Мужчины на моей кушетке - Брэнди Энглер

Меня не удивили реакции моих подруг. Зависимость от секса – пока еще плохо изученное поле исследований. Этот диагноз – не входящий в формальный список «Диагностического и статистического руководства по ментальным расстройствам», учебника психологической диагностики, – был предметом ожесточенных дебатов.

Однако этот тип поведения абсолютно реален, и  существует огромная разница между сексоголиками и бабниками. Сексоголики обычно стыдятся своего поведения и чувствуют, что не властны над собой. Они часто страдают депрессией. Бабники же отлично себя чувствуют и полностью собой владеют. Я заметила, что бабники стремятся к удовлетворению эго, в то время как сексоголики, похоже, ищут чего-то другого.

Сексоголики теряют всякое чувство меры и контроля, предаваясь компульсивной сексуальной активности с разрушительными для жизни последствиями, такими как опустошение банковского счета для оплаты секс-услуг, мастурбация до кровавых мозолей или потеря работы из-за навязчивого просмотра порно на рабочем месте и за счет компании-работодателя. Они страдают от последствий – и все равно не могут остановиться.

Со временем это поведение может развиться в психологическое состояние, сопровождающееся теми же неврологическими изменениями, которые возникают в мозге наркоманов. Как и при любой зависимости, способность мозга ощущать удовольствие со временем снижается. Это явление также известно как «нечувствительность к наслаждению».

Порог удовольствия меняется, становясь настолько высоким, что зависимому требуется все больше и больше сексуальных контактов, чтобы ощутить наслаждение. То есть – если эмоциональные причины, стоящие за подобным поведением, недостаточно убедительны для скептиков – эту зависимость еще глубже укореняет физическая потребность.

Я пытаюсь привести таких пациентов к более отчетливому осознанию истинной природы их желаний. Я хочу сделать бессознательные мотивации сознательными. В полотно желаний, в особенности мужских, вплетается множество эмоциональных стремлений, пусть даже они сами об этом не догадываются или не признают этого.

Билл подтвердил, что ему нужно было все больше и больше сексуальных контактов, чтобы ощутить тот же уровень возбуждения. Желание целиком поглощало его мысли в течение дня, потом отвлекало его от времяпрепровождения с женой и детьми по вечерам. Пользование домашним компьютером быстро превратилось в сплошное чтение писем от женщин, с которыми он знакомился в онлайне.

– Я не могу не открывать их, – говорил он беспомощно. – Если я не прочту письмо, я просто делаюсь одержимым. Кончается все тем, что я общаюсь с ними в онлайне, иногда мастурбирую. Потом договариваюсь встретиться с какой-нибудь женщиной вечером, если мне кажется, что она согласится делать то, что я хочу.

– И что же вы хотите? – спросила я, послушно следуя за Биллом.

– Я хочу, чтобы она доминировала, но в то же время была теплой и нежной. Это то особенное сочетание, которое трудно найти в проститутке.

– Могу себе представить, – проговорила я. До ужаса знакомая мужская проблема!

– Я хочу, чтобы она брала на себя контроль и понимала, что я хочу. Чтобы знала, как уложить мою голову себе на грудь, как целовать меня в лоб, поглаживая мой член. Я хочу, чтобы она нашептывала мне нежности заботливым тоном, велела мне расслабиться, обещала, что она обо мне позаботится. – Голос Билла дрожал от смущения. – Многие женщины не хотят этого делать. Они смотрят на меня, как на… подозрительного психа.

Говорите что хотите о состоянии Билла, но я не считала его психом из-за того, что он нуждался в ощущении этого аспекта женственности, пусть даже в представлении Билла он ассоциировался с сексом и проститутками. На самом деле его потребность была прекрасна.

– Проституток интересует только денежная сделка, – жаловался Билл. – Никакого настоящего соблазнения! Они просто не понимают… Им нужны только деньги вперед, никаких поцелуев, никакой нежности. Мне приходится проводить отбор. Иногда удается найти такую, как надо, и я плачу за то, что хочу. Но все равно это как-то механистично… за вечер у меня бывает не одна такая попытка.

– И это удовлетворяет вас? Вы чувствуете себя удовлетворенным?

– Да нет на самом-то деле. Все заканчивается, когда я устаю. Пытаться заставить проститутку быть нежной – все равно что пытаться выдоить молоко из камня. Обычно я прихожу в ужас от того, сколько денег потратил. Из-за всех этих долбаных сук я чувствую себя неудачником!

Сдерживаемая ярость Билла встревожила меня, но я отмахнулась от своей тревоги, потому что не хотела отвлекать его от того, что он силился высказать. Вместо этого я отразила его фрустрацию:

– Значит, вы хотите любовного взаимодействия от женщин, которые просто не желают вам его дать.

– Думаю, да. Я ищу теплоты … да, дело именно в этом. Я никогда раньше так это не называл, но вы правы. Я в жизни не знал, что такое теплота, так что даже не представлял, что именно ее я и ищу.

В этот момент мужчина двадцатью годами старше меня казался мне несчастным малышом, которого хотелось обвить руками и утешить. Вот что удивило меня больше всего прочего – собственное желание проявить заботу после того, как я выслушала историю о неверности: прежде эта тема вызывала у меня едва сдерживаемое отвращение.

Я попросила его рассказать мне все подробнее.

– Вы меня обезоруживаете, – сказал он, как будто впервые что-то осознавая.

– Почему вы так говорите?

– Не могу поверить, что все это вам рассказываю!

– Для меня это честь, Билл. – И я говорила искренне.

– Я чувствую себя… уязвимым.

– Вы действительно сейчас уязвимы. Как вы себя при этом чувствуете?

– Неуютно. Но с вами мне легко.

– Я рада. Особенно тому, что вы позволяете себе ощущать дискомфорт – и все же открываетесь мне. Это и есть мужество, Билл.

Сострадание к Биллу не покинуло меня и после того, как он ушел. На глаза наворачивались слезы при мысли о том, каким открытым он был со мной. Я привела в порядок диван, вымыла свою чашку и заперла кабинет на ночь. Должно быть, вот так приходит зрелость, думала я.

Что-то в Билле действительно возбуждало во мне некую первобытную женскую реакцию, поэтому во время следующего сеанса я попросила его рассказать о матери. Он описал ее как «алкоголичку, которая была занята только собой».

– Она закатывала вечеринки, меняла бойфрендов и всегда выглядела эффектной и счастливой, а я чувствовал, что только путаюсь у нее под ногами. На следующий день у нее всегда бывало похмелье, и она слонялась по дому в халате, то и дело укладываясь то на один диван, то на другой, и бесилась, когда я к ней лез.

Когда ему бывало особенно плохо, он забирался в материнский шкаф, обнимал ее длинный шелковый халат и находил в нем утешение.

Мать Билла заботилась о его повседневных потребностях, но сводила их взаимодействие к минимуму.

– Никакой настоящей нежности, родительских наставлений, теплоты или… – Билл резко оборвал себя – вероятно, так же, как ему приходилось обрывать себя в прошлом, когда его потребности оставались неудовлетворенными и он понимал, что бесполезно пытаться заставить мать реагировать на них.

Вместо этого он стал рассказывать мне о том, как недавно побывал в доме, где провел детство, блуждал из комнаты в комнату, и все старые чувства начали всплывать на поверхность. Одиночество. Ощущение, словно он снаружи и заглядывает внутрь через окно.

– Моя жена тоже не отличается особенной теплотой, но у нас отличная совместимость и хороший интеллектуальный контакт, – сказал он. И тут же поник, услышав из собственных уст эти слова. – Впрочем, она же русская, – добавил он, как будто это как-то объясняло ее темперамент.

– А как у вас с женой в сексуальном плане?

– На самом деле все отлично. Может быть, я слишком часто к ней пристаю, но мы занимаемся сексом минимум 4–5 раз в неделю. Наш секс очень физический, не слишком эмоциональный. Раньше я жаловался и хотел больше секса, но теперь просто оставляю ее в покое.

– Похоже, мы имеем дело с устоявшимся шаблоном.

– Искать женщин, таких же холодных, как моя мать?

– Пытаться заставить эмоционально недоступных женщин подарить вам немного любви.

– Как это я пытаюсь заставить их…

– Вы платите проституткам, чтобы они давали вам то, что большинство из них давать не хотят, и вы из-за этого злитесь.

– Ну, по крайней мере с доминированием они справляются.

– На самом деле это вы буквально диктуете им, как доминировать над вами, это означает, что ситуацию контролируете вы. Что вам больше всего нравится в том, что над вами доминируют?

– Мне просто хочется, чтобы кто-то другой был ведущим и говорил мне, что делать. Но мягко!