Портрет моего сердца - Патриция Кэбот

Разумеется, не примет… ни в коем случае! И докажет это со всей твердостью. Завтра она попросит Огюстена одолжить ей немного денег (расплатится с ним из денег за проданные картины) и переедет в гостиницу. Конечно, не в «Дорчестер». В какую-нибудь другую. Она спросит у Огюстена. Ей больше не нужно будет волноваться из-за компаньонок… принцесс… и всего прочего! Она станет абсолютно самостоятельной и независимой, как во время учебы в Париже. Она заявит Джереми, что он может оставить себе драгоценную принцессу, ей, Мэгги, это совершенно безразлично!

Хотя, конечно, она будет по нему тосковать. Мэгги улыбнулась, вспомнив, какое потрясение пережила утром, проснувшись в объятиях Джереми… более того, ощутив его в себе! Но это было чудесно! Как же замечательно просыпаться так каждое утро, чувствуя на волосах его теплое дыхание. «Стоит ли оно того? — подумала она, стягивая с плеч розовый лиф атласного платья. — Стоит ли терпеть ради этого всю помпу статуса герцогини, если наградой за все будет встреча рассвета в его постели?»

Сомнительно.

Положив серьги перед зеркалом, она встала из-за туалетного столика, расстегнула крючки на спине, перешагнула через упавшее платье, оставив его лежать яркой лужицей на полу, и занялась шнурками корсета. Может, Джереми прав? Может, она сумела бы стать герцогиней, не оставляя занятий живописью? Ведь королева тоже немного рисует. О, конечно, она не устраивает выставок, однако находит для этого время…

Теперь уже все равно, Джереми не предложил ей выйти за него замуж, ни разу даже не упомянул о браке. Правда, он утверждал, что никогда не женится на Звезде Джайпура.

Мэгги в одних панталонах и корсете опять села перед зеркалом, чтобы вытащить шпильки из волос. Как она могла настолько ошибиться в нем? Она, которая знала его с детства? Неужели он покорил ее своей внешностью? Да, он поразительно красив даже с желтым от малярии лицом и перебитым носом. И теперь казался ей красивее, чем пять лет назад. Хотя пять лет назад она не видела его голым. Эту привилегию она получила лишь сейчас, и ее оценка его физического совершенства достигла головокружительных высот. Одна мысль о темном ручейке волос, сбегавших к густой поросли между его ног, заставила Мэгги вспыхнуть. Никаких сомнений: физическое совершенство Джереми просто неотразимо.

Да и умственно он мог потягаться с кем угодно. Незаконченное образование восполнялось его природной сообразительностью. А еще он всегда забавен, не раз заставлял ее смеяться над острой шуткой или саркастическим замечанием, даже когда она была на грани слез. Отвага сомнений не вызывала, его скорее можно назвать бесшабашным… Господи, получив удар ножом, он спустя час занялся бурной любовью.

Нет, если и был на свете мужчина, которого стоило назвать совершенным, то это, конечно, Джереми, несмотря на его склонность к насилию. Мэгги понимала влюбленную в него принцессу, ведь и она сама любила его без памяти.

Когда из прически была вынута последняя шпилька и густая масса волос рассыпалась по плечам, Мэгги со вздохом принялась за работу, стараясь их как следует расчесать. Дело нелегкое, руки у нее быстро устали, ведь она всю неделю занималась живописью по десять часов в день, чтобы закончить картины к субботе, к тому же слишком мало отдыхала за последние сутки. Пусть с волосами утром поборется Хилл.

Отложив щетку, Мэгги устало опустила взгляд на колени. Если субботняя выставка пройдет успешно, тогда ей не надо будет волноваться о финансовом благополучии.

А вот что ждет в будущем ее сердце?

Дверь открылась, и Мэгги, не поворачиваясь, сказала:

— Хилл, посмотри, что можно сделать с моими волосами. Боюсь, мне это сегодня не под силу.

Она почувствовала, как поднялась тяжесть ее волос, и с облегчением вздохнула, но вместо легкого покалывания головной щетки ощутила на шее прикосновение теплых губ.

Глава 29

— Ты! — воскликнула она, резко повернувшись на бархатном стульчике, и уставилась на него яростным взглядом. — Что ты здесь делаешь?

— По-моему, я здесь живу, — ухмыльнулся Джереми.

Он стоял позади нее с полупустым бокалом в руке. Без галстука, сюртука и жилета, в открытом вороте его рубашки виднелись густые упругие завитки. Судя по всему, его абсолютно не трогало ее возмущение. Да и выглядел он необыкновенно привлекательным. Он стоял, вперив в нее пристальный взгляд, от которого Мэгги еще больше ощущала, что сидит полуголая.

— Ну, в чем там дело с твоими волосами?

— А-а. — Мэгги сжала кулаки. — Я думала, это Хилл. Что ты с ней сделал?

— С твоей служанкой? Ничего. Ты всегда такая подозрительная, Мэгги? Не слишком привлекательная черта характера, должен заметить.

— Когда дело касается тебя, я всегда подозреваю худшее, — отрезала Мэгги. — Ну, так где Хилл?

— С ней произошло небольшое несчастье.

— Какое еще несчастье? Если ты причинил ей вред, ты бессовестный…

— Не такое несчастье. Она ненароком выпила чай, предназначенный мне, и теперь спит как убитая у себя в комнате.

— Понимаю. Она, конечно, выпила его случайно, — насмешливо сказала Мэгги. — А могу я поинтересоваться, что было в том чае?

— Ничего вредного. Просто немножко опиума.

— Опиума! Ты опоил мою служанку?

Поморщившись, Джереми бросил взгляд на дверь спальни.

— Это ей не повредит. И говори потише. Я ведь не всех слуг усыпил, а только ее. Если ты не хочешь, чтобы Эверс начал стучать в дверь, предлагаю тебе…

— Ты признаешься? Ты усыпил ее!

— Да, — небрежно подтвердил герцог, словно это был вполне естественный поступок. — Ты сама подняла утром шум насчет того, как ее шокирует, что мы с тобой провели ночь под одной крышей без компаньонки, и я счел за лучшее сделать именно так. Как бы еще я мог остаться с тобой ночью?

— Остаться ночью? — Мэгги растерянно уставилась на него. Да, она сейчас в комнате с безумцем, который опоил ее служанку. — Джереми, ты не можешь так просто усыплять людей!

— Почему? — Хотя ему нравилось любоваться полуголой Мэгги, возмущенно мечущейся по комнате в одном корсете и панталонах, сквозь которые просвечивали заманчивые темные местечки, он решил, что пора направить разговор в более волнующее русло. — Я добился чего хотел, не так ли? Мы с тобой опять наедине… без посторонних.

Джереми в три шага пересек комнату, осторожно поставил бокал на столик и неторопливо запер дверь. Потом вызывающе оглянулся на Мэгги, демонстративно вынул ключ, положил в карман и улыбнулся ей поистине дьявольской улыбкой, которая осветила его красивое лицо.

Не зря Беранж окрестила его герцогом-дьяволом, она никогда не ошибается.

Одна часть рассудка заставляла Мэгги расхохотаться, оттого что герцог Ролингз заперся в спальне с младшей дочкой своего поверенного, но другая отказывалась видеть в ситуации хоть каплю юмора. Ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что за этим последует. Однако это не означало, что она должна ему подчиниться. Да кем он себя считает? Нет у него права усыплять служанок, а потом запираться в спальне с их хозяйками! И это герой войны? А если он решил ее соблазнить, то его ждет разочарование, она не намерена снова заниматься с ним любовью… ни в эту ночь, ни в любую другую!