Жили они долго и счастливо - Мэтт Шоу

Я не дурак, я понимаю, что она напугана, учитывая обстоятельства, но даже в этом случае я честно думал, что она будет немного рада меня видеть... Видите ли, я тот, кого она знает, а не какой-то психически больной незнакомец.

Ей нечего бояться меня.

У нас есть история.

И теперь она у меня здесь, у нас тоже есть будущее.

– Тсс, – пытаюсь ее успокоить, проводя рукой по ее лицу, – это я, Питер.

Я улыбаюсь ей. Делаю самую обнадеживающую улыбку, которую я могу изобразить.

Бедная девочка, она выглядит окаменевшей.

Она пытается что-то пробормотать через клейкую ленту, но, извини, я тебя не понимаю...

Она пытается снова и снова, я не понимаю, что она говорит.

– Подожди, – я хватаюсь за уголок скотча и медленно оттягиваю его, чтобы не повредить ее кожу.

Она вздрагивает, когда последний кусок скотча срывается с ее губ. Возможно, мне стоило сначала протестировать скотч на собственной шкуре? Надо научиться лучшему способу срывать его. Ну ладно, уже поздно.

– Я никому не скажу... – хнычет она.

– Что? О чем ты говоришь?

– Я никому не скажу... никому не скажу... ты можешь просто отпустить меня...

– Отпустить тебя? Но ты только что приехала! Почему я должен отпустить тебя?

– Пожалуйста. Я хочу домой.

– Ты уже тут.

Я не могу поверить, что она просто хочет пойти прямо домой, не давая нам шанса. Чем больше я с ней разговариваю, тем больше она кажется мне неблагодарной.

– Пожалуйста, обещаю, я никому не скажу.

– Я знаю.

Больше никого кроме нас. Некому рассказать...

– Так ты меня отпустишь? – она снова начинает скулить.

Должен сказать, как бы она ни была красива – она ​​уже начинает меня раздражать. Нехороший знак. Я уверен, что она просто привыкает. Все будет хорошо, в конце концов. Я ничего не говорю. Я просто снова провожу кусочком скотча по ее рту, немного надавливая на конец, чтобы убедиться, что он снова приклеился. Она мотает головой из стороны в сторону, как будто это заставит меня передумать.

Я встаю.

– Ты не можешь идти домой. Ты уже дома. По крайней мере, пока. Останься со мной на некоторое время, позволь мне показать тебе, что я могу быть мужчиной, которого ты полюбишь... позволь мне доказать тебе, что я идеален для тебя, и, если через пару дней ты не убедишься... я отпущу тебя.

Она плачет. Слезы катятся по щекам, прямо в волосы.

– Обещаю, – продолжаю я, – все будет хорошо.

Улыбаюсь, чтобы успокоить ее. По ее виду, видимо, не помогло.

– Я дам тебе время подумать об этом, – сказал я.

Надеюсь, она ​​успокоится и привыкнет к ситуации. Ведь я здесь не для того, чтобы причинить ей боль, а просто для того, чтобы любить ее.

Десяти минут должно хватить.

Я останавливаюсь в дверях и поворачиваюсь к ней.

– Хочешь чашку чая?

* * *

Я пытаюсь ответить ему полным набором матерных слов, какие только знаю, чтобы заставить его отпустить меня, но скотч на моем рту вызывает некоторые проблемы в общении. Он просто говорит "хорошо" и выходит из комнаты. И закрывает за собой дверь. Ладно, постарайся сохранять спокойствие.

Я смотрю вниз на свое тело, чтобы понять, почему мне так трудно двигаться. Руки и лодыжки связаны той же изолентой, что и рот. Со всей силой пытаюсь порвать изоленту, но это бесполезно. Он, должно быть, использовал целый рулон ленты, чтобы гарантировать, что она не сможет свободно разорваться.

Но рот мне закрывает всего одна полоска изоленты. Тот факт, что он уже однажды отклеил его, должен был лишить его прежней липкости. Я подношу свои связанные руки ко рту и пытаюсь подцепить изоленту, надеясь поймать маленький плохо приклеенный уголок. В то же время я напрягаю мышцы челюсти, пытаясь силой открыть рот.

Интересно, как же глупо я выгляжу...

Это так утомительно, я не понимаю, получается ли у меня, и чувствую себя разбитой из-за того, что изолента мешает мне дышать.

Останавливаюсь.

Надо сохранить силы.

В какой-то момент он снимет ее с меня. Он должен. Он не может держать меня в таком состоянии вечно. По крайней мере, я надеюсь, что нет, потому что я больше не чувствую ни рук, ни ног, и это жутко неудобно.

Прибереги свои силы до тех пор, пока он не отпустит тебя.

Даже если бы я смогла закричать, я не знаю, кто еще меня слышит. Насколько я знаю, мы можем быть в глуши.

Но мы могли бы также быть в квартире.

Квартира в центре города.

Люди наверху.

Люди внизу.

Даже люди снаружи, гуляющие вокруг, живущие своей жизнью, в блаженном неведении о моем похищении.

Может быть, мне стоит продолжить попытки снять скотч?

На всякий случай.

На всякий случай, если кто-то еще рядом... Он, конечно, услышит меня, прибежит и вскоре заткнет меня, но... меня может услышать и кто-то еще...

Нет.

Глупо.

Я не могу рисковать.

Я не знаю, как далеко он зайдет, чтобы заставить меня замолчать.

Без предупреждения дверь открылась, и он вернулся...

– Тебе чай с сахаром и молоком?

20

Он снял с меня изоленту и повел в столовую – после того, как дал мне вечернее платье, которое, должно быть, взял из моего дома. В принципе, как и меня.

В столовой есть только стол и несколько дешевых стульев. Ничего больше. Унылая комната... хотя, судя по тому, что я видела, остальная часть дома очень похожа на это.

Он сел напротив меня.

Я ничего не слушаю, что он говорит.

Не слушала его с тех пор, как он снял изоленту. Я искала выход. Кроме того, если бы я что-нибудь сказала, я, вероятно, расстроила бы его, а я не хочу его расстраивать.

Я замечаю, что он просто смотрит на меня: выражение ожидания на его лице. Он только что задал мне вопрос?

– Ты не слушала, да?

Нет.

Я не знаю, что ему сказать.

Не расстраивай его.

– Прости, - говорю я ему.

– Ничего страшного, ты еще не привыкла. Мы можем поговорить завтра, если вы хочешь...

Я качаю головой.

Если я скажу ему, что лучше поболтаю с ним завтра... он может снова связать меня и снова посадить в спальню. Я не хочу тут ночевать. Я хочу пойти домой. Чем дольше я на ногах – тем больше шансов сбежать.

Сначала, когда я