Зимнее солнце - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом же году зима и вовсе напоминала ему бесконечную ловушку. Он прекрасно знал, что не поехал со своими учениками из-за болезни, и это был правильный поступок. Но в последние дни Николай чувствовал себя намного лучше – почти как раньше… И в такие моменты ему хотелось сорваться, все-таки отправиться туда, потому что в лесу возле Змеегорья творилось слишком много странного.
Но – нельзя. Ему почему-то нравилось думать, что летом было бы можно и во всем виновата зима.
Теперь ему только и оставалось, что сеансы по видеосвязи. Любопытно было наблюдать, как в такие моменты все трое собирались вместе, Форсов ожидал, что общаться с ним они будут по одному. Однако он не тешил себя надеждами на то, что они стали одной командой. Они не дети, которые быстро ссорятся и быстро мирятся. Но уже то, что они сумели преодолеть личные амбиции и поняли, что сейчас лучше не разделяться, внушало уважение.
– Я связывался со знакомыми в полиции, – сказал Николай. – Вас никто ни в чем не подозревает.
– Это как раз было предсказуемо, – кивнул Матвей. – Нам ничего невозможно приписать даже при самой большой твердолобости. Время смерти уже установлено, у нас у всех есть алиби. Что по Серенко?
– У него толкового алиби как раз нет: живет один, большую часть времени шатается по лесам. Поэтому за него и ухватились… пускай. Реальных улик против него нет, его освобождение – вопрос времени.
Жалости к этому их знакомому Николай не испытывал. Неприятности Григория Серенко были не так уж велики и могли стать достойным наказанием за то, что из-за него расследование серьезного преступления оказалось отложенным на много месяцев.
– Так значит, личность второй жертвы удалось установить? – спросил Гарик.
– Хронологически она первая жертва, – уточнил Матвей.
– А формально никто не объединял эти дела, – напомнил Николай. – Но – да, теперь известно, кто эта девушка. Она числилась в розыске, однако пропала она в другом регионе, поэтому никто и не думал искать ее здесь. Хотя, справедливости ради, никто вообще не знал, где ее нужно искать.
– Как так вышло? – удивилась Таиса.
– Она была автостопщицей.
Двадцатилетняя Майя Ярчак прекрасно знала, что ее хобби опасно, однако отказываться от него не собиралась. Путешествия она обожала, а денег у нее не было – потому что деньги нужно зарабатывать, а к этому у Майи душа не лежала. Николай не раз за свою жизнь сталкивался с такими людьми: их угнетала стабильность, рутину они считали болотом, убивающим их. Им нужно было постоянное движение, адреналин, новые впечатления… Некоторые со временем перерастали это, некоторые оставались такими навсегда. Майе не суждено было узнать, к какой категории она относится.
При этом совсем уж наивной дурочкой девушка не была – она путешествовала автостопом с шестнадцати лет и всегда избегала неприятностей. Она очень внимательно подходила к выбору того, к кому садилась в машину, предпочитая женщин или водителей с детьми. Если же ей доводилось сесть в машину к одинокому мужчине, она всегда отправляла родственникам фото номера – просто чтобы подстраховаться.
Но однажды Майя перестала выходить на связь. Этому не предшествовало ничего особенного, накануне она была бодра и весела, ее интересовали места с красивой осенней природой. Созваниваясь с матерью последний раз, она была за сотни километров от места, где позже обнаружили ее растерзанное тело.
– Получается, точного пункта назначения у нее не было? – поинтересовался Гарик.
– Она определяла такие пункты по пути, общалась с местными. Майя нигде не работала и не училась, спешить ей было некуда. Часть средств ей выделяли родители – из жалости. Но часть она зарабатывала сама, выполняя разовые поручения во время путешествий. Она называла это приключением и бесценным опытом на всю оставшуюся жизнь.
– Которая в итоге не случилась как раз из-за такого опыта, – невесело усмехнулась Таиса. – Можно ли предположить, что Майя попала в неприятности из-за денег?
– Ее мать считает, что нет, что Майе в любой ситуации было свойственно здравомыслие. Но матери всегда видят своих детей в особенном свете, так что, думаю, в реальности все возможно.
– Получается, у нас уже две общие черты между жертвами, – задумался Гарик. – Или даже три, как посмотреть… Они обе были в уязвимом положении, но обе знали об этом и проявляли повышенную осторожность. Их заманили в ловушку вопреки этому… И обе были связаны с малолетками из Охотничьей Усадьбы.
– Во-первых, они не такие уж малолетки, – указал Матвей. – Во-вторых, эта связь – по большей части твои домыслы.
– Да ладно! Даша была беременна от кого-то, кто ездил на арендной машине Усадьбы. Майя нуждалась в деньгах и могла как-то связаться с богатенькими мальчиками!
– Гарик, то, что ты сейчас назвал, и есть домыслы, – покачал головой Николай. – Но вот первые общие черты я считаю верными. Убили двух практичных, достаточно благоразумных девушек. Дарья была вынуждена путешествовать одна. Майя этого хотела, однако наверняка соблюдала осторожность, если раньше избегала неприятностей. Какие выводы из этого можно сделать?
– Тот, кто заманил их в машину, выглядел достаточно благонадежным и не вызывал мгновенного страха, – ответил Матвей. – По какой-то причине они были уверены, что он не нападет. Если мы говорим о четырех подозреваемых, работающих в группе, забирать девушек от дороги мог один, а убивать – другой.
Им пришлось сделать паузу, когда в комнату Форсова вошла Вера. Никто ее не стеснялся и не пытался что-то от нее скрыть, она сама просила пореже обсуждать при ней убийства. Она поставила перед мужем поднос с чайником и чашкой, помахала рукой в камеру и поспешила уйти. По комнате расползался запах ромашки и специй. Николай прикидывал, что лучше сказать сейчас – он ведь все-таки был наставником. Раз уж он не мог помочь своим ученикам, нужно было хотя бы облегчить им работу.
– Четыре человека, вместе совершающие преступления, – это много, – задумчиво произнес он. – И чем серьезней преступление, тем ниже вероятность такого объединения.
– Групповые изнасилования случаются не так уж редко, – вздохнула Таиса.
– Увы. Но чаще – спонтанные. На группу из четырех человек распространяются принципы психологии толпы, а толпе не так уж сложно объединиться в страхе, агрессии или похоти. В толпе, как вы знаете, индивидуальное мышление или отключается, или теряет приоритет. Иными словами, то, что человек делает в группе, он мог никогда не сделать, находясь в одиночестве. Он даже пришел бы в ужас от этого поступка, если бы нечто подобное предложили ему в иных обстоятельствах.
– Но толпа
