Крестовый дранг - Руслан Мельников

До основанья, а затем… Что ж, ладно, главное, добро от хозяина получено.

Бурцев повернулся к пожилому китайцу:

— Отец, ты говорил, здесь припрятан арсенал?

Глава 63

Китаец кивал — часто и быстро.

— Моя говорила. Твоя идется на эту балкону и сворачивается в сторону правой плечи. Тама многое-многое всего.

— А если это взорвать?

Китаец развел руки, сделал страшные глаза:

— Наверное, будет большая-большая буха! Большая даже, чем твоя думает. От эта буха чужая оружия из сердце колдовская башня выпустится такая колдовства, что сокрушится вся, что есть над наша голова. Крепостя погибнется.

Бурцев усмехнулся. Именно этого ему и хотелось.

Он поднялся в нишу с порубленными медиумами, повернул, как объяснял китаец, направо. В самом деле, маленькая, прочная дверца, которую Бурцев не приметил по пути к магическому колодцу, сейчас попадала в освещенное бронзовым светильником пространство. Конечно же, любопытный Сыма Цзян не мог пройти мимо.

Дверь — приоткрыта. Видимо, именно отсюда эсэсовцы брали канистру с горючим. И не потрудились запереть замок снова. От кого запираться-то в безлюдном подземелье!

Бурцев заглянул внутрь и остался доволен. Помещение, которое занимал фашистский оружейный склад, раза в три превосходило по размерам ритуальный колодец древних ариев. И забито оно оказалось по самое не хочу.

В аккуратных штабелях и на полках лежали смазанные стволы разных типов и калибров. Лежали патроны — в деревянных ящиках, а кое-где и просто россыпями. Лежали пустые и снаряженные пулеметные ленты, барабанные коробки и магазины. Лежали гранатные ящики. Лежали мины, лежала взрывчатка. Лежали гранатометы и минометы, и лежали упакованные выстрелы к тем и другим. И так — от пола и почти до потолка…

Цайткоманду снабжали по высшему разряду — грех жаловаться. С такими запасами можно выдержать любую осаду. Но уж если все это добро рванет здесь разом, даже арийская магия не убережет «Башню-на-Холме».

А добро рванет…

Бурцев сунул пулемет Сыма Цзяну:

— Ступай, отец, начинай читать свои заклинания. Я скоро…

— Но магическая слова возвращевания в Дерпта совсема короткая.

— Все равно иди. Сделай так, чтобы к моему появлению «слова» стала еще короче.

Китаец пожал плечами, ушел. Бурцев открыл пару ближайших гранатных ящиков. Старые знакомцы! «М-24»… В одном ящике хранились корпусы со взрывчаткой. В другом — деревянные ручки с воспламенителями, капсюли и прочие «аксессуары». Придется повозиться. Но недолго. Вставить капсюль-детонатор в корпус и прикрутить деревянную ручку к цилиндрическому основанию — секундное дело.

Он прикинул: сила взрыва будет неслабой. Но надо ведь, чтоб наверняка… Вытащил еще шесть металлических цилиндров от «М-24». Этим гранатам деревянные рукояти уже ни к чему. Этим нужно другое…

Он скрепил их в единое целое пружинными держателями. Обмотал — крепко, надежно. Вышла внушительная связка из семи «колотушек» на одной ручке. С такими фашики, бывало, и на танки хаживали. Бурцев обхватил пальцами фарфоровый шарик, болтавшийся на конце деревянной рукояти. Теперь остается только дернуть. И бросить. Он задумался. Прихватить с собой что-нибудь еще, окромя пулемета?

Откуда-то издали дали слепую очередь. Били неприцельно — на свет. Пули ударили в камень. Совсем рядом ударили. Фашики! Уже здесь, заразы!

— Сыма Цзян, — позвал он, — к отправке в Дерпт готовы?!

— Моя готова! Вся наша готова! Только твоя ждемся! Последний слова заклинаний оставайся!

Еще одна очередь… Завизжало пронзительными рикошетами по стенам. Ан поздно, ребятки, поздно!

Бурцев еще раз глянул на штабеля смертоносного металла. С таким арсеналом можно было бы стать каким-нибудь местным непобедимым князьком. Он усмехнулся: ладно, прощай, блин, оружие… Дернул фарфоровый шарик, швырнул увесистую связку под ящики с взрывчаткой и минами.

И снова гонка на выживание с тлеющим пороховым замедлителем «М-24». Раз секунда — Бурцев в нише медиумов. Два — прыгает в багровеющую пелену ритуального колодца ариев. Три — вламывается в кучку стоящих плечо к плечу людей. Четыре — Сыма Цзян, подвывая, выплевывает концовку древнего заклинания.

Пули ударили над их головами — в копотное пятно, оставшееся от «1943-го».

И опять Бурцев вроде что-то слышал, а вроде бы и нет.

Но никто из них уже не видел, как дрогнуло каменное основание замка. Как разверзлась земля и скала. Как рухнул, проваливаясь в недра расколовшегося холма, донжон Взгужевежи. Как колдовская башня потянула за собой остальные крепостные постройки. Как расширялась гигантская воронка. Расширялась уже не силой взрыва, а куда более мощными древними силами, высвобожденными из рассыпающихся глыб.

Вежа ушла под Взгужу. Замка не стало. Ничего не стало. Ни мертвого, ни живого. Вместе с обвалившимися внешними стенами, вместе с трупами, погребенными во рву, вместе с минами, рвущимися от дрожи земной тверди вокруг замка, в смертоносный провал канули и воины изломанного креста. И сам крест — надвратное полотнище с черной на белом свастикой.

В жерновах гигантских каменных мясорубок уцелел лишь танк. И то, что лежало под ним. Покореженная «рысь» укрыла броней от падающих глыб груду щебенки и битого камня. И там, в этой пыльной утрамбованной россыпи маленьких кирпичиков под осевшим танковым днищем, между лопнувшими гусеницами и перекошенными катками остались ждать своего часа неповрежденные малые башни перехода. Те самые, до которых в 1939-м доберутся лопаты секретной археологической экспедиции СС.

Глава 64

Они вышли из красноватого марева на том же самом месте, где и вошли в него — в центре каменного круга. В котловане под куполом дерптской базы СС. Прошли к снесенным танком воротам.

Все было кончено. От разбитого шлагбаума, поваленных пулеметных вышек, захваченных окопчиков, изрешеченных снарядами строений и горящих ангаров к ним подтягивались немногие уцелевшие бойцы Дмитрия и Бурангула. Пленных не было. То ли не брали здесь противника в плен, то ли эсэсовцы не сдавались.

— Вацлав, — Освальд ткнул Бурцева в бок, — глянь-ка.

Небольшой отряд всадников двигался от городских ворот Дерпта к разгромленной базе цайткоманды.

— По наши души, что ли? — нахмурился добжиньский рыцарь.

Бурангул уже скликал оставшихся в его распоряжении лучников. Дмитрий строил новгородских дружинников. Збыслав по приказу Освальда уводил Ядвигу и Аделаиду обратно — под защиту купола.

— Не суетитесь, — посоветовал Бурцев. — Драки не будет.

Отряд дерптцев был слишком мал. Эти едут не воевать — договариваться. Ну да, конечно, самое время для парламентеров. До сих пор горожане наблюдали из-за стен за ходом сражения, не поддерживая ни одну из сторон. Разумная тактика: сохранять нейтралитет и выжидать, чья возьмет. А уж потом вступать в переговоры с сильнейшим. С тем сильнейшим, кто победил, но изрядно ослаб в жестоком бою.

Наверное, будь в городе епископ со своим войском, — тот повел бы дерптцев на помощь союзникам. А ударь Герман фон Крайземан в спину русско-татарской дружине, еще неизвестно, как бы все обернулось. Но, к счастью, епископская рать ушла в поход. И не вернулась. А оставшиеся в городе воины не рискнули лезть туда, где свистят невидимые стрелы и беснуется железный дракон.

Отряд парламентеров приблизился. Обломки шлагбаума, караульной будки и поваленной пулеметной вышки разделяли две группы. По одну сторону выстроились грязные, уставшие, израненные и злые победители. По другую — расфуфыренные дерптцы в ярких дорогих одеждах, но с понурыми лицами.

От делегации горожан отделился подтянутый вояка. Подъехал, демонстративно бряцая железом. Этот еще хорохорился. Подбородок держал высоко, смотрел прямо, твердо. Но говорил не на своем языке — по-русски говорил.

— Я есть начальник гарнизона, — громко, с сильным немецким акцентом произнес всадник. — Со мной есть знатные бюргеры и главы купеческих и ремесленных гильдий. А кто у вас есть главный?

Дмитрий, Бурангул, Освальд и Сыма Цзян глянули на Бурцева. Ну, спасибо, уважили… Он выехал навстречу парламентерам.

Переговоры длились недолго. В городе уже знали о поражении крестоносцев. Сначала поводом для беспокойства послужило спешное возвращение Фридриха фон Берберга. Могущественный союзник епископа, возглавлявший «небесное воинство», вдруг примчался в сопровождении немногих верных людей на самоходных тележках и даже не удосужился сообщить новости городскому совету. Вместо этого фон Берберг укрылся за «колючими заборами» и попросту исчез.

Само по себе странное поведение вестфальского рыцаря слишком напоминало бегство. А вскоре — незадолго до нападения кавалерийско-бронетанковой дружины Бурцева — к городу на взмыленных лошадях примчались и настоящие беглецы — из тех, кто первыми почуяли запах жареного и успели покинуть лед Чудского озера до полного разгрома.