Фарс-мажор. Актеры и роли большой политики - Андрей Колесников

Потом Владимир Путин сказал:

– Да это просто фильм так снят.

Один министр, попросивший если не оставить его в покое, то хотя бы не называть его фамилию, рассказал, что члены кабинета узнали об отставке правительства в приемной Михаила Фрадкова, ожидая встречи с действующим главой кабинета. Причем узнали не из выпуска новостей, а из бегущей строки внизу телеэкрана. Вот это и называется: с особым цинизмом.

Актрисе Вере Алентовой орден Почета следовало дать хотя бы за то, как она его получала. Актриса с поразительным изяществом, дарованным ей не только природой, но и фирмой-производителем ее туфель на беспрецедентно высоких каблуках, приняла из рук президента награду, удержавшись от соблазна хотя бы раз взглянуть на Владимира Путина и сказать хоть слово. Она поблагодарила его тем, что слегка склонила голову. И было понятно, что это высокая награда.

Митрополит Екатеринодарский и Кубанский Исидор, еще один обладатель ордена Почета, в одной фразе – пусть он даже оказался не в состоянии ее закончить – изложил все, что переполняло его в этот момент: «Получить из ваших рук в дни вашего 55-летия (в сознании митрополита Исидора эти дни легко могут растянуться, по-моему, до 56-летия Владимира Путина. – А. К.), от обожаемого мною земляка, в Екатерининском зале мне, митрополиту Екатеринодарскому и Кубанскому!..» В общем, если митрополит Исидор с такой же страстью славит Господа, как и Владимира Путина, значит, он свой орден заслужил.

Президент Производственно-научной семеноводческой ассоциации Иван Кузьмин, которому Владимир Путин тоже вручил орден Почета, пообещал президенту:

– Старость меня дома не застанет!

С этого мгновения судьба господина Кузьмина мне небезразлична.

Я вижу в Бутово уполномоченного по правам человека Владимира Лукина. Он протиснулся куда-то в сторону от алтаря. Я спрашиваю его, как вышло так, что Владимир Путин приезжает сегодня сюда.

– Так ведь сегодня День памяти жертв политических репрессий, – он смотрит на меня с таким недоумением, словно президент страны каждый раз приезжает в этот день на могилы политзаключенных.

– Разве он делал это раньше хотя бы раз?

– Ну, знаете, – говорит Владимир Лукин, – если бы он сегодня не приехал, это невозможно было бы понять. Сегодня еще ведь 70 лет пику государственного террора. СССР, как вы помните, провозгласил террор государственной политикой, а Россия является правопреемницей…

Я думал, он скажет – государственного террора.

– Правопреемницей СССР, – закончил он. – И значит, отвечает за все. Готова отвечать. Отвечает…

– Для нас это (репрессии. – А. К.) особая трагедия, – говорил президент Путин. – Масштаб ее колоссален – сосланы, уничтожены, расстреляны были десятки тысяч, миллионы человек. Причем прежде всего люди со своим собственным мнением, которые не боялись его высказывать… Уничтожались наиболее эффективные люди, цвет нации. Мы до сих пор ощущаем эту трагедию на себе. Нам надо многое сделать, чтобы это никогда не забывалось, чтобы вспоминать об этой трагедии.

На самом деле для этого оказалось достаточно передать Бутовский стрелковый полигон НКВД церкви.

После заседания его участники выглядели усталыми. Губернаторы вяло пытались в рамках единой корпорации наладить сотрудничество с министрами. После одной из таких попыток, уже в гардеробе, министр здравоохранения и соцзащиты Михаил Зурабов горько сказал:

– Какой же я хреновый министр…

– Давно вы это поняли? – спросил я.

– Да я-то с самого начала знал…

На приеме в честь Дня народного единства выступила актриса Чулпан Хаматова. Она произносила несколько странные слова про то, что за черствыми и равнодушными людьми надо стоять с молоточком и время от времени тюкать бы их по голове. Но потом эти слова оказались чеховскими, и все стало на свои места. Более того, актриса несколько слов добавила от себя, и таких искренних и честных, что мне, честное слово, захотелось сделать какое-нибудь доброе дело.

Ну что я мог сделать хорошего в этот момент для участников этого приема? Только оставить их наедине с президентом.

Так я и поступил.