Флирт с маньяком - Яна Чернова

   - Интуиция, - соврала я, не желая признаваться в том, что наблюдала за парнями из окна.

   - Катя, - серьезно произнес он. - Ты, действительно, думала, что я могу оказаться маньяком?

   "И сейчас думаю", - едва не сорвалось с моих губ, но я вовремя спохватилась и вежливо сказала:

   - Нет, конечно. У меня просто разыгралось воображение.

   - Я рад, что ты это понимаешь, - Валя усмехнулся. - Ну, а если подозрения сняты, может, встретимся сегодня?

   Мой испуганный взор уставился на телефонный аппарат, а язык отказывался поворачиваться, упорно продлевая и без того затянувшуюся паузу. Верочкин совет мне бы нынче не помешал, но она осталась на кухне, а позвать ее я почему-то не решалась.

   - Катенька, ты слышишь меня? - беспокойно спросил Быстров. - Ты в порядке?

   - Да, - наконец, взяв себя в руки, проговорила я. - Но со встречей ничего не получится.

   - Почему? - печально поинтересовался он.

   - Я жду приезда родителей, - врать было тяжело, но другую отговорку мне придумать не удалось.

   - И что? Я с ними с удовольствием познакомлюсь, - оживился Валентин, чем поверг меня в полное замешательство. Немного подумав, я начала оправдываться:

   - У меня был тяжелый день, сейчас нагрянут гости, к тому же Верунчик приехала. Давай в другой раз?

   - Но мне надо тебя увидеть, - возразил парень.

   - Зачем? - я насторожилась.

   - Соскучился, - раздраженно процедил Валя, его настроение заметно испортилось. - Тебе ведь надо гулять с Лари, я могу составить компанию.

   - Мы уже погуляли, - я вновь прибегла к обману, стараясь изменить его решение во что бы то ни стало приехать ко мне.

   - Скажи честно, ты просто не хочешь со мной встречаться, - рявкнул собеседник и, не дав мне сказать ни слова, бросил трубку.

   - Очень даже хочу, - обиженно пробубнила я, но в ответ услышала лишь короткие гудки. - Псих ненормальный!

   К столу я вернулась с полным отсутствием аппетита, о чем красноречиво свидетельствовала кислая мина на моем помрачневшем лице.

   - Ты чего? - встревожилась подруга, заметив в каком я состоянии.

   - Он бросил трубку, - глотая слезы, сообщила я. - Он точно маньяк. И ведет себя подобающим образом.

   Мои всхлипывания быстро перешли в откровенный рев, глаза покраснели от обилия воды, стремительно стекавшей из них на щеки и грудь. Утирая слезы, я бормотала всевозможные проклятья в адрес спасателя. Вера молча наблюдала за мной, укоризненно качая головой. Наконец, ей все это надоело, и она громко заявила:

   - Хочешь отправить их обоих в тюрьму? Позвоним твоему следователю и расскажем о наших подозрениях. Пусть сами потом выкручиваются.

   - Нет! - мгновенно перестав плакать, воскликнула я.

   Мой поспешный протест вызвал на физиономии собеседницы довольную улыбку.

   - А чего ты тогда ноешь, если не хочешь никого сдавать в милицию?

   - Я по нему соскучилась, - моё честно признание сопровождалось вновь начавшимися всхлипываниями.

   - Ох, Катя, Катя, - засмеялась подруга, наливая мне холодную воду, чтобы я, выпив, поскорее успокоилась. - И угораздило же тебя влюбиться в насильника.

   - А может, Валя все-таки не преступник? - робко предположила я, с надеждой посмотрев на загадочно улыбающуюся Верку.

   - У тебя появились сомнения? - радостно спросила она. - Ну, наконец-то!

   - Думаешь, Быстров и та "полосатая тварь" - разные люди? - я оживилась, перестав скулить.

   - Уверена! - торжественно сообщила собеседница. - Маньяк, вероятней всего, Андрей.

   - Ну, спасибо, - я снова сникла. - Ты просто его не знаешь, поэтому так говоришь.

   - В любом случае, Катя, старайся, находясь в обществе этого человека, быть постоянно на людях.

   - Ладно, - я почти совсем успокоилась и теперь могла соображать, вполне, трезво. - Эрмитаж - место подходящее, как, впрочем, и метро, и "Медуха", и город в обеденное время.

   Больше нас никто не тревожил звонками, чему мы обе были очень даже рады. Выгуляв пса, который в десять вечера принялся жалобно скулить под дверью, вооружившись предварительно своим поводком и моими сапогами, символизирующими для него поход на улицу, мы с подругой вернулись домой. Наступило время ложиться спать. Я разобрала двуспальную тахту и, забравшись к стенке, улеглась. Верка должна была лечь с краю, но ей почему-то не спалось. Поворочавшись немного, она недовольно села и сказала:

   - Пойду приму ванную, иначе всю ночь промаюсь от бессонницы.

   - Как хочешь, - пробурчала я из своего угла, у меня со сном отношения были гораздо более тесные.

   Однако отправиться в объятья Морфея мне, увы, не удалось. Как только я осталась одна, телефон вновь напомнил о своем существовании.

   - Без пятнадцати двенадцать... кто еще в такой час вздумал позвонить? - недовольно бормотала я, на ощупь, выбираясь из комнаты в темный коридор.

   По шуму воды я поняла, что подруга моется.

   - Да? - подняв трубку и прекратив тем самым истеричный вопль бордового аппарата, спросила я.

   - Катерина, Вы еще не спите? - это был голос Степана Степановича.

   - Нет, вообще-то, а что? - я встревожилась, столь поздний звонок следователя меня сильно удивил.

   - Вашего маньяка поймали! - радостно сообщил Петров. - Мы бы хотели провести очную ставку прямо сейчас, если Вы, конечно, не против.

   - А что я должна делать? - не зная радоваться, или горевать, поинтересовалась я тихо. Данное известие застало меня врасплох.

   - Подойдите к остановке, я Вас там буду ждать через пять минут, и мы поедем в отделение, где сидит преступник. Сможете?

   - Хорошо, - я по-прежнему чувствовала себя как-то неуютно.

   - Тогда, до встречи! - сказал собеседник, после чего до моих ушей долетели короткие гудки.

   Решив не вытаскивать Верку из ванной, я нацарапала ей огрызком попавшегося под руку карандаша записку и, второпях одевшись, выскочила из квартиры. Вокруг было темно и безлюдно. Снег потрескивал под тяжестью моих сапог, позволяя слышать каждый шаг. Кое-где светились окна близлежащих зданий, а вдалеке я заметила мирно бредущую пару, созерцание которой предало мне уверенности. Быстро перебирая ногами, я заспешила к назначенному Петровым месту встречи.

   На остановке никого не было. Пустая скамейка навевала на меня тревогу. Даже одиноких ночных прохожих по близости не наблюдалось, город как будто вымер. Остался лишь хруст и треск проводов, да еще тусклый свет серых высоких фонарей, мерно покачивающихся в такт сильным порывам ветра.

   Мне стало холодно и страшно. Находиться здесь одной, совершенно не хотелось. Я бросила пару настороженных взглядов по сторонам, пытаясь найти глазами приближающуюся фигуру следователя, но, как это ни печально, его нигде не было. Внезапно я услышала чьи-то легкие шаги, доносящиеся сзади. Резко обернувшись, я уставилась на угол остановки, из-за которого с минуты на минуту должен был выйти идущий сюда человек. Сердце замерло, искренне надеясь, что сейчас я увижу Петрова, а не кого-нибудь еще.