Монах - время драконов - Роберт Ши

В конце концов Хоригава отвез Танико на своей официальной повозке в дом дяди Танико, Риуичи. Стыд, полагал Хоригава, удержит ее от рассказов о том, как он поступил с ребенком, и никто не посмеет упрекнуть его за то, что он бросил жену, ставшую так очевидно бесполезной.

Все время неторопливой поездки по улицам города Танико сидела на соломенном мате подальше от него и, не спуская с него глаз, шептала что-то, а он направлял свой взгляд сквозь занавеси, лишь бы не смотреть на нее.

- К сожалению, ребенок родился мертвым, - сказал он Риуичи. - Она очень расстроена. Возможно, даже поддалась влиянию злого духа. Думаю, для нее будет лучше побыть немного со своей семьей.

Он быстро вышел, оставив Риуичи с беспомощным ужасом смотреть на растрепанную, что-то бормочущую Танико.

Иногда Танико пыталась представить, какой могла бы стать ее дочь. У нее были рыжие волосы и серые глаза. Выглядела бы она странно? Считали бы все ее безобразной? Удалось бы ей выйти замуж? Это не имело бы никакого значения. Танико любила бы свою Дочь. Она назвала бы ее Шикибу, в честь автора "Повести о Гэндзи", книги, которой она наслаждалась, вынашивая ребенка.

Постепенно Танико вновь стала полноправным членом семьи Шимы Риуичи. Она оставалась в затворничестве и проводила дни за чтением, вышиванием и непрестанным повторением обращения к Будде. Из всего можно было заключить, что она не вернется к мужу.

Правда о том, что случилось в Дайдодзи, медленно просочилась в Хэйан Кё из сплетен слуг и самураев. Шима Риуичи услышал эту историю и принял ее, потому что трудно было поверить, что рождение мертвого ребенка - неудача, постигающая многих женщин, - могла довести такую сильную девушку, как Танико, до подобного состояния. Он поразмыслил, стоит ли написать о поведении Хоригавы господину Бокудену, и отказался от этой затеи. Против такого могущественного человека, как князь Хоригава, предпринять что-либо было невозможно, а Бокуден мог посчитать виновным во всех неудачах его, Риуичи.

В один из дней Пятого месяца Года Обезьяны в комнату, где читала Танико, влетела служанка:

- Вы должны приготовиться, моя госпожа! К вам пришел великий человек!

Удивленная Танико медленно отложила книгу:

- Какой великий человек? - В сознании ее возник образ Дзебу.

- Господин Такаши-но Кийоси, министр внутренних дел и генерал Левых, ждет вас в главной комнате.

Кийоси. Образ Дзебу сменило красивое коричневое лицо с маленькими усиками. Внезапно она ощутила страх.

- Я не могу принять его! Он не должен видеть меня в таком состоянии, а приготовиться нет времени...

- Успокойтесь, моя госпожа, - успокоила ее служанка. - Ни один из воспитанных мужчин не ожидает, чтобы дама приняла его немедленно, особенно если она не была заранее предупреждена о его визите. У вас есть время подготовиться. Ваш уважаемый дядя просил передать вам, что он будет вам весьма признателен, если вы встретите господина Кийоси со всею учтивостью.

- Конечно.

Менее чем за час Танико сменила все свои халаты и платья, нашла свое любимое украшение для волос, перламутровую бабочку, и выбрала ширму, на которой были изображены побеги риса, только что показавшиеся из воды, соответствующий времени года выбор. Из сундучка с личными украшениями она выбрала веер с изображением святыни семьи Такаши, который ей давно вернула госпожа Акими.

Танико удобно уселась, перед ней установили ширму, и она послала служанку за Кийоси.

Через верхний край ширмы Танико смогла заметить, что Кийоси одет в костюм, называемый в столице "охотничьим", - длинный зеленый плащ с желтым узором, изображающим цветущие сливы, рыжевато-коричневые широкие штаны и остроконечную шапку. Приехавшая из провинции Танико всегда считала, что название "охотничий костюм" должно вызывать смех. Человек, действительно собравшийся на охоту в таком нескладном наряде, уже скоро ел бы грязь. Она слышала, что Кийоси прекрасно выглядел в доспехах самурая, и - надеялась, что когда-нибудь ей удастся увидеть его в таком виде.

Чтобы успокоить свои нервы, Танико прошептала обращение к Будде.

- Что вы сказали? - спросил Кийоси. - Вы говорили со мной?

- Ничего, мой господин! - Потом, чувствуя, что предает Амиду и повитуху, научившую ее молитве, объяснила: - Я вознесла молитву Будде.

- А, понял! - Свет в комнате был настолько тусклым, что очень трудно было разглядеть Кийоси сквозь ширму, но казалось, что он ласково улыбается. - Я слышал о таких молитвах. Это учение Чистой Земли, не так ли? Почитай Амиду и возродишься в Западном Раю?

- Я нигде не изучала этого, мой господин, - сказала Танико. - Я узнала эту молитву от очень доброй женщины, которая помогла мне в тот час, когда помощь была мне необходима.

- Надеюсь, вы простите меня за то, что я осмелился прийти к вам, госпожа Танико. Если мне позволено будет сказать, после нескольких встреч с вами. У меня остались самые приятные воспоминания. Я услышал, что вы вернулись в столицу, в дом вашей семьи. Я заметил, что на вашей ширме изображены всходы риса. Быть может, в этот месяц, когда всходит рис, между нами может начаться новая дружба.

- Я очень благодарна вам за то, что вы так полагаете, мой господин. Я поражена вашей добротой! - "Жалость, должно быть, привела его сюда", решила Танико. - Я стара. Мой ребенок убит. Я непривлекательна. Многие считают меня безумной.

Они долго разговаривали через ширму. Танико обнаружила, что ее снова интересуют столичные дела, и Кийоси, казалось, был счастлив рассказать ей о них. Он был скромен, даже смущен приходом к власти Такаши. Отвечая на тактичные вопросы Танико, он признал, что его отец в действительности является бесспорным правителем Священных Островов.

- Как удачно, что у вас такой могущественный отец, - сказала Танико.

- Как удачно, что у моего отца такая семья, - ответил Кийоси. - Я говорю не о себе, а о многих предках, которые вымостили для него дорогу к величию: о его отце, моем дяде, который выбил пиратов из Внутреннего моря, о его дядьях, братьях, даже племянниках, которые помогли ему, занимая высокие должности в стране. В горном хребте один пик всегда возвышается над другим, но только все горы вместе помогают стоять самой высокой.

- Не самый маленький среди этих пиков - самурайский военачальник, победивший Муратомо в бою за императорский дворец, - сказала Танико. - Но иногда человек не может достичь величия, если не осознает, что он один.

Кийоси хлопнул себя по бедру и рассмеялся:

- Как верно! Я волнуюсь о предназначении моей семьи и не думаю, что мои достижения можно будет сравнять с достижениями моего отца.

Он резко встал на ноги:

- Должен оставить вас сейчас, госпожа Танико. Вы были очень добры, приняв меня. Если позволите, я вновь навещу вас. Я женат, конечно, и знаю многих женщин. Но разговор с ними обычно не интересовал меня. Разговаривать с вами было чрезвычайно интересно.