Игра реальностей. Дрейк - Вероника Мелан

   Стоило только взглянуть на представителя Комиссии, и сразу же становилось понятно, что слова о возможности "отказа" звучали больше для видимости. Для прикрытия и справедливости звучания. И что на самом деле в них скрыт совсем иной подтекст "Бернарда, я найду твои слабые места и насыплю туда пряников. Никто и никогда не отказывается от того, что предлагаю я"

   Я подозрительно прищурилась.

   Он улыбнулся шире.

   Та самая хмурость, которую я отмечала ранее, на мгновенье исчезла из его глаз, делая лицо "правителя" очень даже пригодным для созерцания народом. В который раз возникло ощущение, что Дрейк никогда ничего не делал просто так. И что в этом мире, наверное, нет человека опаснее, чем тот, который сидел сейчас напротив.

   - Значит, неделя.

   - Да. Неделя.

   Я неторопливо дожевала круассан, чувствуя одновременно и облегчение и тревогу. Облегчение от того, что не нужно сдавать экзамен "здесь и сейчас", тревогу.... Понятное дело отчего. Наверное, неделя - совсем небольшой срок, чтобы менять укоренившиеся убеждения. Хотя, кто знает. Пока не попробую, не узнаю.

   - И помни, можно научить себя "знать" даже самые невероятные вещи.

   - Какие, например?

   - Любые. Постучи по поверхности стола.

   Я с удивлением посмотрела на мужчину в униформе, но спорить не стала. Выбрала угол, не прикрытый скатертью, и несколько раз стукнула костяшками. Знакомый глухой звук пальцев о дерево. Звякнули в такт тарелки и вилки. Ничего нового.

   - Бернарда, глаза всегда видят то, во что верит разум. Дерево твердое?

   - Конечно. - Уверенно ответила я. - Каким ему еще быть?

   Дрейк выглядел странно. Взгляд его снова стал тяжелым, почти бетонным.

   Я смешалась.

   Что? Что не так?

   Чтобы убедиться в собственной правоте, я отодвинула чашку с кофе, дотянулась до угла, развернула кулак костяшками вниз и опустила. А через секунду завизжала! Прижала руку к себе, будто уберегая ее от зубастой рыбы, которая вот-вот выпрыгнет из воды и оттяпает пальцы. Сердце грохотало в груди как паровоз, не желая успокаиваться. А все потому, что мой кулак, когда опустился на угол, не встретил никакого сопротивления. Там, где глаза видели дерево, оказалась пустота. Обманка, воздух! Я почти на десять сантиметров погрузила туда кулак, прежде чем сообразила, что вижу собственные пальцы, прошедшие сквозь стол!

   Мне стало дурно.

   А Дрейк выглядел донельзя скучающим.

   - У тебя неделя. - Сказал он. - Задача тебе ясна.

Глава 7.  

Творец людской, мне расскажи,

Мы на тебя похожи?

И что, помимо "просто жить",

Мы, твои дети, можем?....

   Понедельник.

   Троллейбус был забит под завязку.

   И куда ранним утром ехать бабкам? На рынки? К родственникам? Дачно-огородный сезон закончился вроде бы.

   Отталкивая боком какого-то деда, наваливающегося на меня в силу не то старческой немощности, не то подпития, я мысленно бубнила одно и то же - "Я могу проносить вещи. Я могу проносить вещи. Я могу проносить вещи...."

   На лихорадочно блестящую глазами девушку, беспрестанно шевелящую губами, невыспавшиеся люди не обращали внимания. Только недобро покосилась какая-то тетка в повязанном на голове платке и с зонтиком подмышкой. Я отвернулась.

   За окном неслись, рассекая лужи, мокрые забрызганные грязью, автомобили. Город спешил на работу.

   Офис.

   Строчки на экране монитора разбегались, плыли и складывались в какую-то ерунду. Что это - техническое описание электробритвы?

   "Я могу проносить вещи, я могу проносить вещи...."

   К обеду не было закончено и половины. Валентина Олеговна недовольно поджимала губы. Ее красновато-кирпичный загар давно сошел, оставив на лице бледность и круги под глазами от недосыпа.

   Я выскочила в туалет, прихватив с собой два исписанных карандаша.

   "Я могу переносить вещи...."

   Переметнулась в Нордейл. Зажатые в кулаке карандаши пропали.

   Вернулась в кабинет.

   К шести часам перевод был закончен. Корявый, невычитанный, написанный абы как. Теплая бумажка, секунду назад вылезшая из принтера легла на стол к администраторше.

   - Дина, с тобой все в порядке? - Спросила та, подозрительно разглядывая мое лицо.

   - Да.

   Она пробежалась глазами по листу. Нахмурились тонкие выщипанные брови.

   - А это что? Так и должно быть?

   Я взяла протянутый лист. Перечитала. В нем несколько раз встретились слова "вещи" и "переносить" в совершенно неподходящих местах.

   - Я все исправлю, Валентина Олеговна. Что-то голова болит сегодня.

   Та кивнула с деланным сочувствием.

   - Не забудь купить в аптеке витаминов. Говорят, помогают от осенней депрессии.

   Вторник.

   Кот громко чавкал вываленным прямо на траву вискасом.

   Ел с удовольствием, иногда прерываясь для того, чтобы оглянуться по сторонам. Боялся не то четвероногих конкурентов, не то двуногих мучителей. Ужин его закончился быстро - Мишка долго вынюхивал и облизывал пожухшую траву, пытаясь отыскать застрявшие кусочки в спутанных листьях. Потом посмотрел на меня с упреком - где, мол, добавка?

   Я погладила его за ухом и покачала головой. Два пакетика за раз - это перебор. Кот понял и тут же забрался мокрыми грязными лапами на колени - давай вторую часть процедуры. Будем сидеть, гладиться и мурчать.

   Все гуще синел воздух. Зажигались окна. Шли по тропинке от подъезда к магазину люди. Заходили с пустыми руками, выходили с пакетами. Останавливались у остановки маршрутки - хлопали дверями и тут же, с ревом и выхлопом, уносились прочь по утонувшей в сумерках дороге.

   За этот день у меня из рук исчезло несколько копеечных монет, несколько жухлых осенних листиков, подобранных на дороге и еще два огрызка карандаша - коробка на подоконнике в офисе была доверху забита ими.

   Пальцы перебирали спутанную белую шерсть. Кот мурчал, пригревшись, положив морду мне на запстье, прикрыв зеленые слезящиеся глаза.

   "Миша-Миша... Где же тот механизм, который запускает процесс? Как сказать слова правильно, чтобы поверить самому?"

   Темнело. На небе, в прорехах между облаками перемигивались звезды.

   Оставалось еще пять дней.

   Среда.

   Неудачи портили настроение, но я не сдавалась. Сотня повторений - прыжок. Еще сотня - еще прыжок.

   Слова "Я могу переносить вещи" сделались мантрой. Заклинанием, произносимым перед каждым действием - завтраком, поездкой на работу, покупкой продуктов в магазине, стирке, отходу ко сну.