Противники - Джон Гришэм

Через три дня после слушания в Чикаго Николас Уокер позвонил Джерри Алисандросу и предложил устроить тайную встречу представителей компании с крупнейшими фирмами по коллективным гражданским искам, участвующим в деле по крейоксу. Целью встречи было начало масштабных переговоров. Алисандрос ухватился за эту идею и торжественно обещал молчать. Из двадцатилетней практики общения с судебными юристами Николас знал, что сохранить новость о встрече в тайне не удастся, потому что один или несколько юристов поспешат поделиться с прессой.

На следующий день в «Уолл-стрит джорнал» в краткой заметке сообщили, что «Симбол», основной страховщик «Веррик», получила уведомление от компании о том, что резервный фонд вскоре будет активирован. Далее, ссылаясь на анонимный источник, автор статьи выражал мнение, что единственной причиной таких действий может быть намерение урегулировать «неприятности с крейоксом». Просочились и еще кое-какие новости, и вскоре блогеры объявили об очередной победе потребителей.

Поскольку каждый уважающий себя судебный юрист имел собственный самолет, добраться до места назначения не составило труда. В покинутом большинством жителей августовском Нью-Йорке Николас Уокер забронировал большой конференц-зал на сороковом этаже полупустого отеля в центре города. Многие юристы в ту пору не работали, а наслаждались морем и солнцем, но ни один не ответил на приглашение отказом. Крупная компенсация была куда важнее, чем несколько дней отпуска. Итак, через восемь дней после того, как судья Сирайт назначил дату слушания первого процесса, на встречу пришли шесть членов Комитета по судопроизводству со стороны истцов и еще тридцать судебных юристов, каждый из которых вел тысячи дел по крейоксу. Столь незначительные участники, как Уолли Фигг, даже не знали о встрече.

Крупные молодые люди в темных костюмах охраняли дверь конференц-зала и проверяли документы. После быстрого завтрака в первое утро Николас Уокер приветствовал всех так, словно они работали в отделе продаж одной и той же компании. Он даже пошутил и посмеялся, но под напускной безмятежностью чувствовалось напряжение. Вот-вот должна была сойти лавина денег, а юристы в зале были закаленными бойцами, готовыми схватиться с врагом лицом к лицу.

Пока было тысяча сто дел со смертельным исходом. Иными словами, тысяча сто дел, по которым представители покойного обвиняли в его смерти крейокс. Доказательства никто не назвал бы неопровержимыми, хотя, вероятно, их хватило бы, чтобы озадачить присяжных. Следуя генеральному плану, Николас Уокер и Джуди Бек почти не уделили времени обсуждению основного вопроса о материальной ответственности. Они полагали, как и армия юристов по другую сторону баррикад, что именно лекарство стало причиной смерти тысячи ста людей и причиной заболевания многих тысяч других.

После соблюдения всех формальностей Уокер приступил к делу, отметив, что «Веррик» хотела бы оценить каждое дело со смертельным исходом. Покончив с этим, они собирались перейти к делам второй категории.

Уолли находился на берегу озера Мичиган в маленьком съемном доме недалеко от воды вместе со своей любимой Дианой, которая в бикини выглядела сногсшибательно, и как раз доедал салат со спагетти, когда зазвонил его мобильник. Схватив телефон, он разглядел номер и произнес:

— Джерри, старина, как там дела?

Диана, возлегавшая топлес на ближайшем шезлонге, оживилась. Она знала, что любой звонок от ненаглядного Джерри может оказаться волнующим.

Джерри объяснил, что вернулся во Флориду через два дня после посещения Нью-Йорка, где состоялась тайная встреча, и так далее. Тяжелые переговоры с «Веррик», твердо занятые позиции, рассмотрение только смертельных случаев. Следует отметить, что продвинуться вперед все же удалось, но договоренность так и не была достигнута и руки никто друг другу не пожал, и, уж конечно, не было подписано никаких документов, зато сложилось впечатление: каждое дело со смертельным исходом оценивается приблизительно в два миллиона.

Уолли периодически с улыбкой поглядывал на Диану, которая придвинулась ближе.

— Отличные новости, Джерри, хорошая работа. Поболтаем на следующей неделе.

— Что случилось? — проворковала она, когда он положил трубку.

— На самом деле ничего особенного. Джерри просто сообщил кое-какие новости. «Веррик» подала кучу ходатайств, и он хочет, чтобы я взглянул на это.

— А компенсация?

— О ней речь не идет.

Теперь она только и думала о компенсации. Конечно, он сам ей проговорился, и эта женщина стала буквально одержима компенсацией. Диане даже не хватало ума изображать, что ей нет до этого дела. Нет. Она жаждала подробностей.

Она жаждала денег, и это беспокоило Уолли. Он уже продумывал стратегию ухода, как его новый герой Оскар. Бросить женщину до того, как деньги потекут рекой.

Шестнадцать миллионов долларов. Семнадцать процентов от них осядут на счетах «Финли энд Фигг», в общей сложности — 2,7 миллиона, из которых Уолли заберет 50 процентов. Он уже видел себя миллионером.

Уолли залез на надувной матрас и поплыл по бассейну. Он закрыл глаза, стараясь не улыбаться. Скоро Диана присоединится к нему, все еще топлес, и будет периодически дотрагиваться до него, чтобы удостовериться: он еще нужен ей. Они были вместе уже много месяцев, и наконец Уолли это наскучило. Ему было все труднее мириться с ее неуемной потребностью в сексе. Все-таки он в свои сорок шесть был на десять лет старше Дианы, хотя дата ее рождения постоянно менялась. День и месяц установить удалось, а вот год она каждый раз называла все более поздний. Он устал и хотел отдохнуть, к тому же Уолли беспокоил ее интерес к его деньгам от крейокса.

Ему было бы выгоднее бросить Диану сейчас, покончить с этой волокитой по расставанию, которую он знал вдоль и поперек, прогнать ее из своей жизни и от своих денег. Это нелегко и потребует времени. Такая стратегия сработала бы и для Оскара. Пола Финли наняла отвратительного адвоката по разводам по фамилии Стамм, и он изо всех сил бил в барабан, возвещая о войне. В ходе первого телефонного разговора Стамм выразил удивление по поводу того, как мало денег Оскар заработал за время своей работы юристом, и намекнул, что кое-что он припрятал. Стамм попытался проникнуть в темный мир гонораров, выплачиваемых наличными, но ничего не добился от Уолли, который знал эту территорию вдоль и поперек. Стамм упомянул о разбирательстве по крейоксу, но Уолли связал ему руки, безапелляционно заявив, что Оскар в этом не участвует.

— Что ж, это выглядит подозрительно, — заметил Стамм. — Мистер Финли хочет уйти, не взяв ничего, кроме своей машины и одежды, после тридцати лет брака.

— О нет, — возразил Уолли. — Вы поймете это, если как следует узнаете Полу Финли, вашу клиентку. — Они еще немного поспорили, как обычно делают юристы по разводам, потом Стамм пообещал перезвонить.

Как бы Уолли ни хотел денег, он решил отложить фактическое получение наличных на несколько месяцев. Сейчас или на протяжении нескольких следующих недель предстояло заниматься документами, следить за делами в суде, а потом избавиться от женщин.

Для самого тягомотного месяца в году август оказался весьма продуктивным. Хелен Зинк родила восьмифунтовую девочку, и ее назвали Эммой. Пару дней Хелен и Дэвид вели себя так, будто произвели на свет первого ребенка за всю историю человечества. Мать и дитя были совершенно здоровы, и когда они прибыли домой, дедушки и бабушки с обеих сторон уже ждали их там вместе с двумя десятками друзей. Дэвид взял отпуск на неделю и почти не выходил из маленькой розовой детской.

Вернуться в строй его заставил сердитый федеральный судья, который явно не знал, что такое отпуск, и, по слухам, работал по девяносто часов в неделю. Судью звали Салли Арчер, или Неудержимая Сал, как ее метко окрестили окружающие. Она была молода, остра на язык, невероятно умна и занималась тем, что возвращала своих сотрудников с небес на землю. Неудержимая Сал быстро разбиралась с делами и хотела, чтобы каждый иск разрешался на следующий день после его подачи. Дело Дэвида о нарушении трудового законодательства назначили к рассмотрению Арчер, которая не стеснялась в выражениях, высказывая мнение о «Цицеро пайп» и гнусной политике, принятой в компании.

Под давлением многочисленных представителей федерального правительства, а также самой Неудержимой Сал генеральный подрядчик убедил своего субподрядчика «Цицеро пайп» разобраться с безобразными нарушениями трудового законодательства и юридическими проблемами и приступить к работам на водоочистном заводе. Обвинения в уголовном преступлении против несостоявшегося поджигателя Джастина Бардалла и других лиц компании будут рассматриваться еще долгие месяцы, а вот спор по поводу оплаты и сверхурочно отработанных часов мог и должен был разрешиться быстро.