Капризная вдова - Валери Кинг

– Мне надо сказать вам нечто очень важное! Пожалуйста, не покидайте бала, не поговорив со мной! Не забудьте, это очень важно!

Его слова поразили Генриетту, как молния. Он собирается просить ее руки! Она знала, знала в глубине души, что это произойдет! Его сердце отныне принадлежит ей, больше не нужно скрывать своих чувств, в первую очередь от себя самой. Сколько сил она потратила, борясь со своей безнадежной любовью к этому ловеласу! Разве она могла представить себе, что станет его женой? Бедняжка Король, как он мог подумать, что она в состоянии уснуть в такую ночь!

Погруженная в свои мысли, Генриетта несколько раз натыкалась на сновавших по лестнице людей, но ее это мало заботило. Главное – поскорее найти Короля и рассказать ему об удивительной перемене, происшедшей с Энджел. То-то он обрадуется!

В библиотеке опьяняюще пахло духами, нюхательным табаком и тонкими ароматическими свечами, которые во множестве горели в серебряных подсвечниках и бра, расставленных и развешанных с таким расчетом, чтобы от них не могли загореться пышные, украшенные лентами и перьями прически дам. На канапе вдоль книжных полок тут и там сидели дамы и кавалеры, утомленные шумом и суетой бальной залы. Слышались приглушенные голоса, прерываемые смехом всякий раз, когда кто-нибудь с отменным мастерством рассказывал анекдот.

Король за маленьким инкрустированным столиком играл в пикет с Фанни Маршфилд. Когда они с красивой вдовушкой пришли сюда, у него и в мыслях не было играть, но не успел он и рта раскрыть, чтобы отказаться, как уже сидел с картами в руках напротив Фанни! Как ей это удалось, оставалось только гадать. Они сидели довольно уединенно, и это очень беспокоило Короля – не дай бог войдет Генриетта!

Однако он вскоре успокоился и даже почувствовал интерес к партнерше – в ее больших карих глазах отражались огоньки свечей, на лице играла кокетливая улыбка, манеры пленяли совершенством, певучий голос брал за душу, словом, она была очаровательной светской женщиной из тех, среди которых Король думал со временем выбрать себе жену. Будет ли это Фанни? Как знать!

Играя, она то и дело восхищалась фантастическим везением Короля, и он согласно кивал, но когда она открыла свои карты, выяснилось, что он вчистую проиграл. Да, она определенно с ним кокетничала!

Улыбаясь с наигранной скромностью, Фанни спросила, хватит ли у него смелости еще раз сыграть с ней. Король принял вызов и, взяв из ее рук карты, начал их тасовать.

– Кстати, как поживают сестры Литон? – с невинным видом спросила миссис Маршфилд. – Интересно, удастся ли им осуществить то, что они задумали до конца сезона? Бедняжки, покойный отец о них совсем не позаботился! Моя мама считает, что удачный брак для них единственный способ избежать нищеты! Ее тон покоробил Короля.

– Красота Энджел и прекрасные манеры Шарлотты снискали им симпатии многих влиятельных людей, – ответил он. – Генри, то есть миссис Харт, тоже не обижена вниманием, что очень радует моего отца, потому что она его любимица. Но, разумеется, сейчас трудно сказать, выйдет ли какая-нибудь из сестер замуж до начала лета. Энджел, например, спит и видит поскорее вернуться в Раскидистые Дубы.

– Я так им сочувствую, – вздохнула Фанни. – Если бедняжкам не удастся добиться своей цели, их ждет незавидная участь. Мне никогда не приходилось делать ставку на «ярмарку невест», как называют наши ежегодные весенние сезоны, но в случае сестер Литон… – Фанни сделала многозначительную паузу, потом наклонилась к молодому человеку и, понизив голос, заговорила на совершенно иную тему: – Знаете, Брэндиш, я давно, с самой последней нашей встречи в Бродхорне, хочу вам сказать: не питайте несбыточных надежд, я никогда не стану вашей любовницей!

Она торжествующе улыбнулась. Король был поражен. Какая самоуверенность! Он совсем не ожидал, что Фанни сама коснется этой темы. В его душе шевельнулось неприятное предчувствие.

Молодая вдова откинулась на спинку стула.

– Удивлены?

– Да, то есть нет! Удивлен тем, что вы сами заговорили об этом.

– В Бродхорне я повела себя нескромно, хотя, признаюсь, вы в тот момент меня увлекли. Чего-чего, а обаяния вам не занимать, что, впрочем, вы и сами прекрасно знаете. Потом, размышляя о разговоре с вами, я испугалась, что у вас сложится обо мне превратное мнение, поэтому решилась вернуться к этой теме. Надеюсь, я вас не обидела?

Теперь ее глаза казались почти черными, а отблеск свечей создавал впечатление, что в них бушует пламя страсти. Встретившись с ней взглядом, Король вновь ощутил неловкость. Он сдал карты. Фанни заглянула в свои. В ее внешности и движениях была какая-то мягкая грация, как у кошки, выслеживающей птичку. Король вдруг ясно почувствовал: охота идет на него! Но затаившийся охотник был так хитер, что Король только инстинктивно улавливал опасность, потому что по смыслу слова Фанни казались совершенно безобидными – обычное дамское щебетание, полное кокетства и рисовки.

Они начали играть. Фанни опять сменила тему разговора.

– Как хороша Энджел! Сегодня вечером я снова в этом убедилась, глядя, как она спускается по лестнице в бальную залу. Никогда еще наши лондонские сезоны не видели подобной красавицы! Но, несмотря на всеобщее обожание, у Энджел, похоже, было плохое настроение. А постоянное выражение смертной тоски в глазах все эти дни пребывания в Лондоне портит даже ее несравненную красоту. Я не удивилась, когда вы сказали, что бедняжка порывалась вернуться в Раскидистые Дубы.

– Печально, но вы правы, – ответил Король, пытаясь понять, куда клонит Фанни. – Мне не один раз хотелось все бросить и увезти Энджел обратно в Гемпшир. Лондон совсем не для нее!

– А вы видели ее в течение последнего часа или около того? – многозначительно спросила Фанни. Король покачал головой. – Тогда вы будете очень удивлены, узнав, что с Энджел произошла разительная перемена. Девушка действительно тосковала, но только в первой половине вечера, однако примерно с час назад она совершенно преобразилась: расправила плечи, оживилась, ей явно нравится все происходящее вокруг и она просто сияет от счастья вполне натуральной, а не приклеенной улыбкой. По-моему, этой метаморфозой мы обязаны ее новому знакомому – Корнелиусу Вэллоу.

– А кто он такой? – спросил Король. Наблюдения Фанни вызывали у него смутную тревогу.

– Поэт, мало известный широкой публике. Мистер Хант находит его стихи любопытными, остальные критики – незрелыми и грубоватыми. Что до меня, то, по-моему, мистер Вэллоу довольно неприятный юноша с нечесаной гривой и очень несдержанный на язык.

– Похоже, он вам не по душе, – усмехнулся Король.