Черный Дракон - Елена Коровина

— Людям — людово, бесам — бесово. Мой морок иди за порог!

Глебу казалось, что наведённый злой силой морок оставляет его, делая шаги с каждой секундой всё легче и легче. Зло отступало, переулок забирал его себе, запихивая в тайные подземные ходы, прорытые здесь ещё во времена Ивана Грозного, а скорее всего, и гораздо раньше.

Людям — людово. Бесам — бесово.

И вот уже очищенный от морока, неотягощенный злом Глеб сворачивает на Воздвиженку и подходит в новому зданию Российской государственной библиотеки. Оно выстроено в сакрально-мистическом древнеегипетском духе. Глеб вспоминает первого бога Времени — Тота Мудрейшего.

— Моё Время — Время Силы! — шепчет Глеб последнее заклятие и откидывается на подушки.

Его мистическое путешествие закончено. Теперь он станет видеть всё в реальном свете, а не в кривом зеркале, подсунутом кем-то со злым умыслом. Не потому ли, что на нём висел этот проклятый морок, Глеб никак не мог получить Силу в первом своём мистическом путешествии? Но теперь он свободен от всех мороков. И потому — спать. Через пару часов он обретёт нужную Силу и поможет Рине. Ну и Дракону, конечно, будь он неладен…

Но что за чёрт?! Глеб снова ощутил на шее петлю. Только ей не хотелось противодействовать. Напротив, ей хотелось гордиться. И вовсе это не петля, а ошейник. Это символ принадлежности хозяину. Но кто он?

XIII

Призрачный город: жёлтые пески Нави

Недавно группа американских физиков смогла сконструировать так называемый «кристалл времени» — структуру, возможность существования которой была предсказана уже давно. Особенностью кристалла является способность периодически становиться асимметричным не только в пространстве, но и во времени. Поэтому из него можно сделать сверхточный хронометр.

Ещё одним интересным свойством кристалла является то, что он, как система, всегда находится на минимальном энергетическом уровне. Что самое любопытное, он намного ниже, чем, например, в растворе, который «породил» кристалл. Можно сказать, что для того, чтобы получить данные структуры, нужно «отнимать» энергию у исходного субстрата.

Светлина очнулась и сразу всё вспомнила. Похищение. Звонок дочери. Ринка, примчавшаяся на помощь, но сама угодившая в западню. А всё потому, что бабка Варвара начудила — никому не сказала, где спрятала свой идиотский пара-граф. Ох, нет, а-граф. В общем, заколку, булавку, брошку — или что там ещё… Словом, знали бы Вета с Риной про эту булавку, отдали бы. Но ведь не знают!

А потом явилась эта дама с бывшей дочкиной работы — главная редакторша — модная и ухоженная Виктория. У неё имелся какой-то перстень в пару к аграфу. Ну и началась свистопляска — блуждание во времени. Или это только приснилось Вете?! Ну не может же такая кошмарная чушь случиться наяву!

Но в этом кошмаре было что-то… Вета застонала, вспоминая. Там погиб мальчик. Упал с крыши. Вета попыталась оказать ему первую помощь — уж этому-то она научилась в своих экстремальнных путешествиях. Но тут всё было бесполезно. Ребёнок разбился насмерть. И Вета тогда почему-то представила себе, что ведь МОЖЕТ случиться ТАКОЕ, не дай бог, с дочкой!

Она всегда воспринимала Рину отстранённо. Сначала — как пупса, выданного в нагрузку к свадьбе, потом — как лопочущую что-то своё девчушку, которой конечно же будет куда лучше с бабушкой Варварой, чем с вечно занятой Ветой. Ну а потом Рина вообще выросла, и Вета даже не представляла, как к ней подступиться. Это была уже почти чужая девушка. И вот вмиг, увидев погибшего чужого ребёнка, Вета вдруг осознала, что Рина — ЕЁ. Дочка, солнышко в окошке, надежда на что-то светлое в будущем. Все бойфренды, а проще говоря, любовники потеряли свою притягательность. И даже Лёнчик вдруг потускнел. Хотя, конечно, Лёнчик — самый лучший! И что там говорила Ринка о том, что он участник их похищения и тоже охотится за волшебной булавкой? Нет, это всё неправда. Это Ринка напутала со страху.

Страх!.. Вета вдруг отчётливо вспомнила фразу своего мучителя, носившего маску:

— Не скажешь, где аграф, я твоего Лёнчика кастрирую!

Мамочки! А она разлёживается тут, приходя в себя. Да ведь она-то с дочкой выбралась из склепа. Уж непонятно, кто спас их? Кажется, там были какие-то мистические подземные псы, или это просто примерещилось испуганной Вете? Какая разница — вот же она спит в доме Рины. Значит, они спаслись. Но Лёнчик… Что с ним?!

Вета вскочила. Чуть не грохнулась на пол, запутавшись в одеяле, в которое была завернута. Освободилась от кокона и ринулась к телефону. Её-то мобильник остался с сумкой где-то в подземелье. Но здесь же есть стационарный телефон.

Дрожащими пальцами Вета набрала номер — от бабки Варвары остался старый аппарат с вращающимся диском. Ну же, Лёнчик! Возьми свой мобильник, возьми! Или тебя тоже где-то держат? А может, ты погиб в этом ужасающем подвале?! Ну же, Лёнчик, ответь! Только ответь!!!

Гудки. Гудки. Гудки. И вдруг — голос:

— Слушаю!

— Лёнчик, миленький, ты жив?!

Пауза. Неужели она обозналась — и это голос не Лёнчика?! Какая длинная пауза — длиной в жизнь… И всё-таки ответ:

— Веточка?

Он! Он! Живой!

— Где ты, Лёнчик?!

Опять пауза.

— Я… — горестный вздох и вдруг град вопросов. — Скажи лучше, где ты? Неужели это ты?! Я уже отчаялся. Звонил сто раз. Уже чёрт-те что начало в голову лезть! — Голос набирал обороты — в нём уже слышались сдержанные нотки отчаяния.

— Ты хоть в полицию заявил, что меня похитили и удерживают?

— Что ты говоришь?! — Лёнчик ужаснулся. — Разве можно так рисковать и впутывать полицию?! Да и чтобы я сказал — что тебя похитили из-за какой-то заколки?! Да кто бы мне поверил?! А вот похитители обошлись бы с тобой покруче. Мне же заявил тот тип, что я ни в коем случае не должен никому сообщать! От этого же зависела твоя жизнь!

— Но ведь это твои знакомые! Как ты мог так меня подставить?!

— Да что ты говоришь?! — снова в ужасе повторил Лёнчик. — Когда мы приехали, там никого из моих приятелей не было. Оказывается, они уже два дня, как сами уехали в Прагу и сдали дом кому-то. Кому — я не знаю… Конечно, я поступил глупо, но я так боялся за тебя! Ты же всё, что у меня есть! Вся жизнь! Я так перепугался…

Лёнчик неожиданно всхлипнул. Вета судорожно втянула воздух — действительно, испугаться может каждый. А она на него бочку катит! А ведь он испугался за неё — не за себя.

— Что с тобой было, расскажи! — проговорила Вета.

Но Лёнчик не был способен на рассказ.

— Веточка, солнышко моё, приезжай ко мне! — уже в голос зарыдал он. — Пока тебя не увижу, не успокоюсь! Тогда и поговорим.

Вета прилетела через час. Она не стала заезжать к себе, выхватила из гардероба дочки какой-то джинсовый костюмчик. Сами джинсы, оказавшиеся чуть тесноватыми, закрепила резинкой — вдела её в петлю, затянула и потом перекинула на пуговицу. Это дало её поясу сантиметров пять длины. Поверх надела голубенький свитерочек — голубой цвет ей всегда шёл. Курточка, правда, оказалась длинновата, но ничего. Не на бал! Лёнчик готов встретить её с распростёртыми объятиями хоть в рубище.

Лёнчик действительно выскочил из квартиры, едва лифт пришёл на его этаж. Значит, стоял под дверью, прислушивался, ждал! Подхватил в охапку, чуть не на руках внёс в квартиру. Сразу же начал объяснять-оправдываться:

— Думаешь, я бросил тебя на произвол судьбы? Нет и нет! Я нанял частного детектива. Как только сумел сам выбраться из того проклятого дома, так и побежал к сыщику. Благо есть один знакомый. Он как раз меня сегодня ждёт. Отчитаться хочет. Конечно, ты нашлась, но всё равно мы сейчас к нему поедем. Пусть расскажет всю подноготную этих мерзавцев. А мы потом решим, что делать. Может, теперь, когда ты со мной, и правда следует подключить полицию. Главное, что ты жива и со мной!

И Лёнчик кинулся то ли ощупывать Вету, убедиться, что у неё всё на месте, то ли целовать спасённую возлюбленную. Вета вздохнула, окончательно расслабляясь. Такой напор сильнее всяких слов говорил о чувствах Лёнчика. Но всё-таки оставались вопросы.

— Как же тебе удалось сбежать?

Лёнчик вскинул на неё огромные, горящие то ли пережитым ужасом, то ли сиюминутной страстью глазищи:

— Ты не поверишь… Я и сам не пойму! Тот, кто втащил меня в какую-то комнату, внезапно вышел. Ему кто-то позвонил. И он не хотел, чтобы я услышал разговор. А я поглядел в окно — всего-то первый этаж. Ну я раму высадил и выпрыгнул. И сам не пойму, откуда сила взялась и ловкость такая. С испугу, видно…

— Господи, а ведь мне этот мясник угрожал, что тебя кастрирует. Выходит, блефовал, гад. Знал же, что ты убежал, но всё равно орал, что тебя изувечит, если я не отдам этот, как его, пара-граф…

— Аграф! — машинально поправил Лёнчик.