DEEP PURPLE Звезда автострады - В. Дрибущак

Очень богатыми людьми нас назвать нельзя. Уже прошло достаточно много времени с тех пор, когда мы были здорово зарабатывающей гастролирующей группой и имели суперхиты. Все мы — живые люди, и нам нужно содержать семьи, платить за дома, обучение детей, покупать пищу.

Так что мы попали в сложную ситуацию. У нас была записана практически половина альбома. Мы потратили аванс, выданный фирмой грамзаписи, и ситуация была такова, что если группа распадется, то мы должны вернуть эти деньги. И я сказал: или Гиллан, или никто другой. Мы на грани развала группы. Это было время кусания ногтей. Вообще-то Джон Лорд, Иен Пэйс и я заявили, что если Иен не вернется, мы ничего делать не будем. Мы стояли перед перспективой продажи своих домов — ибо не смогли бы вернуть аванс фирме грамзаписи, хотя альбом в большей или меньшей степени был готов.

Тогда наш менеджер Брюс позвонил и сказал, что Ритчи, в конце концов, согласился. У меня просто крыша поехала. Моя жена слышала этот разговор. Все, что я мог сказать, это грязно выругаться. Я все время курил, и она сразу же подошла ко мне с сигаретой, пепельницей и бутылкой виски. В то время мы не знали, что происходило еще кое-что.

Причина, по которой Ритчи позволил Гиллану вернуться, была не в Иене и не в нас — причиной были деловые соображения, в которые я не могу вдаваться».

«Финансовые возможности Фила Бэнфилда истощались, а счета приходилось оплачивать своевременно, — разъясняет сложившуюся ситуацию Иен Гиллан. — Фил пытался убедить меня, что присоединение к DEEP PURPLE для меня — наилучшее решение. Все это напоминало какую-то странную местечковую войну. Время от времени я обстоятельно напивался и однажды, наверное, перегнул палку, ибо на следующий день получил факс от Фила: ухожу! Я побледнел и пошел на кухню, где сидел Эл Даттон (гастрольный менеджер, — прим. авт.). Я еще раз прочитал факс и посмотрел на Эла, молчание которого подтвердило всю необычность ситуации. Сквозь слезы я выдавил из себя: хорошо, я согласен, после чего перезвонил Филу, сообщив о своем решении еще раз вернуться в DEEP PURPLE».

В одном из редких интервью (для журнала «Metal Hammer») Блэкмор так объяснил свою позицию: «Иен своими выходками и дурным поведением мне глубоко неприятен. Поэтому на личностном уровне мы с ним не общаемся. Я знаю, со мной тоже не очень просто, но Иен настоящий псих. С другой стороны, он самый великий вокалист в хард-роке. На сцене он такой, каким и должен быть. Он несет свежую струю в современный рок. На сцене мы идеально дополняем друг друга, я могу быть самим собой, а не копировать, например, Стива Вая (Steve Vai). Но когда мы вне сцены, мы далеки друг от друга. Так было всегда. Джо всегда был мне другом. Он хороший певец, но нам нужен Иен. Он — человек совсем другого типа, он — „Мистер Рок-н-ролл”. Когда Джо появлялся на сцене, я сразу ловил себя на мысли, что DEEP PURPLE превращается в FOREIGNER. Зачем? Он стал копировать Дэвида Ли Рота и полностью потерялся как индивидуальность. Я попытался его переубедить, но это дохлый номер. Он слишком большой „Мистер Шоу-бизнесмен”».

Дело было за самим Гилланом. Он покинул группу в 1989 году не по своей воле и был тогда очень обижен: «Я женился на DEEP PURPLE в 1969 году и развелся в 1973-ем. Потом опять женился в 1984-ом и развелся в 1989-ом. Убежден, что больше в браке с этой женщиной я состоять не буду».

Но зарекался Гиллан напрасно, ибо принял предложение вернуться в группу, использовав для объяснения своего решения тот же образ: «Когда я слышу DEEP PURPLE с другим вокалистом, то чувствую себя так, будто бы увидел свою жену с другим мужчиной».

Глава 10. БИТВА РАЗГОРАЕТСЯ

Новый «старый» вокалист рассказывает о дальнейших событиях: «Так я опять попал в DEEP PURPLE, хотя большой радости и не испытывал. Впрочем, и Блэкмор не хотел моего возвращения. Так что ситуация была очень сложной. Что произошло дальше? Роджер Гловер взял ленту с уже готовым альбомом и стер все вокальные партии. Потом дал мне ее и попросил написать новые тексты и спеть их. Все это я должен был сделать за шесть недель. Для Гловера это был болезненный процесс, ибо он знал предыдущую версию и успел к ней привыкнуть. Я же никогда этого альбома не слышал, зная только наложенную инструментальную подкладку, как бы мертвые песни, без вокальных партий, и значит и без мелодий. Моей задачей было вдохнуть в эти мертвые песни жизнь. Должен признаться, что сжатые сроки и возможность работы с Роджером взволновали и мобилизовали меня. Времени для размышлении не было».

Работа проходила в нью-йоркской «Bearsville Studios» и «Red Rooster Studios» немецкого городка Татцинг. 17 июля 1993 года пластика The Battle Rages On («Битва Разгорается») появилась в магазинах.

Несмотря на необычность создания этого альбома, он получился весьма неплохим. Заглавная песня сделана в лучших традициях группы. «В ней говорится о Югославии, о невозможности любить, когда все вокруг убивают друг друга. Это протест против ненависти, возникающей между людьми», — говорит Гиллан. Очень хороши «Аnуа» и «Solitaire». Остальной материал хотя и уступает этим трем композициям, но все равно неплохо слушается. В Великобритании диск поднялся до 21-го места.

Очередное воссоединение состава Mark II подавалось «под соусом» 25-летия группы. На сентябрь запланировали мировое турне. А пока остальные музыканты отдыхали, Иен Гиллан отправился в Грецию, где вместе с певцом Михалисом Ракинтцисом (Mihalis Rakintzis) дал три концерта — в Салониках, Патрах и Афинах. Песня «Getaway» этого дуэта, выпущенная на сингле, просто вне всяких похвал. После афинского выступления Гиллан вылетел в Нью-Йорк на репетиции. Но первые три концерта тура «The Battle Rages Оn» (в Стамбуле, Афинах и Салониках) были отменены.

После своего прилета в Европу, 21 сентября группа провела репетицию в Австрии, а 23-го под Римом отыграли тренировочный концерт (без зрителей). Гастроли открылись выступлением в римском зале «Palaghiaccio». Далее следовали Германия, Франция, Швейцария, Австрия. Концерты шли как по маслу. В Нюрнберге, правда, во время исполнения «Lazy» загорелся усилитель Блэкмора, и концерт пришлось заканчивать без гитарных соло.

Как всегда во время гастролей игрались футбольные матчи. Команда Ритчи, состоящая из его помощников, громила всех соперников. Гиллан не выходил на поле по «политическим причинам», а Гловер — памятуя о сломанном запястье во время матча еще при записи The Battle Rages On.

Казалось, группа обрела второе дыхание. Их выступления вызывали бурю восторгов поклонников и одобрительные высказывания в прессе. К примеру: «Звук как обычно безупречный, чистый, наполненный мощью и импровизацией. DEEP PURPLE звучат как 20 лет назад — монументально, мелодично, величественно и громко» (газета «Ostee Zeitung»).