Портрет моего сердца - Патриция Кэбот

Не зря Беранж окрестила его герцогом-дьяволом, она никогда не ошибается.

Одна часть рассудка заставляла Мэгги расхохотаться, оттого что герцог Ролингз заперся в спальне с младшей дочкой своего поверенного, но другая отказывалась видеть в ситуации хоть каплю юмора. Ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что за этим последует. Однако это не означало, что она должна ему подчиниться. Да кем он себя считает? Нет у него права усыплять служанок, а потом запираться в спальне с их хозяйками! И это герой войны? А если он решил ее соблазнить, то его ждет разочарование, она не намерена снова заниматься с ним любовью… ни в эту ночь, ни в любую другую!

— Ну? — Мэгги скрестила руки на груди, чтобы заглушить бешеный стук сердца. — Надеюсь, ты гордишься собой. За последние двадцать четыре часа ты ухитрился сломать нос безоружному человеку и почти дал себя убить.

— Дважды.

— Дважды?

— Совершенно верно. Утром кто-то пытался задавить меня лошадьми перед дверями «Таймс».

— О Боже! Итак, после того как ты совратил чужую невесту, а о твоей помолвке с индийской принцессой оповестила «Таймс», ты усыпляешь служанку и запираешься в спальне с женщиной, которая тебя презирает. Поздравляю! Уверена, королева будет счастлива узнать о поведении своих офицеров в отпуске.

— Ты меня не презираешь, — заявил Джереми.

— Неужели? Ты не вспоминал обо мне пять лет, обручился с индийской принцессой, напал с кулаками на моего жениха, лишил меня девственности, одурманил мою служанку. Нет, Джереми, я могу уверенно заявить, что презираю тебя!

— Я не лишал тебя невинности. Ты сама отдала ее мне!

— Ты мог бы отказаться, — яростно сверкнула глазами Мэгги.

— Я? — расхохотался он. — Отказаться от прекрасной женщины, которая отдает мне себя?

— Убирайся. Сию минуту! — Слова она подчеркивала, топая босой ногой по ковру.

— Мисс Герберт! — радостно воскликнул герцог. — Да вы никак ревнуете?

— Ха! Ничего подобного.

— Нет?

Белые зубы сверкнули в обаятельной улыбке, Джереми неторопливо двинулся к ней и, стоя еще на расстоянии фута, взял ее за подбородок, потому что Мэгги отказывалась смотреть на него.

— Нет? — со счастливой улыбкой повторил он. — Нет, ты определенно ревнуешь, только почему, Мэгги? Ты же не думаешь, что между мной и твоей подружкой мисс Жаккар произошло нечто такое? Я, по-моему, совершенно ясно объяснил тебе, что ты единственная женщина, которую я люблю.

Мэгги дернулась. Его близость не давала ей дышать, грудь, стянутую корсетом, теснило до обморока.

— Беранж! Так вот где ты был? Значит, ты и принцесса не… — Она умолкла не в силах закончить вопрос, на который уже получила ответ.

Джерри покачал головой. Улыбка сползла с его лица, в серебряных глазах светилась печаль.

— Господи, Мэгги, за кого ты меня принимаешь? Неужели ты не расслышала ни слова из того, что я тебе говорил? Для меня существует только одна девушка, пусть даже ты упряма как мул и ничего не видишь. Если хочешь знать, я провел вечер в разговорах с твоей подругой Беранж о тебе. Она больше тебе друг, чем ты сама.

О Господи, что наговорила ему Беранж? Она неукротимая болтушка, обожает посплетничать. Доверить ей секрет — все равно что прокричать об этом на всех углах.

— Что ты имеешь в виду?

— Лишь то, что мисс Жаккар согласна со мной. — Герцог нежно погладил ее по щеке, затем обвел шершавым указательным пальцем овал лица, шею, плечо.

Мэгги попыталась игнорировать дрожь, но гораздо труднее было унять внутренний трепет, от которого напряглись соски. Она молила Бога, чтобы Джереми этого не заметил.

— В чем она с тобой согласна? — поинтересовалась Мэгги, пытаясь его отвлечь.

— Что ты дурочка, — сказал Джереми, невозмутимо продолжая вести палец по сливочной коже ключиц, — если намерена выйти замуж за Огюстена.

— А знает ли Беранж, — осведомилась Мэгги, с трудом шевеля пересохшими губами, — что ты исчез из моей жизни пять лет назад? Мне полагалось сидеть и ждать, не соблаговолишь ли ты вернуться домой? Впасть в спячку и вовсе не жить?

— От тебя, Мэгги, требовалось всего лишь послать мне хоть строчку. — Жесткий палец вжался в ее грудь там, где оглушительно билось сердце. — Одну строчку, и я бы вернулся в тот же миг.

— В самом деле?

— В самом деле, — подтвердил он, стоя так близко, что она чувствовала его запах, а подняв руку, могла бы запустить пальцы в тугие завитки волос. — Пять лет я ждал от тебя весточки. Хоть слова, хоть намека, что у меня есть надежда, и все для того, чтобы узнать из письма тетушки о твоей помолвке с другим.

— От леди Эдвард?

— Которая написала мне несколько месяцев назад, предупреждая, что вот-вот будет объявлена твоя помолвка. — Джереми с удовлетворением заметил, как Мэгги недоверчиво раскрыла рот. — Перед отъездом в Индию я просил ее сообщать мне о твоей жизни и… поступках. Она сообщала мне все, что узнавала от твоих сестер или матери. Услышав известие о твоей помолвке, я сел на первый же корабль, плывший в Англию.

— Ты… — Мэгги открывала и закрывала рот, словно рыба, выскочившая из аквариума.

Смысл того, что он ей сказал, начинал доходить медленно, но неотвратимо. Он вернулся в Англию, поскольку тетушка сообщила ему, что она, Мэгги, выходит замуж? Встал с больничной койки, не долечившись, чтобы помешать ей выйти за другого? Он с самого приезда знал, что она помолвлена, но притворился на балу незнающим, чтобы со злорадством выслушивать ее объяснения?

— Ах ты! — яростно взорвалась Мэгги, отталкивая его руку. — Все это время ты знал! В ту ночь, когда приехал… когда уселся на мою постель… на котильоне… Ты притворялся! А я-то мучилась, думая, как тебе сказать. Ведь ты с самого начала хотел его избить, правда? Ты явился на котильон специально, чтобы избить моего жениха и опозорить меня перед всеми этими людьми.

— Нет, Мэгги. — Он предостерегающе поднял руку, однако серые глаза искрились смехом. — Придержи свой темперамент…

Она испустила сдавленный вопль и, прежде чем Джереми успел выговорить хоть слово в оправдание, бросилась на него с кулаками. Лишь военные навыки помогли ему вовремя уклониться и не получить по зубам. Тем не менее, к его величайшему изумлению, Мэгги все-таки исхитрилась попасть ему в живот. Удар не нанес большого вреда, ибо мышцы у него были каменными, но она удивила его тем, что использовала прием, которому он сам научил ее в детстве.

— Ну, скажу я тебе, хорошо исполнено, Мэгтз! Вижу, ты отлично разработала правую.

— Ты! — прохрипела она от боли. Кто бы мог подумать, что мужской живот может оказаться настолько твердым? У нее было ощущение, что она ударила в стену. — Немедленно убирайся из моей комнаты!