Как влюбить дракона - Полина Вечерница
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ага, — Адайн поплотнее закутался в плащ и сцепил зубы, чтобы не вынуть занемевшую ногу из колкого снега.
— И что ты, все храмы обошёл?
— Все четыре, которые есть в вашем городе.
— А южный?
— Какой ещё южный? — с высоты южная часть города выглядела заброшенной, ни дымка, ни огонька, ни иных признаков жизни.
— Который на болоте.
«Вряд ли Эрик поехал бы в топь».
— Слышал, наверное, храмы Тревиллы образуют крест, — рассказывал бородач, рисуя в воздухе искомую схему.
— Не слышал.
— Ну, дак вот, четыре Храма стоят близ крепостных стен старого города. А пятый, вот этот — ровно посередине. С югом-то какая история: там у нас заболотилось, вот люди и перебрались повыше. А Храм, кажись, так и стоит.
— Среди топей? — усомнился Адайн.
Горожанин же усмехнулся:
— А чего ему не стоять, коль топь в зиму до самого дна вымерзает?
— Значит горожане туда всё-таки ходят?
— Почитай, что нет. Слава у него недобрая. Но говорят, служки туда и в зиму бегают. Печи топят, свечи жгут. У них это вроде особого поручения. Или наказания? — рассуждал человек.
Адайн уже не вслушивался в его речь. Ему стало ясно: пустующий действующий Храм — идеальное место для подобного дела. Особенно если спланировать всё заранее и договориться с падре.
— Спасибо, мил человек, — кивнул он.
Уже не особо прячась — бессмысленно это было — он отбежал в сторону на свободное место, обернулся, распахивая в стороны огромные кожистые крылья, и взлетел над Храмом, слыша вслед удивлённые возгласы восхищения вперемешку с проклятиями.
В Храм он ворвался в образе ящера, снёс головой перекладину, раскидал крыльями обрушившиеся камни рассыпавшейся древней кладки. Выгнул шею, и зашипел, сдерживая в груди рвущееся наружу пламя.
От жара, исходящего из пасти дракона, воздух стал более прозрачным и задрожал, свечи оплавились и попадали, фитили утонули в расплавленном воске. Стало темно.
Люди же… трое… в ужасе замерли.
Впрочем, один быстрее всех пришёл в себя. Подняв с пола сползшую в обмороке женщину, он прижал её к себе и заорал:
— Ну же, падре! Хос бы вас побрал!! Заканчивайте церемонию!!!
— Н-не могу, в-ваше величесств… — попятился от дракона и от брачующихся человек в одежде жреца. — Невеста с десяток раз отчётливо заявила, что не согласна!
— УУууу! — взвыл Эрик, отбрасывая Лику на пол.
Адайн же умерил пламя и пошёл к алтарю в узком проходе между пустующими скамейками. Эрик не интересовал его. Жрец, испуганный до икоты, — тем более. А вот Лика… Он аккуратно обхватил её когтистой лапой и приподнял.
— Думаешь, победил? — ощерился Эрик, который уже понял, что Адайн его не тронет. — Забирай её!! Всё равно она умрёт к рассвету! Умрёт от боли, если не получит… А она не получит! — смех короля Риамонта превратился в безумный хохот. — Поистине, лучший подарок от Хоса на Чернодень!
«Чего не получит?» — хотел спросить у него Адайн, и много о чём хотел спросить.
Но для этого надо было превратиться в человека, стать более уязвимым. Возможно, только этого и ждал вероломный Эрик.
«Второго подарка ты не получишь. Да и первый — вряд ли станет твоим».
Осторожно обхватив тело Лики, Адайн поднялся в воздух. Набрал высоту — благо воздушное пространство строения позволяло — и спикировал вниз, складывая крылья вдоль тела и буквально просачиваясь в разломанный, но оставшийся слишком узким выход из Храма.
Куда лететь, он уже знал. В королевском замке Тревиллы остались союзники, но там Лике не окажут должной помощи. Наиболее талантливые человеческие целители живут в Мадхаве, но она слишком далеко. Ардар тоже бы подошёл — там, в его комнате, остались кое-какие ингредиенты, — однако на полёт в Прайнарру уйдёт более суток.
«Зато перелёт через горы займёт всего пару часов».
Лика
Это была безумная ночь. Сначала душный храм, жаркие объятья ненавистного Эрика и боль, пронзающая тело молнией каждый раз, когда она говорит твёрдое «нет» на вопрос о согласии с браком.
Она ожидала, что её будут бить. Эрик так злился и выходил из себя, что временами казалось — он придушит её. Или ударит головой о скамью. Или заколет.
Но ему не было нужды самому пачкать руки — зелье справлялось за него. А хуже всего оказался неподкупный падре. Он встал на её сторону. Он поддерживал её, уговаривал Эрика прекратить церемонию и вернуть королеву Ардара в замок, пока её не хватились. Этим он давал надежду, что вот-вот этот кошмар закончится. А он не заканчивался.
Потом в Храм пришёл дракон. Или ей приснилось, что он пришёл? Или привиделось в бреду? К тому моменту приступы боли стали настолько сильными, что она несколько раз теряла сознание.
В предпоследний раз, когда она очнулась, её снова окружал дикий холод.
А последний стал самым мучительным.
Ей снова было тепло. Под языком чувствовалась травяная горечь, и пахло исходящими паром травяными отварами. В гулкой тишине мягкие лучи высветлили округлый каменный свод. Они оказались в пещерах, в тех самых пещерах, где она когда-то искала Адайна, и… видимо, нашла его?
Он был рядом. Близко-близко, наконец-то… Но вместо того, чтобы обнять или поцеловать её, он орал на кого-то. Ему что-то отвечали резкими, равнодушными голосами.
А потом хлопнула дверь. Голоса исчезли. Лика чувствовала разгорячённой кожей: они остались одни. Он тяжело вздохнул… убрал с её лица липкие волосы, и поцеловал в лоб. И в щеку, и… вдруг резко перевернул на живот и принялся рвать на лоскуты липкую влажную ткань, облеплявшую её тело…
Вскоре на ней совсем ничего не осталось. Под руками и под щекой чувствовалась твёрдая каменная поверхность — тёплая и немного шершавая. Каменный массив забирал немного боли, может поэтому, лёжа на нём, Лика легко мирилась с собственной наготой.
Адайн же зачем-то принялся обливать её водой. Вода оказалась тёплой и ощущалась бы, как приятная, если бы не боль, что пронзала тело при каждом, даже легчайшем касании. Он почти не касался её, хотя она просила его, кажется, даже тянула руки, это было правильно, это было то, чего она желала больше всего… А он ушёл.
Но прежде укрыл её плотными одеялами, почти спеленал, подложил подушки под голову, приподнял и заставил выпить чашу травяного чая с молоком.
«Странного на вкус».
Его вкус и сейчас чувствовался во рту, но тогда стало легче, боль начала затихать, и она провалилась в сон — тёмный и мягкий, как бархат…
Сколько она спала? Возможно, вечность… Так или
