В объятиях смерти - Патриция Корнуэлл

- Он заикался, - неуверенно произнесла она.

- Простите?

- Иногда он заикался. Я помню. Когда Френки был слишком возбужден или нервничал, он заикался.

"Джим Джим".

Эл Хант воспроизвел все точно. Рассказывая ему, что Барнз сделал или пытался сделать, Френки, должно быть, огорчался, нервничал и начинал заикаться. Должно быть, он заикался всякий раз, когда рассказывал Ханту о Джиме Барнзе. Джим Джим!

Покинув дом Джини Уилсон, я позвонила из первого же таксофона. Марино - лопух - ушел катать шары в боулинг.

Глава 14

Понедельник привел за собой вереницу облаков, расписанных под мрамор, которые окутали предгорья Голубого хребта и поглотили "Вальгаллу". Ветер лупил по автомобилю Марино, и к тому моменту, когда мы припарковались на стоянке больницы, в лобовое стекло молотили крошечные градинки.

- Черт, - пожаловался Марино, когда мы выбрались наружу, - этого нам только и не хватало.

- Ничего серьезного не ожидается, - заверила я его, вздрагивая, когда ледяные комочки жалили меня в щеки. Мы пригнули головы от ветра и молча поспешили к парадному входу.

Доктор Мастерсон ожидал нас в вестибюле. Натянутая улыбка прикрывала суровое, каменное выражение его лица. Пожимая руки, мужчины глянули друг на друга, как враждебные коты, и я пальцем о палец не ударила, чтобы хоть немного разрядить обстановку, потому что я откровенно устала от всех этих психологических игр. Доктор Мастерсон располагал нужной нам информацией, и он выдаст нам ее неискаженной, целиком и полностью, на основе сотрудничества или судебным порядком. У него был выбор. Не задерживаясь, мы прошли в его кабинет, и на этот раз он закрыл дверь.

- Итак, чем я могу быть вам полезен? - спросил он сразу же, как только сел на стул.

- Дополнительной информацией, - ответила я.

- Разумеется, но должен признаться, доктор Скарпетта, - продолжал он так, как будто Марино не было в комнате, - не вижу, что еще я мог бы рассказать вам об Эле Ханте, что было бы полезным в вашем расследовании. Вы ведь смотрели его историю болезни, и я рассказал вам все, что помнил...

Марино оборвал его:

- Да, ну что ж, мы здесь для того, чтобы немного освежить вашу память, - сказал он, доставая сигареты. - И мы интересуемся не только Элом Хантом.

- Я не понимаю.

- Нас гораздо больше интересует его приятель, - объяснил Марино.

- Приятель? - Доктор Мастерсон бросил на него холодный оценивающий взгляд.

- Имя Френки вызывает у вас какие-нибудь ассоциации?

Доктор Мастерсон принялся протирать свои очки, и я решила, что это его любимая уловка, позволяющая выиграть время для размышления.

- Когда здесь находился Эл Хант, у вас был еще один пациент - мальчик по имени Френки, - добавил Марино.

- К сожалению, не припоминаю.

- Сожалейте о чем хотите, док, но вам придется рассказать нам, кто такой Френки.

- В "Вальгалле" всегда очень много пациентов, не менее трехсот, лейтенант, - ответил доктор Мастерсон, - я просто не в состоянии запомнить каждого, особенно, тех, кто находился здесь недолго.

- То есть, вы хотите сказать, что пациент Френки находился здесь недолго? - сказал Марино.

Доктор Мастерсон протянул руку за своей трубкой. Он допустил явный промах, и в его глазах я заметила раздражение.

- Ничего подобного я вам не говорил, лейтенант. - Он принялся медленно утрамбовывать в трубке табак. - Но если вы дадите мне немного больше информации об этом пациенте, молодом человеке, которого вы называете Френки, возможно, у меня и появится хотя бы слабый проблеск. Вы можете рассказать о нем что-нибудь еще, кроме того, что он "мальчик"?

Я решила вмешаться:

- Очевидно, у Эла Ханта в то время, когда он находился здесь, был друг, некто, кого он называл Френки. Эл упоминал о нем во время разговора со мной. Нам кажется, что этот человек первое время, после приема в больницу, содержался в Бэкхолле, а затем был переведен на другой этаж, где мог познакомиться с Элом. По описанию, Френки - высокий, стройный, темноволосый. Кроме того, он любил вязать - увлечение довольно нетипичное для пациентов-мужчин, я думаю.

- Все это вам рассказал Эл Хант? - спросил доктор Мастерсон безо всякого выражения.

- Кроме того, Френки был фанатично аккуратен, - уклонилась я от ответа на его вопрос.

- Боюсь, что любовь к вязанию не совсем то, что могло бы привлечь мое внимание, - прокомментировал он, снова зажигая трубку.

- Кроме того, в состоянии стресса он, возможно, заикался, - добавила я, сдерживая раздражение.

- Хм-м. Видимо, это кто-то со спастической дисфонией в дифференциальном диагнозе. Может быть, именно с этого и начнем...

- Вам нужно начать с того, что прекратить заниматься ерундой, - грубо вмешался Марино.

- Вот как, лейтенант? - Доктор Мастерсон снисходительно улыбнулся. Ваша враждебность не обоснованна.

- Это вы у меня в подвешенном состоянии, и стоит мне захотеть, я вас в одну минуту обосную - наложу на вас судебное распоряжение и привлеку вашу задницу к ответственности, чтобы засадить в тюрьму за соучастие в убийстве. Как это звучит? - Марино свирепо уставился на него.

- С меня уже вполне достаточно вашей наглости, - ответил доктор Мастерсон с раздражающим спокойствием. - Я не люблю, когда мне угрожают. Я на это плохо реагирую, лейтенант.

- А я плохо реагирую на тех, кто тратит мое время попусту, - парировал Марино.

- Кто такой Френки? - снова попыталась я вернуться к теме разговора.

- Уверяю вас, что не могу сказать без подготовки, - ответил доктор Мастерсон. - Если вы будете так добры, что подождете несколько минут, я схожу посмотрю, что можно извлечь из нашего компьютера.

- Спасибо, - сказала я, - мы подождем.

Едва психиатр вышел за дверь, как Марино тут же понес:

- Что за мешок с дерьмом?

- Марино, - сказала я устало.

- Не похоже, чтобы это заведение было переполнено детьми. Могу поспорить, что семидесяти пяти процентам пациентов здесь перевалило за шестьдесят. Ты же понимаешь, что молодые люди должны задерживаться в памяти, верно? Он чертовски хорошо знает, кто такой Френки, и, возможно, даже мог бы нам сказать размер ботинок негодяя.

- Возможно.

- Что значит "возможно"? Я тебе говорю, что парень попусту тянет кота за хвост.

- И он будет продолжать это делать до тех пор, пока ты, Марино, грубишь ему.

- Вот дерьмо! - Он встал, подошел к окну позади стола доктора Мастерсона и, раздвинув занавески, уставился в окно, за которым было уже позднее утро. - Я ненавижу, когда кто-то мне врет. Клянусь Богом, если он меня доведет, я засажу его задницу. Чертовы психолекари! Их пациентом может быть Джек Потрошитель, и им до лампочки. Они будут продолжать тебе врать, укладывать зверя в постель и кормить его с ложечки куриным бульоном, как будто он - сама Америка. - Он помолчал, а затем пробормотал, ни к селу, ни к городу: - По крайней мере, снег прекратился.

Дождавшись, пока Марино снова сел, я сказала:

- Думаю, угрохать ему обвинением в соучастии в убийстве было чересчур.

- Но это заставало его быть внимательнее, не так ли?

- Дай ему шанс сохранить лицо, Марино.

Он курил, угрюмо уставившись в занавешенное окно.

- Я думаю, теперь он уже понял, что помочь нам - в его же интересах.

- Да, но не в моих интересах сидеть здесь и играть с ним в кошки-мышки. Даже сейчас, когда мы сидим и болтаем, псах Френки разгуливает на свободе и вынашивает свои сумасшедшие мысли, которые тикают, как чертова бомба, готовая вот-вот рвануть.

Я вспомнила свой тихий дом в тихом районе, медальон Кери Харпера, висящий на ручке моей двери, и шепчущий голос на моем автоответчике: "У тебя действительно светлые волосы, или ты обесцвечиваешь их?.." Как странно. Я ломала голову над этим странным вопросом. Почему это имеет для него значение?

- Если Френки - наш убийца, - тихо сказала я, глубоко вздохнув, - то я не могу себе представить, какая может быть связь между Спарацино и этими убийствами.

- Посмотрим, - пробормотал Марино, зажигая сигарету и мрачно глядя на закрытую дверь.

- Что ты имеешь в виду?

- Я никогда не перестаю удивляться тому, как одно обстоятельство оказывается связанным с другим, - ответил он загадочно.

- О чем ты? Какое обстоятельство, Марино?

Он взглянул на часы и выругался:

- Куда, черт побери, он пропал? Отправился обедать?

- Надеюсь, он ищет историю болезни Френки.

- Да. И я надеюсь.

- Что это за обстоятельства, которые оказываются связанными с другими? - снова спросила я. - Не мог бы ты выражаться более конкретно?

- Давай посмотрим на все это с такой точки зрения, - предложил Марино. - У меня есть совершенно отчетливое ощущение, что если бы не эта проклятая книга, которую писала Берил, все трое были бы сейчас живы. И Хант, скорее всего, тоже все еще здравствовал бы.

- Я в этом не уверена.

- Ну конечно, нет. Ты всегда так чертовски объективна. Это мое мнение, о'кей? - Он посмотрел на меня и потер усталые глаза. Его лицо раскраснелось. - У меня такое ощущение, договорились? И оно подсказывает мне, что между убийцей и Берил изначально существовало связующее звено: Спарацино и книга. А затем одно обстоятельство привело к другому. Дальше псих убивает Харпера. Потом мисс Харпер проглатывает достаточно таблеток, чтобы свалить лошадь, так что ей не надо больше слоняться в одиночестве по ее громадному жилищу, в то время как рак сжирает ее заживо. И Хант вешается на балке в своих дурацких трусах.