Стальные пещеры - Айзек Азимов

Он вынул свою трубку и стал шарить по дну кисета в поисках драгоценных остатков табака.

— Так в чем все-таки дело, Дэниел? — с трудом спросил он ровным голосом.

— Вы не поняли? Разве это не ясно?

— Я не понял. Мне не ясно, — терпеливо повторил Бейли.

— Мы находимся здесь, — сказал Дэниел (я подразумеваю жителей Космотауна), — чтобы разбить оболочку, окружающую Землю, и вынудить ее жителей отправиться на новые планеты.

— Я это знаю. Можете не развивать свою теорию.

— Но это очень важно, и потому я должен. Если мы и хотели добиться наказания лица, виновного в убийстве доктора Сартона, то, как вы понимаете, вовсе не потому, что надеялись вернуть доктора Сартона к жизни: наша неудача могла бы только укрепить позиции противников Космотауна на Внешних Мирах.

— А сейчас, — внезапно вспыхнул Бейли, — вы вдруг решили по собственной воле отправиться восвояси? Во имя неба, почему? Разгадка дела Сартона близка. Очень близка, иначе они бы не старались изо всех сил покончить со мной. У меня такое ощущение, что мы располагаем всеми необходимыми фактами. Ответ сидит где-то здесь. — Он постукал себя по лбу костяшками пальцев. — Не хватает одной фразы. Может быть, одного слова!

Он отчаянно зажмурил глаза, словно надеялся, что дрожащая, полупрозрачная пелена, в течение нескольких дней висевшая у него перед глазами, наконец спадает, и все прояснится. Но этого не произошло. Этого не произошло.

Бейли шумно вздохнул. Он досадовал на самого себя. Распустил нюни перед этой холодной, бесчувственной машиной, способной лишь молча глазеть на тебя.

— Ну ладно. Забудем об этом, — сказал он хриплым голосом. — Почему космониты все-таки решили сорваться с места?

— Наш проект завершен, — пояснил робот. — Мы удовлетворены тем, что жители Земли способны на колонизацию.

— Откуда вдруг такой оптимизм? — Бейли сделал первую глубокую затяжку и почувствовал, что начинает понемногу овладевать собой.

— Уже в течение длительного времени мы, жители Космотауна, пытаемся изменить Землю, меняя ее экономику. Мы пытались внедрить на Земле цивилизацию С/Fе. Правительство вашей планеты, а также правительства некоторых городов сотрудничали с нами, поскольку это было необходимо. И все же за двадцать пять лет мы не добились ничего. Чем большие усилия мы прилагали, тем сильнее становилось движение медиевистов.

— Все это мне известно, — сказал Бейли, а про себя подумал: «Бесполезно просить. Он не замолчит, пока не выложит все. Чертова машина!»

А Р. Дэниел тем временем продолжал:

— Доктор Сартон первым выдвинул идею коренного изменения тактики. Согласно его теории, нам надо было найти среди землян тех, чьи желания совпадают с нашими желаниями, или тех, кто поддается убеждению. Мы передали бы этим людям инициативу, чтобы новое движение разрасталось внутри, а не насаждалось извне. Труднее всего было найти таких людей. Вы сами, Илайдж, стали объектом интересного эксперимента.

— Я? Я? Да вы что? — удивился Бейли.

— Мы были рады, что комиссар рекомендовал вас. Мы решили, что по типу нервной деятельности вы подходящий экземпляр. А цереброанализ, которому я вас подверг при первой нашей встрече, подтвердил ваше суждение. Вы человек практического склада ума, Илайдж. Несмотря на ваш здоровый интерес к прошлому Земли, вы не вздыхаете по нему с сожалением. Но и современная городская культура также не кажется вам идеальной. Мы полагаем, что люди, подобные вам, снова могут повести землян к звездам. Это одна из причин, по которой доктор Фастольф так хотел встретиться с вами вчера утром.

Надо сказать, ваша практичность имеет слишком ярко выраженный характер. Вы отказывались понимать, что фантастическое служение идеалу, даже ошибочному идеалу, может толкнуть человека на немыслимые в обычных условиях поступки. Например, пересечь ночью открытое пространство, чтобы уничтожить того, кого он считает злейшим врагом своего дела. Поэтому мы не были слишком удивлены, что у вас хватило дерзости и упрямства стараться доказать фальсификацию убийства. В каком-то смысле это подтвердило вашу пригодность для эксперимента.

— Какого эксперимента, черт возьми? — Бейли стукнул кулаком по столу.

— Эксперимент заключается в том, чтобы убедить вас, что колонизация является решением проблемы Земли.

— Что ж, вам это удалось. Не стану отрицать.

— Да, однако не без помощи соответствующего лекарства.

Бейли разжал зубы, стискивавшие чубук трубки. Она вывалилась у него изо рта, но он успел подхватить трубку на лету. Он снова увидел себя в куполообразном жилище космонита. Вот он медленно приходит в себя от потрясения, которое получил, узнав, что Р. Дэниел все-таки робот; пальцы Р. Дэниела оттягивали кожу на его руке; а под кожей, вначале отчетливо видимое, медленно рассасывается темное пятно инъекции.

— Что вы мне впрыснули? — спросил он прерывающимся голосом.

— Не волнуйтесь, Илайдж. Всего лишь слабое лекарство, от которого ваш ум должен стать более восприимчивым.

— Поэтому я и поверил вашим словам. Так, что ли?

— Не совсем. Вы отказались верить тому, что было чуждо вашему образу мышления. Фактически результаты эксперимента несколько разочаровали нас. Доктор Фастольф надеялся, что вы станете фанатичным сторонником новой теории. Вместо этого вы всего лишь одобрили ее, не больше. Мешал ваш практический ум. Это привело нас к выводу, что единственная наша надежда — романтически настроенные люди, но они, к сожалению, либо участвуют в движении медиевистов, либо сочувствуют ему.

Бейли невольно возгордился: ему стало приятно от мысли, что он устоял перед ними и разочаровал их. Пусть экспериментируют над кем-нибудь другим.

Он злорадно усмехнулся:

— И вот вы сдались и решили отправиться восвояси?

— Нет, это не так. Я только что сказал, что мы удовлетворены, поскольку Земля пойдет на освоение новых миров. Вы сами подсказали нам ответ.

— Я? Каким образом?

— Вы говорили с Фрэнсисом Клусарром о преимуществах колонизации. Вы, видимо, говорили с увлечением. Эксперимент над вами помог добиться хотя бы этого. И в психоизлучении Клусарра произошли изменения. Незначительные, разумеется, но все же изменения.

— По-вашему, мне удалось убедить его? Не верю.

— Нет, убеждение не приходит так скоро. Однако изменение данных его цереброанализа убедительно показало, что ум медиевиста открыт для такого убеждения. Я сам провел небольшой эксперимент. Покидая Йист-таун и догадываясь, что могло произойти между вами в мое отсутствие, я спросил Клусарра, не согласился бы он послать своих детей в школу для эмигрантов. Он отверг эту идею, но и на этот раз его психоизлучение изменилось. Для меня очевидно, что подобный метод воздействия самый правильный.