Живые не любят умирать - Маргарита Малинина

Отключившись и отдав телефон Андрею, я решительно вышла из машины. Мужчины последовали моему примеру, и, перейдя дорогу, мы вошли в нужный подъезд.

Увидев на пороге Дрюшу, Валентина Юрьевна схватилась за сердце:

– Серов! По нашу душу приехал! Не отпирайтесь, я видела его в газете, он занял первое место по плаванию в соревнованиях! – отмахнулась она от Женьки, выдавшего свою коронную улыбку и хотевшего что-то сказать. – Что, возражать будете?

– Нет, – покачали мы котелками. – Это действительно Серов.

Она начала рвать на себе волосы.

– Не отдам я вам документы! Убить можете, если хотите!

Андрею настолько неприятно и больно было видеть то, что сотворили с этой семьей его старший брат, почивший дед и адвокат, что он даже не сумел ничего сказать в свое оправдание, только смотрел на эту женщину печальными глазами и растерянно моргал.

– Тетя Валя, – обратилась я к женщине. – Помните, мы ведь ваши друзья и мы обещали помочь. Мы сдержали обещание. Этот Серов не замешан в том, что творил его старший брат. И ему вам также придется довериться и все рассказать. Кстати, Оля дома? – как будто невзначай поинтересовалась я, не зная, как еще проявить свое желание с ней повидаться. Мы же не ведали, что она рассказала своей матери о поездке в замок. Сдается мне, ничего, ибо свой мобильник с настойчивыми звонками родительницы Оля сбагрила мне, как стало ясно, чтобы избежать объяснений.

– Что ж, если так… Проходите, Оленька в комнате.

Мы вошли в указанное помещение. Увидев меня, Оля, точно увидевшая кота мышка, забралась с ногами на диван и забилась в дальний угол, прижимая к груди маленькую диванную подушечку, словно та была щитом, который мог спасти слабую девочку Олю от злой волшебницы Кати.

– Оля, рассказывай все с самого начала, – потребовала я, присаживаясь на тот же диван, только с другого края.

Леонова-младшая долго молчала, косясь на Андрея и собираясь с духом.

– А что говорить-то? – наконец открыла она рот, испуганно моргая большими глазами и не теряя сходства с девочкой из сказки. Еще не слыша оправданий, я уже жалела ее. – Лучшая защита – это нападение. Ты понимаешь, они лишили меня жизни! – Она обращалась почему-то лишь ко мне, хотя гостей было пятеро. – Я выучилась на лингвиста, мне нравятся языки. Мне предложили достойную работу в Москве, и другая бы на моем месте, не думая, согласилась. Это моя мечта – заниматься любимым делом, получать при этом хорошие деньги и жить в столице. Я могла бы это все иметь, но нет! Мы вынуждены постоянно кочевать с места на место, пока нас не нашли и не убили! Я отказалась от мысли иметь детей. Да, потому что нет ничего страшнее, чем бояться за своего ребенка, что его вот-вот убьют! Можешь у моей мамы спросить, каково это. Вскоре после знакомства с Леной обнаружился такой факт, что она, оказывается, девушка одного из Серовых. И позвала меня в замок! Я расценила это как шанс на долгожданное избавление. Я должна была спасти свою семью и свое будущее, пока они не истребили нас всех! И я отправилась в логово врагов. Было страшно, но мне нужен был какой-то компромат, чтобы было чем их взять. Засадить их всех – и дело с концом! А что еще? Я ведь не убийца, как они!

Андрей приложил ладони к лицу. Даже представить себе не берусь, что он чувствовал в тот момент, слушая рассказ Ольги.

– Что было дальше? – поторопила я ее, иначе Андрея пришлось бы откачивать.

– Я сразу поняла, что этот Илья занимается какими-то темными делишками, ну и набилась к нему в подруги, все равно он был вроде как свободен. Мне повезло, я ему приглянулась, и он стал выбалтывать кое-какие секреты. Но все это было связано не с нами, а со всякими преступными связями, братками… И вот он… Он… Предложил мне… Повел меня… – Из Ольгиных глаз полились слезы.

Я поняла, что сама она не сможет выговорить это, и помогла:

– Повел тебя на мессу?

Она кивнула и потянулась за платком.

– Я взяла с собой в поездку маленькую видеокамеру и на всякий случай прицепила ее к плащу, когда он отвернулся, одеваясь. Но я-то думала, они убьют козу какую-нибудь, а они… Живого человека…

– То есть ты не видела, как Алю сажали в мешок?

– Конечно, нет! Пока я ждала их на лужайке перед замком, они с адвокатом что-то паковали в мешок, который после вынесли из дома и потащили туда. Откуда мне было знать, что там человек? – Оля продолжала плакать, постоянно вытирая слезы платком. Это не помогало: на смену предыдущему потоку, высушенному тканью, приходил новый, не менее обильный. Ребята стояли молча, Андрей все так же сидел на стуле, спрятав лицо в руки, а я придвинулась вплотную к Оле, приобняв ее за плечи. Она продолжила: – Передавая ему кинжал, я решила, что он просто попугать решил, ну насолила ему девка… Типа предупреждения! А он… Сволочь!.. Как можно… человека убить? Ножом, как скотину?! И дед его то же самое вытворял, мои предки умирали, просто глядя на это!

Она замолчала.

Я поняла, что момент настал.

– Тебя выпустила Инна Михайловна?

Боже, только бы оказалось, что я все перепутала… Что дело не в порче…

Она молчаливо кивнула.

Что ж… Зато теперь ребята не считают меня умалишенной! В каждом минусе есть плюс.

– Почему она это сделала? – Это действительно был волнующий меня вопрос. Ольга была нашим шпионом в стане врага, хоть мы и не подозревали об этом. Похоже, Щавелев, подобно собаке, которой он и являлся, не лишен нюха, поскольку сперва был против нашего приезда, а после – против принятия Оли в свои ряды. И вот он остался в камере, а Оля – на свободе. Как это понимать? Инна Михайловна не могла знать, что Ольга – персонаж положительный, этого не знал никто до сего часа. Что же произошло?

Ответ ошеломил нас всех. Особенно меня. Я была так огорошена услышанным, что просто впала в ступор, из которого долго не могла потом выйти. Мозг пытался составить из кусочков пазла цельную картинку, но ничего не выходило, и они снова рассыпались.

Вот каким был ее ответ:

– Инна Михайловна моя бабушка.

Последовала долгая пауза. Серов оторвал-таки лицо от ладоней и в ужасе воззрился на Леонову. Оно и понятно – он прожил с няней почти всю свою жизнь, какие еще внучки? Откуда? Это он практически внук Инны Михайловны.

Женька потерял челюсть в районе ключицы или даже чуть ниже, а Паша был настолько ошарашен, что задал следующий бестолковый вопрос:

– Она тоже из Варламовых?

Оля покачала головой, тут-то мои мозги наконец соединили кусочки. Я была такой дурой! Инна Михайловна так подробно изложила историю своей жизни, что надо быть полной эгоисткой, зацикленной только на себе и не интересующейся другими людьми, чтобы не суметь провести стрелочку с двумя наконечниками, означающую родственную связь, между ячейками с именами «Инна Михайловна» и «Оля» в своей дурацкой таблице. В первый же день нашего приезда первая спросила гостью: «А мы с вами нигде не встречались?» Хоть она и не видела свою внучку пятнадцать лет, сердце не могло ее не узнать.

– Она мать моего отца, – пояснила Паше Оля. – Моя мама никогда не любила бабушку и даже запретила ей к нам приходить. Отец завел себе абонентский ящик в Москве, так как мы часто переезжаем, и стал украдкой писать ей письма. Пару раз он посылал ей мои фотографии, но мать заметила опустевшие места в альбоме и разругалась. На последнем снимке мне было восемь лет. Когда я нашла одно из писем бабушки, я обалдела, наткнувшись на адрес. Это было как раз за пару дней до моего отъезда. Отец до сих пор понятия не имеет, что его мать и моя бабушка жила в одном доме с убийцей его тестя и воспитала потенциального убийцу его жены и дочери, если тот до нас доберется. Я решила ничего ему пока не рассказывать. Но я обрадовалась: теперь у меня был гарантированный союзник. Не знаю, почему я была так в этом уверена, ведь меня она не знала, а с Серовыми жила слишком долгое время, чтобы мне так надеяться на помощь. Но почему-то бабушка рисовалась мне доброй, сердечной женщиной, несмотря на то, как отзывалась о ней мама, и я оказалась права! Сначала я долго не решалась подойти. А неделю назад таки решилась. – Я кивнула, вспомнив, что Оля спрашивала меня, где находится спальня Инны Михайловны. – Я все ей рассказала, предоставив свои документы, старые фотографии и пару позаимствованных из шкатулки отца писем, написанных ему бабушкой. Да это все оказалось и не нужно – она меня и так узнала. Просто удивилась, что это я здесь делаю, потому не стала первая подходить с расспросами и никому о своей догадке ничего не сказала, спася тем самым мою жизнь. Если бы Илья узнал, что к нему приехала внучка няни и вдруг начал бы копать, кто да откуда… Я не знаю, что бы было. Я не смогла рассказать ей про мессу. Наверно, в глубине души я чувствую свою вину за то, что не сумела помочь той девушке. – Мы с Женькой переглянулись. Он, как никто другой, знает, что меня одно время терзали аналогичные чувства. – Но я объяснила, зачем здесь нахожусь, и она поверила, так как очень хорошо знала этого сумасшедшего деда Тихона при жизни. Я помню, мы с бабушкой даже плакали вместе, когда она сказала: «Хоть внучку свою перед смертью повидала». Господи, почему мама так к ней несправедлива?