Фарс-мажор. Актеры и роли большой политики - Андрей Колесников

Как-то актер Александр Пороховщиков спросил свою жену:

– Вот если бы за мной пришли, я бы стал отстреливаться до последнего патрона. А что делала бы ты?

– А я бы, – говорит, – их подавала. Ответ его удовлетворил.

Председатель Сибирского отделения Российской академии наук Николай Добрецов заявил, что хочет создать сибирский центр информационных технологий вместе с китайскими учеными.

– Не усек что-то, – переспросил президент Путин. – Зачем с Китаем?

– А, Китай… – пробормотал господин Добрецов. – Они рвутся участвовать в создании наших технопарков. Это вещь обоюдоострая, я понимаю… Но они предложили, мы поэтому не хотим отказываться.

– Странная логика: их инициатива, а мы не хотим отказываться, – продолжил президент.

– Странная, – согласился господин Добрецов. – И это же с учетом безопасности тоже странно, я понимаю… Самим нам пробиться тяжело, – неожиданно закончил господин Добрецов.

– Последний аргумент – самый логичный, – так же неожиданно согласился и президент. – Только чтобы эти зоны не превратились потом для китайцев в доступную такую… Ну, понятно…

Господин Добрецов пообещал.

– Когда придет время, мы уйдем со сцены с чистой совестью! – произнес актер Владимир Зельдин, и голос его зазвенел в конце монолога.

– Мы вас пока не отпускали, – негромко сказал ему Владимир Путин. Владимир Зельдин сел обратно в кресло и больше при журналистах не выступал.

Я спросил слепого:

– Какие сны? Что тебе может сниться, Сережа? Ты же никогда ничего не видел. Я не стеснялся так разговаривать с ним, я видел, что только такой разговор его и устраивает – без жалости.

– А вот! Снилось. Все снится. Как людям. Цветы. Мячик. Дорога. Норильск снится, а я там никогда не был. Вчера ты приснился, что едешь ко мне в Русиново в желтой шубе.

– Так твои сны еще и цветные? Он удивился.

– А почему нет? Конечно, цветные. Какие же. Все в цвете, так ярко, что иногда дух захватывает.

Только тут я понял, что он мне все врет. Не снятся ему сны. Я сказал ему и об этом. Он, подумав, согласился:

– Не снятся. А хотелось бы. Но я все читал. Я знаю, как снятся сны. И как это тебе удалось меня подловить?

– Да неужели не хочется увидеть? Все – увидеть?!

Сережа берет из кучи в углу комнаты электропатрон и начинает лихорадочно собирать его. Потом другой, третий, феноменально ловко.

– Не хочется. И страшно увидеть. И не хочется. Зачем? Погоди, не перебивай. Вот я тебе три простых примера приведу, и ты согласишься.

Он очень быстро, скороговоркой, рассказывает, что в октябре 89 года ему нужна была куртка, а нигде не было. Он позвонил в универмаг «Первомайский», и там ему сказали, что куртки есть, но только по талонам. Да талоны ладно, главное, что куртки есть, решил он и поехал в универмаг. «Киевская», «Арбатская», «Щелковская», мужчина помог… В универмаге пояснили, что куртки за 127 рублей полагаются работникам сельского хозяйства за сданную картошку. Но продавцы подумали и продали ему куртку.

– А был бы я зрячий? Катись, сказали бы.

В радиомагазине на «Колхозной» девушка Света всегда продавала ему 316-й элемент, а другим отказывала, причем в его же присутствии.

И наконец, самый убедительный аргумент. Концерт Бони Тайлер в Москве. Он не мог не поехать. Там была толпа безбилетников, но кассир Наташа, у которой было 15 билетов на всю толпу, потихоньку сунула один билет ему.

– Понял? – спрашивает он меня.

– Понял, – говорю я.

Он немного успокаивается.

– Ну, если ты так хочешь, я скажу. Хотел бы я увидеть? Ты знаешь что? Знаешь что? Иногда бывает. Вот по радио реклама идет: ресторан «Эль гаучо». Так красиво. Очень уж красиво. Хотелось бы посмотреть… Ты не был? Вот на него посмотрел бы.

На одном из тренажеров фитнес-центра базы американских миротворцев в Тузле я увидел немолодого человека. Он не производил впечатления трехзвездного генерала Мигса, и впечатления морского пехотинца тем более. Я подошел к нему и спросил, что он тут делает. Человек этот оказался капитаном Колби, капелланом. Я заинтересовался.

– В чем заключается ваша миссия? – спросил я его.

– О, у меня очень много работы, – ответил он. – Ко мне подходят 7–8 человек в день и спрашивают, зачем мы здесь.

– И что вы им отвечаете?

– Я рассказываю им, что с нашим появлением на этой земле все меняется к лучшему. Я рассказываю, что здесь строятся дома, сажаются деревья…

– А если они не удовлетворены вашим ответом? Было такое?

– Да, было, – помедлив, ответил он. – Тогда я направляю их к психиатру.

У Сергея Шойгу спросили:

– Представьте, что вы премьер-министр и у вас в правительстве коррупция. Что вы будете делать?

Его пресс-секретарь Марина Рыклина даже прикрыла глаза в предчувствии ответа. Сейчас Шойгу скажет, и это уже не исправить.

– Представьте, что вы космонавт и у вас разгерметизация. Ваши действия? – ответил господин Шойгу.

То есть этого и правда уже не исправить.

В Астрахани у Сергея Шойгу две встречи – с общественностью в здании администрации и со студентами университета.

– Здравствуйте, Сергей Кужугинович! – приветствует его председательствующий.

– Кужугетович! – поправляет министр.

– Итак, Сергей Кужугинович Шбйгу. Или Шойгу, – продолжает председатель, – это уж кому как нравится!

Единственный человек, которому это все вообще никак не нравится, – Сергей Кужугетович Шойгу.

Утром, проснувшись после встречи Нового года в Ханкале, я увидел перед собой вчерашнего знакомого полковника. Он был бодр и свеж, хотя и казался немного озабоченным.

– Все утро вас ищу, – со значением сказал он.

– Зачем? – спросонья спросил я.

– С Новым годом! – воскликнул он и поднес мне рюмку водки и вскрытую банку тушенки.

Я был растроган.

– Неужели для этого и приехали?

– Да не только, – махнул он рукой. – Тут со вчерашней пальбой проблемы. Несколько мин упало прямо на город.

– Есть жертвы?

– Слава богу, нет. Но будут!

И он погрозил пальцем стоявшему рядом майору.

– Можно с вами сфотографироваться? – с участием, словно понимая, что слышать все это ему будет в тягость, спрашивала режиссера Резо Габриадзе дама.

– Конечно, – радостно отвечал он. – Давайте, давайте! Как вас зовут?

– Лариса, – смущенно сказала она.

– У меня была одна знакомая Лариса, – сказал он ей. – Помните, может быть, «Мимино»? Кто-нибудь, может быть, помнит?

Все засмеялись.

– Кто же может не помнить Ларису Ивановну?! – услышал я сразу с нескольких сторон. – Он ее хотел!

– Ну да! – засмеялся автор.

Он, как ребенок, радовался тому, что все тут помнят его «Мимино».

– А я тоже Ивановна, – сказала эта дама.

– Что? – поразился автор. – Вы и есть Лариса Ивановна?

Она подтвердила – кажется, впрочем, уже несколько не уверенная в этом.

– Идите сюда! Идите все сюда! – крикнул Резо Габриадзе. Тут он вдруг спохватился и шепотом добавил:

– Я Ларису Ивановну встретил.

Он глядел на эту женщину. В его глазах были слезы.

Она ушла, два раза по дороге обернувшись.

– Вы видели? – сам он спросил вдруг меня.

– Видел.

– Вы ее видели?

– Конечно. Лариса Ивановна.

– Первый раз в жизни встретил Ларису Ивановну.

– Что же вы ее отпустили?

– А что я должен был сделать? – он словно спрашивал совета.

– Не знаю.

– А вы видели, какая она красивая? А если бы я ее 30 лет назад встретил…

– И что было бы?

– Нет, как хорошо, что я ее 30 лет назад не встретил! – вздохнул он. – Я бы сломал ей жизнь! Боже, как же ей повезло! А как повезло мне… Как же нам повезло… – бормоча это, он вернулся в пустой зрительный зал.

– А почему не видно Геннадия Зюганова? – спросил кто-то из журналистов.

– А вместо него Валентин Купцов, – откликнулся Борис Немцов. Господин Купцов, сидящий к нам спиной, как-то резко дернулся, словно подтверждая, что так оно и есть. Ну и что, мол, дальше?

– Вот он, главный коммунист, – продолжил Борис Немцов. – А не тот, кого вам по телевизору показывают.

Господин Купцов, не оборачиваясь, опять мучительно дернулся всей спиной, словно говоря, что, мол, и не надо нас показывать, не очень-то и хотелось.

– Так где же Зюганов? – спросил я эту так много говорящую спину. Спина на этот раз даже не дернулась.

– Да в отпуске он! – с готовностью продолжал отвечать на все поступающие вопросы Борис Немцов.

– А куда поехал, не знаете?

– Как куда? В Северную Корею! – резвился лидер СПС.

Валентин Купцов неожиданно повернулся лицом к Борису Немцову и вполоборота ко мне. Он должен был, конечно, что-то ответить. И что-то очень веское. Что-нибудь про то, где сейчас отдыхает Ирина Хакамада.

Но, увы, полемистом господин Купцов оказался никаким. Он долго и страшно, с какой-то невыразимой в словах болью смотрел на господина Немцова, а потом отвернулся от него – да и все. В этот момент в зал вошел главный рефери, и бой был прекращен за явным преимуществом одного из противников.