Кровь. Закат - Эльдар Салаватов

Черный. Орет на кого-то, беснуясь. Слов не разобрать. Но и так ясно – явно не хвалит.

Кровник заметил, как казачки и сестрички непроизвольно втянули головы в плечи, и тут же увидел Пилотку: выглянула из-за БТР с сигаретой, выпустила клуб дыма.

Кровник поманил ее. Она отрицательно покачала головой. Он, глянув по сторонам, направился к ней.

Пилотка рассматривала его, пока он приближался. Пустила дым ноздрями. Покачала головой:

– Ну, ты… – сказала она, – красавчик… Не лицо, а…

Кивнула в сторону кабины:

– Че орет?

– Иди к ней, и никуда от нее не отходи, ты меня поняла? – Кровник взял Пилотку за руку и встряхнул. – Поняла?!

– Поняла, – она затушила сигарету о броню. – Жвачка есть?

Кровник не ответил. Развернулся и быстрым шагом двинулся на крики. Бросив на ходу взгляд через плечо, увидел, как Пилотка протискивается через казачков.

Генерал Черный, почерневший от злости, стоял прямо в центре кабины между креслами пилотов и орал в выносной микрофон на длинном витом шнуре. Он сжимал хрупкое пластмассовое тело, похожее на электробритву, в своей пятипалой кувалде и рычал в него, выплевывал слова с такой ненавистью и злобой, с какой это обычно делают вокалисты хэви-метал групп.

– Мразь!!! – кричал Черный, – Тварь ты, сука ты продажная!!! Все вы там суки продажные!!!

– Успокойся, Саня! – услышал Кровник искаженный расстоянием, статическими помехами и мембраной голос из динамиков, – Никто никого не предавал! Мы договорились. ДО-ГО-ВО-РИ-ЛИСЬ! Ты меня слышишь вообще?! Договорились с ним о том, что все наше остается при нас, что бы ни случилось, все что…

– Договорились?!!! – завопил Черный, – Договорились??? Пидор ты гнойный!!! С кем???? С кем ты договорился??? Ты со мной договорился!!! Забыл??? Вы все со мной договорились!!! Что вы ставите ему ультиматум и требуете его публичного объявления об отставке! А если он выебывается – появляюсь я! Этого же вы хотели???

– Послушай, Саня, – сказал в динамиках другой голос. – Ты давай поворачи…

– Не называй меня Саней, мразь! – Кровник услышал, как генерал Черный скрипнул зубами. И вдруг засмеялся:

– Значит-таки Бориску на царство?.. Опять по новой… Ну-ну… А сами хотели его судить… Лишить неприкосновенности, по этапу отправить… Вычеркнуть из истории…

Черный покачал головой:

– Вот вы сейчас… все сейчас усретесь, – сказал он. – Усретесь, а потом сдохните, твари. Продали всех…

– Всех!!! – заорал он. – И себя с потрохами!!! Начисто!!! Молитесь!!! Молитесь громче, чтобы Господь вас услышал! Я смерть ваша!..

– Это ты сейчас сдохнешь, идиот! – сказал голос из рации. – Вас сейчас на подлете ПВО нахер собьет всех, не понимаешь? Поворачивай назад, пока не поздно! Гарантируем тебе…

Черный захохотал. Захохотал так, что микрофон в его руках зафонил.

– Гарантируешь?! – спросил он у радиоэфира. – Молись! Все молитесь! И смотрите в небо! Когда люди узнают о том, что вы сделали, они вашими головами все заборы вокруг Кремля утыкают, а погоны ваши генеральские будут торчать из ваших поганых ртов! Вот что вам я гарантирую, понятно? А тебе, сука, я при свидетелях обещаю, что все твои ордена, полученные за жополизание, я лично прибью гвоздями к твоему лбу, понял?

– Ты! – голос из радио задыхался от ярости. – Да ты…

– Конец связи, – сказал Черный. – И тебе конец.

Генерал нажал кнопку «отбой».

Пилоты и несколько офицеров смотрели на него.

Кровник, стоящий за его спиной, не видел генеральского лица и не пытался рассмотреть.

Он смотрел вперед, в большой стеклянный нос самолета. Он видел десятки мерцающих искр прямо по курсу. Десятки огоньков, мчащихся в одной с самолетом скоростью, справа и слева по борту. Десятки воздушных судов, окружающих небесный крейсер адмирала Черного.

Кровник видел неподвижные звезды в небе. Многомоторную переливающуюся проблесковыми маячками тучу, клином летящую в ночи. Редкие бусины огней где-то далеко внизу.

Низкий гул двигателей, заполняющий собой все. Казалось, он становится громче с каждой секундой.

– Сколько до Москвы? – спросил вдруг Черный у командира корабля.

– Пять минут.

– До Москвы? – Кровник прокашлялся. – До Москвы?

– Дай мне общую частоту… – Черный не обращал на него внимания.

Пилот защелкал тумблерами.

– Эй! – Кровник притронулся к генеральскому плечу. Тот и ухом не повел.

– Бойцы, – сказал он в микрофон. – Слушай мою команду. Готовность пять минут.

– Внимание! – тут же услышал Кровник где-то у себя за спиной, за перегородкой вибрирующий от волнения мальчишеский голос. – Готовность пять минут! Проверить оружие и снаряжение! Командирам подойти для получения инструкций и…

– Эй! – сказал Кровник в бритый мощный затылок. – Ты че творишь?!

Генерал Черный обернулся. Сначала повернул щеку и глянул через плечо. Потом развернулся всем телом – тяжело, как танк.

– Ты че творишь? – повторил Кровник, – Ты…

– Не твое, – сказал Черный, – собачье дело. Твое собачье дело охранять. Вот иди и охраняй.

– Да ты же на смерть всех ведешь! Там же тройное кольцо ПВО, Батя… Они же сто пудов уже приказ получили и…

– Пффф! – генерал покачал головой. – Батя!.. Какой я тебе Батя? Тот, кому я Батя, все давно в могилах, все в матери сырой земле лежат. И я там давно одной ногой…

Он посмотрел на свой японский протез, закончил медленно:

– И рукой…

– Ты же всех этих пацанов на смерть верную…

– А кроме нее, родимой, никого верней и не осталось, – Черный смотрел на него. – Все предали. Думали, что все у меня отобрали… Друг был, кореш лепший, так и тот жену увел… А мое все при мне оказалось. Все при мне… Смерть моя со мной. И жена моя со мной… Марина… Счастливый я, получается…

Кровник сжал правый кулак.

– Стоит вот сейчас у тебя за плечом, на тебя, дурака, смотрит и хочет, чтобы ты ушел.

– Иди, – сказал генерал.

Кровник обернулся. Так резко, что хрустнуло в шее.

– Иди, – повторил Черный и заорал:

– Быстро!!! Нашел себе и девочке парашют, тормоз!!! И приготовился к десантированию!!!

Кровник моргнул. Еще раз.

Генерал поднял микрофон к лицу:

– Пришла тьма! – сказал он. – И где-то там – на той половине, мое время тоже пришло! Вы все понимаете, пусть вы втрое младше меня. Вы ленивые, но не глупые и вам кажется, что Нелюдь стоит за вашим плечом? Зря! Не за плечом! Нелюдь в каждом из нас! Вырывает рычаги из рук! Плюет в лицо старику, насилует ребенка, и каждый такой раз, когда кто-то из нас убивает брата или продает сестру – мы все вместе становимся еще на чуточку Нелюдем. Каждый из нас становится. Одним большим Нелюдем. Мы сами подкармливаем его. Своего прожорливого Нелюдя. Собой! Пусть я зазеваюсь и буду настолько глуп, что дам ему сожрать себя! Но не вас! Вас – не дам! Я даже рад, что вы так рано повзрослели, что вы уже не дети! Только такие Недети смогут противостоять этому Нелюдю. Вам повезло жить в такое время – вы своими глазами увидите Конец Света!!!

Первым кого Кровник увидел, вернувшись в салон – перепуганные игнатовские шлюхи, сбившиеся в кучку. Одна из них – Снежана – что-то сбивчиво пыталась объяснить прапорщику Дынге, затягивающему на себе ремни парашюта. Смуглый Дынга хмурился (отчего казался еще смуглее) и молчал. Слов Снежаны Кровник разобрать не мог. Он слышал повизгивающие нотки в ее голосе. Видел, как она стала хватать Дынгу руками. Видел, как тот отпихнул ее от себя и пошел к стоящим у левого борта казачкам. Казачки, уже выстроившиеся попарно, задрав головы к динамикам, слушали голос генерала:

– Не бойтесь смерти! – голос Черного, казалось, доносился из каждого угла. – Не ее надо бояться, а ее отсутствия! Не будь Страха перед Смертью – человечество никогда не познало бы то, что познало! Мы – Люди! Бессмертие – это не наше. Нам это никогда не принесет счастья!

Кровник нагнал Дынгу в три прыжка.

– Где парашюты взять, братишка? – спросил он, стараясь идти с бессарабским прапором шаг в шаг.

– Нигде, – Дынга, не останавливаясь, мазнул по нему взглядом.

– Я не хочу, чтобы вы достались им на корм. Ваша задача – ЖИТЬ! Приземлиться там внизу и остаться живыми! Но если тебе суждено погибнуть в бою – ты прольешь кровь за свой народ! Я ухожу сегодня туда – в страну, где все все забудут и станут другими. И даже если нам суждено Там встретиться – мы не узнаем друг друга. Там вам всем будет все равно, как вы погибли, потому что вы никогда и не вспомните, что когда-то жили! Вам будет все равно, что о вас говорят! Но не будет все равно тем из вас, кто останется в живых! Обещаю – они, эти оставшиеся в живых – в минуты отчаяния будут вспоминать эту ночь и думать: зря я не погиб тогда вместе со всеми! Они будут плакать. А это так важно – знать, что вспоминая о тебе, кто-то будет плакать. Ты погибаешь ради них. Они будут нести память о тебе. И когда умрет последний знавший о самом последнем из вас, когда высохнет самая последняя слеза, пролитая по вам – тогда перестанет быть важным самое главное: выиграли мы тогда или проиграли!!! Но сегодня, здесь и сейчас…