вроде платья, чаще всего шерстяное, которое также использовали в качестве одеяла. Одежда бедуинов, аба, представляла собой платье из толстой шерсти. Непосредственно на тело мужчины и женщины надевали гилалу и сирвал, своеобразные штаны, поддерживаемые шнурком. Камиз (рубашка) мог иметь длинные рукава, использовавшиеся в качестве карманов. Дураа выглядела как просторное одеяние с рукавами и разрезом спереди, и именно она служила придворным мундиром. Халиф и высшие вельможи украшали ее драгоценными камнями и бриллиантами. Все, кто состоял на службе у халифа, одевались в черный цвет Аббасидов, причем отказ от ношения черной одежды был равноценен просьбе об отставке. Кади и правоведы носили непременный тайласан, длинный кусок ткани, покрывавший плечи и свисавший за спину наподобие капюшона.

Никто не ходил с непокрытой головой. Для мужчины снять свой головной убор было равносильно наказанию. Самой распространенной была тюбетейка или феска, вокруг которой наматывали тюрбан. Мансур перенял, вероятнее всего у персов, высокий головной убор, напоминающий кувшин с вином. Впоследствии эта высокая шапка стала общепринятой у кади. Все мужчины носили тюрбан, главный отличительный признак мужчины. Согласно одному из авторов той эпохи, тюрбан «есть щит на поле боя, честь в собрании, защитник от превратностей, и, к тому же, он делает человека выше». Материал и длина тюрбана, естественно, варьировались в зависимости от возможностей носившего его человека, и некоторые принцы украшали его брильянтами. Некоторые цвета предназначались для чиновников и военачальников высокого ранга.

Летом жители Багдада обувались в сандалии, а зимой — в высокие кожаные сапоги. Они были достаточно большими, чтобы в голенище можно было вложить нож и платок. Носки разной длины из шерсти или тонкой ткани также заменяли собой карманы, и в них носили книги, письменные принадлежности и пр. В некоторые эпохи не-мусульман, или дзимми, принуждали к ношению одежды, отличной от той, что носили мусульмане. Харун ар-Рашид приказал вернуть в обиход изжившие себя традиционные предписания, относящиеся к одеянию дзимми. Его врач отговорил его от этого, и через некоторое время распоряжение халифа было отменено. В целом, не-мусульмане были лишены права носить оружие. Вне дома их женщины должны были одеваться в желтое или синее с красной обувью. В середине IX в. халиф ал-Мутавакил обязал не-мусульман носить желтые капюшоны и тюрбан того же цвета, а их жен, если они выходили на улицу, — платье того же цвета. Эти Предписания моментально вышли из употребления.

Если простые женщины из тех, что ходят за водой к ближайшему каналу с детьми, цепляющимися за их юбку, одевались, как могли, жены багдадских богатеев стремились к оригинальности и носили одежду самого разного фасона, блузки с рукавами или без, сшитые из пестрых тканей или златотканого шелка. Зимой к этому добавлялись меха. Певицы Харуна носили розовые, зеленые или красные камизы и сирвали. Зубайда ввела моду на обувь, украшенную драгоценными камнями, а дочь Махди Улайя — на конские уздечки, также отделанные драгоценностями. «Я выбираю самое красивое из десяти моих новых платьев и одеваюсь; затем я надеваю свое прекрасное ожерелье из благородного жемчуга, браслеты, подвески и все свои украшения. Потом я надеваю свое просторное белое покрывало из шелка и золота, опоясываю талию парчовым кушаком и скрываю лицо за маленьким покрывалом, предварительно подведя глаза карандашом» (Ночь 17-я).

А вот и другие модницы из «Тысячи и одной ночи»:

«Нур ал-Хоуда была одета в красное шелковое платье, разукрашенное золотыми птицами, глаза, клювы и когти которых были из рубинов и изумрудов» (Ночь 611-я). «Что же касается Зейн ал-Мавассиф, она вошла в свой дом и первым делом направилась в хаммам, чтобы омыться. А после купания ее спутницы помогли ей сделать все необходимое для необычайного наряда. Затем они выщипали все волосы, которые нужно было удалить, умастили все, что нужно было умастить, надушили все, что нужно было надушить, удлинили все, что нужно было удлинить, и затянули все, что нужно было затянуть. Затем они надели на нее платье, расшитое чистым золотом, и возложили ей на голову серебряный обод, поддерживавший богатую жемчужную диадему с узлом сзади, а его два конца, каждый из которых был украшен рубином размером с голубиное яйцо, спускались ей на плечи, слепя глаза, как серебряные самородки. Потом они закончили тем, что заплели ее прекрасные черные волосы, надушенные мускусом и амброй, в двадцать пять кос, которые доходили ей до пят» (Ночь 656-я).