Удел сироты - Роберт Бюттнер

Ошибки в расчетах разрушили множество военных планов в истории человечества. Гораздо больше, чем мечи и пули. Я сглотнул и скрестил пальцы от сглаза.

Тем временем Говард указал на то, что выглядело словно пояс изюминок, прикрепленных вокруг брюха «Тролля».

– Тролль несет «Огненных ведьм», точно так же как «Эскалибур» – «Звезды». Мы насчитали сто двадцать одну «Огненную ведьбму» пришвартованную транспорту. Это заставило нас предположить, что их арифметика основывается на одиннадцатеричной системе. Наша десятеричная система основой своей обязана десяти пальцам рук и ног. Так как твари не имеют никаких придатков, нам остается только гадать…

Я сурово взглянул на Говарда.

Он замолчал, прочистил горло.

– Так или иначе, мы предполагаем, что корабли эскорта нападут на нас, когда «Эскалибур» приблизится, – он посмотрел на Брамби и показал на возвышение в нижней части Тролля. – Мы должны войти отсюда.

Брамби медленно покачал головой.

– Я могу прожечь дыру в любом месте, где скажите, майор. Термит отлично плавит металл слизней. Но мы втроем окажемся на выступе размером с горный хребет.

Говард пожал плечами.

– Надеюсь, мы окажемся слишком маленькими, чтобы никто не обратил на нас внимания. Амеба на слоне. Пилот со способностями Мини должен спокойно провезти нас через поле боя к точке входа. Мы полагаем, что именно там находится система, запускающая каменные глыбы. Это должно быть огнеопасное и взрывоопасное место. Если мы сможем обнаружить уязвимый пункт и установить взрывчатку, мы сможем разнести в клочки эту штуку.

– А как же «Огненные ведьмы»? Может быть, когда мы рванем к «Троллю», несколько «Ведьм» будут держаться рядом с ним – в резерве. Ведь там более сотни кораблей.

– Здесь, нам остается надеяться лишь на адмирала Брэйса. Если мы попадем на борт «Тролля» в начале битвы, тогда вовремя нейтрализовав руководство псевдоголовоногих, нам останется лишь подождать, пока «Огненные ведьмы» вернуться на дозаправку или за новым боевым комплектом. Как в битве за остров Мидуэй. Американские десантники ловили японские самолеты на посадочной полосе, когда те садились для дозаправки. А если нам удастся взорвать большой корабль, то мы сразу покончим и с «Ведьмами».

– А где мы будем, когда «Тролль» взорвется? – поинтересовался Брамби.

– Мими будет ждать нашего сигнала, находясь в сотне километрах. По-моему элегантный план.

Брамби нахмурился.

– Нейтрализовать слизней изнутри. Как много воинов, несут такие корабли?

Говард посмотрел на меня. На этот вопрос пришлось отвечать мне:

– Тролль имеет много репликационных платформ, инкубаторов, если вам так больше нравиться. Но количество воинов, когда мы проникнем на борт, будет очень невелико.

– Насколько невелико? – подался вперед Брамби.

– Плюс-минус… Думаю, около ста тысяч.

Мими и Брамби замерли на своих стульях.

– Нет, все в порядке! – взмахнул рукой Говард. – Мы же не собираемся с ними сражаться.

Плохой знак. Если я сейчас не поддержу Говарда, команда развалится. Я тоже всем телом подался вперед.

– Этот корабль изнутри должен походить на спагетти. Узкие коридоры. Мы сможем совершенно спокойно запечатать себя с помощью нескольких взрывов. Это даст нам достаточно времени, чтобы ты, Брамби, установил бомбу. Они могут вообще не заметить нашего присутствия.

В каюте повисла напряженная пауза.

– Сэр. Вы думаете это оправданный риск? – повернувшись ко мне, спросил Брамби.

Я кивнул.

– Тогда я иду.

Три пары глаз обратились к Озейве.

– Говард, ты говорил, что вы всего лишь собираетесь пробраться на борт «Тролля» и украсть технологии. Этот план глуп. Он более чем глуп. Это – самоубийство. И преступление к тому же. Брэйс и командование не знает, что вы на самом деле затеяли, ведь так?

Говорд смотрел куда-то в угол каюты.

– Согласно вычислениям, шансов на успех немного. Те, кто планировал эту войну, не дали бы вашему модулю уклониться от битвы.

– Итак… Вы склоняете меня к мятежу, дезертирству и в конечном итоге, к измене. Все в одном флаконе.

– Вы же знали, что тот план, который мы обсуждали предварительно, будет слегка отличаться от плана реального.

– Не думала, что окажусь в такой заднице, – фыркнула Озейва.

Тогда взял слово я.

– Вы пилот. Так скажите, черт побери, как двадцать «Звезд» смогут атаковать противника, превосходящего их числом в шесть раз, и в сотни раз превосходящего по тоннажу, а?

Единственное, что ответила Озейва, так это повторила свою цитату про задницу. Однако ее хмурый вид подсказал мне, что нужно сделать совсем немного, чтобы она очутилась в наших рядах.

Если бы тут передо мной сидела Пуш Харт, она уже думала бы о том, как выполнить свою часть миссии. Интересно, о чем сейчас думает Озейва?

– Твоя проблема не в том, что ты боишься нарушить приказ, – сказал я. – Ты боишься, что мы не сможем взорвать слизней.

Озейва напряглась. Потом ее глаза сузились. Она показалась на зеленое голо «Тролля».

– Если… когда… я отвезу вас туда, вам придется выполнить то, что вы задумали!

Мужчина редко успешно манипулирует женщиной, особенно, такой как я. Но слад ума, который превращает девушку в боевого пилота, очень близок мужскому. Улыбнувшись, я потянулся через стол, сквозь зеленое гело, и пожал ее руку.

– Заметано.

Остальную часть дня мы провели, устроив мозговой штурм.

Говардовский гологенератор проецировал туннели в брюхе корабля слизней. Залитый пурпурным светом туннель выглядел достаточно приятно, чтобы от одного вида у меня под броней кожа пошла мурашками.

– Псевдоголовоногие очень медленно реагируют на непосредственную угрозу, – продолжал Говард. – Мы считаем, что их центральный нервный узел, размером с корабль достаточно скован, чтобы моментально отреагировать на создавшуюся ситуацию.

– Итак, по твоим словам, если мы вломимся во входную дверь, сообщение об этом должно долететь до Планеты Циркон[83] и вернуться назад, прежде чем они среагируют?

– Грубо, но верно, – кивнул Говард.

– А на Ганимеде они реагировали очень живо.

– Я не говорил, что рефлексы у них не в порядке. Думаю, у нас будет минуты три, после того как мы ворвемся на судно, прежде чем мы встретим организованное сопротивление.

С ужасом вспоминал я собственное путешествие по кораблю слизней. Коридоры, вызывающие приступы клаустрофобии, залитые тусклым пурпурным светом, уходили вдаль штопором или закручивались самым невероятным, невообразимым для людей образом. Через определенные интервалы в стенах темнели щели не шире человеческой ладони. Дверные проемы больше напоминали дыры, из которых на человека могли выскочить аморфные слизни. Они могли просто задушить его. Или убить на человеческий манер, одной пулей из кривой «винтовки». Твари сжимали их в передних псевдоконечностях. И постоянно казалось, что склизкие маленькие ублюдки, которые неуклюже шевелились рядом с тобой, готовы запрыгнуть тебе на голову.