Украсть богача - Рахул Райна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Совсем забыла. Еда! – сказала Прия. – Вы же наверняка голодные?
Мы с Руди затрясли головами как школьники.
– Еда! – повторила она. – Сперва поешьте, а потом будем думать. Идем на кухню.
– У тебя две спальни? Очень милая квартира. – Надо же было поддерживать разговор. Я слышал, в таких ситуациях лучше всего беседовать о квартирах.
– Оберой, конечно, издевается надо мной, но зато хорошо платит, – ответила Прия. – Он считает меня полной идиоткой, которая пашет изо всех сил и никогда его не подсидит. Я работаю… то есть работала хорошо. Незаменимый сотрудник. – Она посмотрела на нас с Руди. – Скорее всего, меня уже выгнали, так ведь? Да и вас тоже.
Мы с Руди снова покачали головой. У таких светских людей, как мы, знатоков вина и виски, не нашлось слов.
На стене кухни висело на доске множество ее фотографий – студентка на пляже в Гоа, беспечная молодежь. Интересно, каково это – не знать забот?
Прия достала из холодильника пластиковые коробочки.
– Это мама готовила. Хоть вы поешьте, – сказала она. – Самый тяжкий грех, который может совершить дочь, – не есть мамину стряпню, – рассмеялась она.
«Бывают грехи и похуже», – подумал я. Например, лишить будущего любовь всей твоей жизни, причем перед самым Дивали. Это уж точно страшнее неуважения к матери, что бы ни говорило наше общество.
Мы рассказывали Прии о том, что с нами произошло, она же тем временем разогрела и подала еду, взвизгивая оттого, что раскаленный, как лава, пластик обжигал ей руки.
Об одном мы умолчали. О мошенничестве с экзаменами. Я видел, что Руди старается обойти эту тему. Да я и сам ее избегал. Это наша маленькая тайна, и мы ее сохраним.
– Значит, ваш приятель украл Абхи Аггарвала? – уточнила Прия, когда мы доели. Еда была горячая и вкусная. – А Оберой устроил все это ради денег?
– Именно, – ответил Руди. – Типа, жена и дети выжимают из него все соки.
– Ха, кто бы говорил. Рудракш… Рамеш, – произнесла Прия. – Во что вы вляпались?
– Мы в жопе, – сказал Руди.
– Ты вообще-то крорпати, – заметил я. – Если это называется «в жопе», тогда мы где?
– Тебе ли жаловаться? У тебя есть она, – он указал на Прию.
– Хватит, Руди, – отрезал я.
– Тебе легко живется, Рамеш. Ты просто берешь и тратишь мои деньги. Звонишь ей, мне ни слова, – в голосе его звенела жалость к себе. Духовный рост Руди явно застопорился. – А у меня даже друзей нет. Понимаешь ты это? У меня вообще никого. Всем нужны только мои бабки. Со мной общаются только ради наживы. Ты. Мои друзья. Родители. Даже моим родителям, черт побери, плевать на меня, Рамеш, им нужны только мои гребаные деньги.
– Может, ты забыл, так я тебе напомню: мне отрезали палец!!! – крикнул я. В жопу соседей и их бетусика, который учился в Стэнфорде. Потом пожертвую деньги и воскурю благовония божеству тихих соседей. – Мудак. Мы с тобой уже столько общаемся, а ты все никак не повзрослеешь, – не унимался я.
Руди кипел от гнева. Вот и хорошо.
– Мальчики! Нам остается только одно, – вмешалась Прия.
Я с первого же взгляда понял: у нее созрел план. Пока я думал только о еде и о собственном пальце, она каким-то чудом придумала план.
– И что же? – спросил Руди. – Не тяни. Говори уже, – сказал он таким тоном, будто и сам знал, что делать, хотя мы оба понятия не имели. Мы просто убегали. Нам нужен был кто-то, кто пораскинет мозгами за нас. Индийские мужчины! По крайней мере, я сознаю свои недостатки.
– Нужно обратиться к Анджали Бхатнагар, – проговорила Прия.
– К кому? – завопил Руди и аж подскочил на стуле. Я не выдержал и засмеялся. Уж очень он забавный с макияжем. Странно, что он еще его не смыл. Может, привык на съемках. А может, ему просто нравится. – К кому? – повторил Руди, точно не верил своим ушам.
Прия глубоко вздохнула и принялась объяснять:
– Кроме нее, вам никто не поможет. Она же работает в Центральном бюро расследований. И может решить любую проблему. Нужно только пойти и попросить. Вот вы пойдете и попросите. Расскажите ей, что натворили, а я знаю, вы что-то натворили, вы двое, просто боитесь мне признаться. Ей вы скажете, что по сравнению с преступлением Обероя ваш проступок – детская шалость. Он организовал ваше похищение. Прикарманил выкуп за Мозг Бхарата! Это же уму непостижимо. Скандал выйдет громкий. А ей достанется вся слава.
Я думал, Прия закончила, но она продолжала, тщательно подбирая слова:
– Причем на этот раз она не перейдет дорогу никому из богатых и влиятельных. Она займется одним-единственным человеком, одним чокнутым богатым человеком, который решил озолотиться, а заодно и погубить любимца всей страны – все индийские матери мечтают о таком сыне! Поняли теперь? Идеальный преступник. И она его поймает. Так что мы обратимся к ней, и вы, мальчики, глупые, гордые мальчики, попросите Анджали Бхатнагар вам помочь.
На меня ее речь произвела впечатление.
А на Руди – нет.
– Попросите? Попросите? – взвился он. – Не буду я никого ни о чем просить: все равно не дадут! Я всю жизнь просил. Я просил девушек. Я просил родителей. Я просил друзей быть моими друзьями. И всем было на меня плевать!
– Она ваш единственный шанс, – заметила Прия.
– То есть ты хочешь сказать, что единственная, кто способен нам помочь, – мой злейший враг, следователь из ЦБР? Да она же мечтает меня прикончить! Мне конец! Какие же вы оба умные. «Поехали к Прии, она знает, что делать», – произнес Руди, подражая необразованному уттар-прадешскому говору – то есть, видимо, передразнивая меня, о чем мы все сразу же догадались и что само по себе было куда оскорбительнее его слов. – «Я ее люблю, она идеальная женщина, я хочу на ней жениться и завести миллион детей-идиотов, и чтобы никто не узнал, что мы сделали, и нас не посадили в тюрьму». Вы оба придурки, неудивительно, что вы так сильно любите друг друга! Все, я пошел спать. – И Руди удалился в спальню, бормоча что-то себе под нос.
Нельзя в одночасье стать лучше. Ему нужно время. В конце концов, он еще подросток.
А я тогда кто? Двадцатичетырехлетний святой? Не мне его судить.
– Извини.
О тюрьме я старался не думать. И очень надеялся, что Прия пропустила мимо ушей этот фрагмент тирады Руди.
– Ты правда так сказал? – спросила Прия.
– Не совсем.
– Но ты это имел в виду?
– Ты же знаешь, что ты мне
