Фарс-мажор. Актеры и роли большой политики - Андрей Колесников

В Шанхае президент Буш вместе с президентом Путиным собрал пресс-конференцию и, демонстрируя свои трогательные отношения с корреспондентами из «белодомовского пула», говорит: «Я вижу, Алекс хочет задать вопрос». А Алекс-то даже руки не поднял. Кто хоть он такой, Алекс этот? Наконец встает. Ну да, Алекс. «И мне кажется, я даже знаю, какой это вопрос!» – не может удержаться господин Буш. И что, вы думаете, сделал Алекс? Кивнул он как-то виновато. Да, мол, именно этот вопрос, который мы согласовали накануне с вашим пресс-секретарем, я и хочу задать. После этого лучшее, что он мог сделать, – сесть на место и выслушать ответ.

Из третьего ряда на ступеньку в центральном проходе села эффектная дама в чрезвычайно коротком платье. Она оказалась в метре от обоих лидеров и протянула к Владимиру Путину руку с диктофоном. Нужно ли было при этом расставлять ноги так, как это сделала она, – с какой-то доверчивой гостеприимностью, что ли?

Так или иначе, но открывшаяся картина, судя по реакции Сильвио Берлускони, и не снилась агентам ФБР, которые допрашивали Шарон Стоун в «Основном инстинкте». Итальянский премьер сначала театрально закрыл ладонями глаза, потом сжал кулаки, поднял большие пальцы и протянул к ней руки.

Но леди вся без остатка была обращена к нашему президенту. Она демонстративно не замечала своего. Нужно ли говорить, что Владимир Путин в этот момент перешел к вопросам иракского урегулирования?

При белорусских журналистах был их багаж. Вопрос, почему они приехали в «Бочаров ручей» с чемоданами, потряс их и вверг в состояние шока и трепета. Один из них пробормотал, что ведь, вполне возможно, придется экстренно эвакуироваться из Сочи.

– Разве вас кто-то гонит? – с недоумением спросил я.

– Нас-то нет. А вот батьку могут, – со страшной горечью в голосе сказал один белорусский журналист.

– И куда же вы тогда полетите?

Мой собеседник, кажется, даже как-то расположился ко мне.

– В Казахстан полетим, к Назарбаеву, – поделился он.

– Думаете, у него газа, если что, попросить? У него ведь, кажется, есть. Но он, кажется, не даст.

– Мы предпочитаем не думать, – опомнился коллега. – Мы освещаем визиты и встречи нашего президента.

Пожарные, как известно, гордость Америки. Граждане Америки любят своих пожарных и стремятся стать ими. После 11 сентября поток курсантов пожарной академии стал поистине полноводным. Ожидая, когда наш автобус пустят на территорию академии, мы видели этот поток. Курсанты возвращались с занятий. Конечно, они готовились пройти мимо журналистов. Безусловно, репетировали. И все у них получилось. Каждое отделение проходило мимо нас со своей речевкой:

– Куда бы ни пошли мы, каждый знает, кто мы. Наш цвет – голубой! Раз-два-три-четыре!

Так эти дружные симпатичные парни маршировали мимо нас к парковке, с явным сожалением прощались друг с другом, рассаживались по своим автомобилям и разъезжались по этому большому городу Нью-Йорку, чтобы завтра снова встретиться и уже не расставаться весь день.

Газета The Slovak Spectator перед приездом Джорджа Буша вышла с заголовком на первой полосе «Этот визит нанесет нас на карту!». Проблема в том, что, по мнению словаков, их постоянно путают со словенцами. Эта встреча должна была все расставить по местам.

Закончилось все печально. В день приезда господина Буша газета USA Today вышла с картой Европы, на которой жирно была обведена страна, куда для встречи с господином Путиным направлялся господин Буш. Увы, это была Словения. Словацкая журналистка ходила с этой картой по международному пресс-центру и молча показывала ее коллегам. Говорить она не могла. В глазах ее стояли слезы.

Господин Буш рассказал, как господин Путин предупреждал его, что в зале будет довольно много журналистов. Американский президент ему не поверил. «Откуда?» – интересовался он у Владимира Путина. Но, войдя в зал, он убедился, что интерес к российско-американским отношениям все-таки сохраняется.

Журналист агентства «Интерфакс» спросил, почему господин Путин на встречах с американским президентом не поднимает свой голос в защиту американских журналистов, в частности, нескольких уволенных недавно с занимаемых должностей сотрудников телекомпании CNN.

– Не знаю, о каких журналистах идет речь, – пожал плечами господин Буш. – У вас тут, кто в зале, работа еще есть?

Он улыбался так светло, что было видно, как он раздосадован.

– Я рад за вас, – сказал американский президент корреспонденту «Интерфакса», – если вы считаете, что у журналистов в России все хорошо. Нам эта точка зрения тоже интересна. Я рад услышать ваш редакционный комментарий и почувствовать ваш комфорт.

– О каких территориальных претензиях вы говорите? – крикнула, волнуясь, эстонская журналистка из задних рядов. – Их нет. Ответьте, господин президент!

– Сэйтчас я вам отвеч-чу! – с чувством передразнил ее Владимир Путин. Журналистка оторопела, но нашла в себе силы продолжить:

– И почему вам тяжело сказать: «Извините нас за оккупацию!»? Мы бы сразу могли легко жить вместе!

– Вы так хорошо говорите по-русски, – президент России, видимо, понял, что шутка, связанная со знаменитым эстонским акцентом, прозвучала по-хамски, и решил смягчить впечатление о себе, – что, уверен, и читаете не хуже. Насчет оккупации. Возьмите, пожалуйста, постановление съезда народных депутатов 1989 года, где черным по белому написано: съезд народных депутатов осуждает пакт Молотова-Риббентропа и считает его юридически несостоятельным. Он не отражал мнения советского народа и является личным делом Сталина и Гитлера. Что еще можно сказать более точно и ясно по этому вопросу? Или вы хотите, чтобы мы делали это каждый год? Мы считаем, что этот вопрос закрыт. Все! Сказали об этом – и достаточно!

Владимир Путин был настроен спорить с молчавшей журналисткой и дальше.

– Если в 39-м году прибалтийские страны вошли в состав СССР, то в 41-м Советский Союз не мог их оккупировать, потому что они были его частью, – продолжил президент. – Я не очень хорошо учился в университете, потому что пил много пива, но кое-что я помню, у нас были хорошие преподаватели.

Теперь он сам намерен был преподать урок.

Редактор отдела экономики газеты «Комсомольская правда» Николай Ефимович поинтересовался взаимоотношениями господина Путина и президента Белоруссии Александра Лукашенко:

– Он, конечно, сукин сын, но, как говорится, наш сукин сын! И вот я хотел бы…

– Я бы так не говорил, – оборвал его господин Путин, – что он сукин сын.

– Это такое народное выражение, – растерянно улыбнулся господин Ефимович.

– Это не народное выражение, – заявил господин Путин. – Это сказал президент Рейган по поводу диктатора Сомосы, и у меня к вам просьба: президент Белоруссии – глава дружественного нам государства. Когда вы что-то пишете, я не могу вам делать замечания. Но поскольку у вас встреча с главой другого государства (Владимир Путин имел в виду самого себя. – А. К.), то я не могу не среагировать. Продолжайте.

– Да с Белоруссией понятно все! – в сердцах воскликнул господин Ефимович.

Журналист «Комсомолки» для разрядки предложил господину Путину национальную идею:

– Россия летит на Марс!

– Вся Россия? – переспросил президент.

– Почему нет?

– Давайте тогда начнем с «Комсомолки». Журналисты погрустнели.

Игоря Бармина, гендиректора КБ общего машиностроения имени Владимира Бармина (один господин Бармин – сын другого господина Бармина), попросили вкратце рассказать о том, как проходят запуски. Эта идея, заранее с ним согласованная, очень ему не понравилась.

– Да ну, – поморщился он, – все равно все переврете!

– А почему? – удивился я.

– Ну вы же журналисты! – объяснил он.

Тем не менее начал объяснять. Суть объяснений сводилась к тому, что этот пусковой комплекс – лучший на планете Земля (наверное, я уже что-то переврал).

Чтобы написать только правду и ничего, кроме правды, я заглянул в яму диаметром в несколько метров. Это и был стартовый комплекс. Из ямы торчали какие-то штыри и заглушки красного цвета. Гордиться этим можно было, только если совсем уже нечем.

– А почему вы ничего не записываете? – возмутился господин Бармин. – Я для кого тут все эту правду рассказываю?!

На совещании глав государств Шанхайской организации сотрудничества господин Путин в своей речи пользовался очень красивыми словами – так, он заявил, что новые угрозы носят трансграничный характер.

– Но в своих конкретных проявлениях они не безлики: у них есть и заказчики, и исполнители, и наша задача – не только найти и обезвредить, но главное, действовать на упреждение!

То есть пока на упреждение не получается. На вопрос, неизбежно возникающий в такой ситуации, – что же теперь делать-то? – президент России дал исчерпывающий ответ: