Варвары - Александр Мазин

– Что? – Алексей уставился на старшего сына Фретилы.

– Гневаться погоди, говорю! – сказал Агилмунд.– Нельзя тут.

– А я что, гневаюсь?

– А то! Я помню! Ты сначала так сделал… – Агилмунд скорчил рожу.– А потом квемана убивать начал. Еле удержали тебя, помнишь? Зачем так на Скулди глядишь? Скулди – правильный герул. Он Комозику говорит: «С Одохаром в большой поход идти надо». Комозик его слушает. Убьешь Скулди – Комозик в поход с нами не пойдет – на нас пойдет. Никудышная битва выйдет. Настоящую добычу на Комозике разве возьмешь?

– Уговорил,– хриплым голосом проговорил Коршунов.– Пусть живет твой Скулди.

И снова поглядел на Анастасию. И та, словно почувствовав этот взгляд, повернула голову, встретилась глазами с Алексеем и медленно так, словно со сна,– ему улыбнулась.

Глава четырнадцатая Алексей Коршунов. Локальные войны поаборигенски

Питерская июльская ночь. Уже не белая, но и не августовская темная. Большая комната. Все тонет в полумраке, лишь смутно белеет выложенная белым изразцом печь. Вокруг тонко звенят невидимые комары.

Откуда столько комаров? На террасу, что ли, дверь осталась открыта, оттуда летят?

Нет, закрыта. Ах, вот оно что. Марля на окне разорвана, здесь они в комнату и проникают.

За окном ветер шевелит листьями старой черемухи.

Эта комната похожа на другую, в другом доме, где прошло детство. Но это не та комната. Другая.

Алексей встает, идет к письменному столу. Зажигает настольную лампу. В круге света – лист бумаги, испещренный китайскими иероглифами. Трактат о великом походе…

Стоп! Он же не знает китайского. Здесь что-то не так!..

Нет, все правильно. «Великий поход». Это название китайской ракеты-носителя. Она вывела на орбиту «Шеньчжоу-3». Китайский пилотируемый корабль. Они должны с нами связаться…

Алексей просыпается. И сразу же тошнота подкатывает к горлу, встает вязким комом. И перевернутое лицо командира:

– Леха! Связь!..

Связь! Ее нету… И командира нет. Только то самое чувство безысходности двоих, запертых в герметичной консервной банке на околоземной орбите…

Алексей просыпается. На этот раз – по-настоящему. Черт бы побрал эти проклятые сны!

И комаров. Здесь их тьма-тьмущая. Бург стоит на берегу реки, вот и летят. Днем еще ничего, а ночью спасу нет. Правда, комары здесь ленивые и простодушные. Звенят громко, усаживаются нагло. Не в пример питерским подвальным, хищным и беззвучным, которых ничто не берет…

Рядом заворочалась Свинка, подползла поближе, руку Алексея нашарила, ухватила и задышала ровно. Сущий ребенок. Особенно когда спит. Трудно с ней. Вернее, когда спит – как раз легко. Кожа нежная, пахнет хорошо, молчит… Еще бы о той, другой, не думать. Ничего. Пару месяцев осталось перекантоваться. А там – в поход. В великий поход. За великой славой. Так говорил Одохар. Вчера.

Но сначала надо пару локальных войн провести. Ближним соседям силу показать. Это тоже Одохар говорил. Присутствия герулов не стесняясь.

Впрочем, войны здесь все какие-то несерьезные. Тоже убивают, но все равно несерьезные. Больше всего это напоминает бандитские разборки в России где-нибудь в начале девяностых. Количество участников примерно такое же. Да и вообще, здешние дружинники во многом «братков» напоминают…

Нет, вранье! Сходство поверхностное. Здесь все на другом держится. Без гнили и без подстав. Вождь любому дружиннику доверяет безоговорочно, тот – соответственно – вождю. Остаться в живых, если вождь рядом убит, бесчестье такое, что с ним жить не положено.

Вот, к примеру, тут недавно Оленья война была, так ее называют. О ней уже и песни поют. Врут, естественно. Фольклор и есть фольклор. Но у Коршунова – из первых рук информация. От Агилмунда с Ахвизрой, непосредственных участников. Повод у войны был абсолютно бредовый. Одохар позапрошлой осенью отправился с традиционной инспекцией: земли свои объезжать. До условной южной границы доехал, а там – вроде нейтральной полосы. Ничейный лес. А за лесом уже герульская территория. Короче говоря, Одохар в тех краях был, и приспичило ему в нейтральном лесу поохотиться. И надо же такому случиться, что и герульский Комозик (с ударением на втором слоге) тоже в это время свои земли объезжал. Что тоже нормально, поскольку обычаи и у тех и у других – примерно одинаковые. Так что неудивительно, что Комозик тоже на охоту отправился. И тоже на нейтральные земли. Дальше – как в анекдоте. Или, вернее, как в балладе. Погнались два вождя за одним и тем же оленем – и столкнулись. Всадили в несчастное животное несколько метательных предметов. Животное околело, но что именно стало причиной смерти: копье Одохара или стрела Комозика – вот тут вышли разногласия. Оба вождя – в амбиции. Схватились. Но в тот момент у Одохара двойное численное преимущество было: пришлось Комозику со своей дюжиной бойцов отход произвести. А Одохар – на крыльях победы – на герульскую территорию проник и ближайшее село пограбил. Само собой, Комозик этого так не оставил и тоже село спалил. Чужое, естественно. И началась войнушка. С год где-то тянулась. Сожгли несколько сел, порубились дружинами в свое удовольствие, а потом помирились. Итог: около сорока убитых с обеих сторон, материальный ущерб и умножение песенного фольклора. И родившийся в хмельных головах замирившихся риксов замысел великого похода. На ромлян, естественно. Ромляне со всех точек зрения – самые аппетитные. Есть чем поживиться, а убивать совсем не умеют: погрязли в «мирных» трудах.

Правда, почему-то так выходило, что били «мирные» ромляне воинственных героев минимум два раза из трех, но вожди, планирующие походы, как правило, уверены, что они попадут в удачливую треть.

Комозику готовиться к походу существенно проще, поскольку он у герулов – единственный вождь. Было два, но второго Комозик убил. Одохару сложнее: у него Стайна имеется. Одохар с удовольствием решил бы проблему – по соседской модели. Но для этого нужно основание. Такое серьезное основание, чтобы общество одобрило устранение мирного вождя. А не то вслед за Стайной самого Одохара устранят. Соберут тинг, то бишь всеобщее законодательное собрание, оно же – верховный суд и верховный исполнительный орган в одном лице. Заслушают стороны, проанализируют факты, и если выйдет по обычаю, что не прав Одохар, значит, не быть больше Одохару риксом. И вообще не быть.

Интересно, а вот на Руси во времена былинных богатырей – как оно было? Отчитывался ли Илья Муромец перед народом за то, что Соловушку отгундохал? Или Идолищу поганому макушку проломил? Наверняка ведь отчитывался. И полное одобрение получал. Возможно, и премиальные. И от Владимира Красное Солнышко, и от благодарного народа. Только в былинах об этом деликатно умалчивается.

Хотя былины – вещь темная. У Коршунова ТАМ сосед был. Молодой поэт лет сорока пяти. Так он где-то вычитал, что Владимир непосредственно от Ильи Муромца произошел. А тот – от древних готов. Мол, дед Святослава, Игорь Рюрикович, слишком стар был, чтобы сына зачать. Ну и Илюша ему маленько пособил в этом деле: «победил» разок-другой его жену, княгиню Ольгу, коя, сиречь, змея. По отдаленным псковским предкам. Потому и в былинах пишут: победил Змею Илюша… Или Добрыня. Коршуновский сосед тоже не очень хорошо все помнил, поскольку хоть версию эту ему самый настоящий былиновед-филолог излагал, но в особых условиях – в «скворешне» [15] .

Вот забавно, если он, Коршунов, в прошлом оказался – да еще в то самое время. Нет, сомнительно. Илья Муромец, может, и былинный персонаж. Вымышленный. Но вся эта история с русскими князьями-варягами как раз здесь, в Приднепровье, и развивалась. А о Рюрике—Игоре—Владимире никто и слыхом не слыхал. А ведь это не такие персоны, о которых можно не слышать, будучи неподалеку. С другой стороны, может, это не ТА Земля… Или история, хм… альтернативная, потому и славян здесь нет. А местные аборигены по быту вряд ли от славян отличаются. Хотя Алексей, конечно, не спец. И Черепанов тоже. (Эх, Генка, Генка! Где теперь тебя искать?) О себе Коршунов точно знал: он вряд ли способен варяга от вандала отличить, или там гота от древнего новгородца. А может, это готы и есть? Те самые, от которых, по версии былинника из дурки, Владимир Святой попозже произойдет? М-да… Без привязки ко времени трудно.

«Одно утешение,– подумал Коршунов.– Рим здесь есть. Вот соберем рать (тысячи полторы отморозков, по здешним меркам – огромное войско), пойдем в большой поход, возьмем этот самый Рим и определимся, какой век на дворе».

Некстати вспомнилось, как Черепанов насчет римских легионов говорил. Мол, в стандартном легионе примерно шесть тысяч человек и срок службы «призывника» – двадцать лет. А за двадцать лет можно даже из интеллигента-задохлика крутого спецназовца натаскать. Если выживет. Но ведь били же и местные римлян… Иногда.