ДОМ ПЛОТИ - СТЮАРТ МАКБРАЙД

— …себя с ананасом. Какие, однако, люди, а?

Логан оторвался от дороги взглянул на Фолдса:

— Простите, сэр?

— Не обращай внимания, наверное, мне не стоит жаловаться на своих подчиненных. — Фолдс сунул телефон в карман; они уже ехали через Террифф. — Как же я по всему этому скучаю: расследовать дело, а не сидеть за столом или жать руку какой-нибудь шишке.

Он проследил, как исчезает россыпь домов из красного песчаника и серого гранита.

— Знаешь, — сказал он, касаясь стекла, — я ведь вырос в таком вот городке…

Машина свернула к скотобойне «Алаба».

Фолдс уставился на большую улыбающуюся хрюшку в фартучке:

— Так вот здесь всё и происходило?

Большая часть журналюг уже разошлась, но кое-кто из наиболее упертых репортеров остался. Они немедленно окружили полицейских.

— У вас есть подозреваемые?

— Будет ли снесена скотобойня «Алаба»?

— Ответственность за убийства несут поляки?

— Как вы относитесь к заявлениям, что это попытка свалить вину на этнические меньшинства?

— Останки скольких тел удалось идентифицировать?

Ожидая, пока охранник откроет ворота, Логан держал рот на замке, предоставляя возможность отдуваться Фолдсу, затем они проехали к офисной пристройке.

— Гм… — поморщился начальник полиции, выходя из машины, — запах тут… любопытный. Вроде как жирный отбеливатель…

Секретарша директора скотобойни предложила им кофе.

— Мистер Дженкинс будет через минуту.

Мистер Дженкинс оказался седовласым мужчиной лет пятидесяти с хвостиком и брюшком, которое тянуло на шестимесячную беременность. Он провел их наверх, в кабинет на втором этаже, окна которого выходили на парковочную стоянку.

— Я сорок лет занимаюсь этим делом, сорок! И что теперь? — Он сел за стол, заваленный бумагами, и жестом предложил гостям расположиться в кожаных креслах напротив. — Цены у нас упали еще до того, как все это закрутилось. Можете себе представить, что делается сейчас! И я не вижу выхода… — Он ткнул в стол коротким пальцем. — На этом месте с незапамятных времен стояла скотобойня. В смысле, еще с шестнадцатого века. Когда я был маленьким, в Шотландии в каждом маленьком городе была своя скотобойня. Туши разрезали пополам, укладывали на платформы, накрывали брезентом и отправляли в Лондон. Тогда даже рефрижераторных вагонов не было. И разве кто-нибудь умер от пищевого отравления? Ничего подобного! Теперь же фабричная заморозка, правила Евросоюза и куча санинспекторов…

— Если вас это утешит, — понимающе кивнул Фолдс, — в полиции примерно такая же картина. Чихнуть нельзя без регламентирующих документов. Но вам, по крайней мере, разрешили открыться, ведь так?

Дженкинс нахмурился:

— Да, с завтрашнего дня. Но вы не поверите, через какие обручи нам пришлось для этого прыгать! Удвоенное число охранников, и еще мне в штат навязали какого-то идиота из саннадзора на полный рабочий день. Догадайтесь с одного раза, кто будет им всем платить? Я, вот кто. — Он взял со стола бумаги и помахал ими. — Теперь от нас требуют определять принадлежность каждой кости! Теперь мы обязаны стерилизовать каждый нож! Как правило, обрабатывали пятьдесят-шестьдесят туш в день. А сейчас при лучшем раскладе едва ли тридцать пропустим… Вы представляете, как это скажется на наших доходах? Эти гады заставили нас утилизовать всю имеющуюся говядину и всё, что хранилось в холодильниках. Настоящее преступление!

— Ну, — сказал Фолдс, — справедливости ради стоит вспомнить, что у вас тут нашли целую кучу человеческих останков.

— Но с остальным-то мясом всё было в порядке!

Нескончаемую речь Дженкинса прервала секретарша, сообщившая, что звонят из ветнадзора договориться о проведении выборочной инспекции.

— Ладно, — сказал Фолдс, поднимаясь, — рад был познакомиться, но мы, пожалуй, пойдем.

В холодильнике было идеально чисто — пустые пластиковые контейнеры тщательно вымыты, полки и бетонный пол выдраены до блеска. От всего несло хлорным отбеливателем.

Фолдс с интересом огляделся:

— Ну и как он доставлял сюда мясо?

— Насколько мы можем судить, мясо доставлялось небольшими партиями, возможно, с костями. Когда мы тут шарили, нашли останки по меньшей мере семи человек. Все в вакуумной упаковке, среди обычного мяса. ДНК-тесты еще проводятся, но у нас уже точно есть кости Данкана Инглиса и четы Стефенов. — Он показал на маленькую дверь сбоку. — Видеонаблюдение за этой частью курам на смех. Достаточно войти внутрь, и делай что хочешь. А когда все упаковано, кто заметит пару лишних кусков…

Фолдс кивнул:

— Ладно, покажи-ка мне костяную мельницу.

Цех по переработке белков на четыре дня закрыли, но вонь, пропитавшая все вокруг, не выветрилась.

— Нам прежде всего нужно выяснить, — морщась, сказал Фолдс, — как этот Мясник проникал на скотобойню. — Он поднялся по лестнице к загрузочной воронке. — Могу поспорить, что это крупный мужчина. Расчленив жертву, он складывал кости и внутренности в крепкий мешок или большую сумку и тащил сюда. Думаю, средь бела дня такое не проделаешь…

— Примерно то же говорил и старший инспектор Бейн, — сказал Логан.

— В самом деле? — Фолдс заглянул в воронку. — И к какому выводу пришел ваш старший инспектор?

— Мясник, возможно, имел связи с компанией, занимающейся уборкой.

— Что ж, умно. Мойщики появляются на территории ближе к ночи. Выходит, и Мясник спокойно мог подогнать машину поближе к зданию, чтобы перенести сумки. Мало ли что у него там лежит…

— Мы допросили всех работающих. Пусто… Бейн закинул сеть дальше, на друзей и родственников. Но пока ничего.

— Наверное, стоит продолжить копать в этом направлении, — сказал Фолдс, — Но… но это не мойщик.

— Почему вы так думаете?

— Я гоняюсь за Мясником уже не первый год. — Он подмигнул Логану. — Кто знает его лучше меня?

44

Стены в темноте пульсировали, остро пахло бенгальскими огнями. Хитер лежала на спине, закрыв лицо рукой, чтобы придержать глаза, которые норовили выкатиться из орбит.

— Келли… я плохо себя чувствую…

Новая девушка из другой камеры снова кричала: просила, чтобы ее выпустили, ругалась… А еще она рассказала им о своей сестре и о том, как они открыли дверь, думая, что это принесли пиццу. Но за дверью оказался Мясник.

— Келли?

— Шшш… Я здесь, Хитер. Всё в порядке. Тебе просто надо поспать, вот и всё.

— Мне кажется, с этим мясом было что-то не так…

Молчание.

— Что? Что с ним было не так?

— Морин. Новая девушка. Она сказала, что у ее сестры диабет. Она делала себе уколы… Я почувствовала, что у мяса странный вкус… О господи…

Келли просунула руку сквозь прутья решетки и сжала пальцы Хитер:

— Диабетикам колют инсулин, но я сомневаюсь, что он сохраняется при жарке… Может, у тебя сотрясение? Ты ведь ударилась головой.

— Может быть.

Крики на минуту стихли, и Хитер с облегчением вздохнула. Затем все началось сначала.

— От этого шума мне еще хуже…

Она ждала, что появится мистер Новичок и скажет, что она злая, но Новичок не появился. Да и Данкан куда-то пропал… Уж не с Келли ли это связано? Нет, не с Келли, а скорее с тем, что безумие потихонечку отступало. Зачем ей говорить с мертвецами, когда есть живая Келли?

Хитер тихонько засмеялась. Затем застонала. Потом подумала, не проблеваться ли ей.

— Ты должна выпить еще таблеток. Я обещала, что буду давать тебе таблетки, если ты почувствуешь себя плохо.

— Я не чувствую себя плохо.

Послышался шуршащий звук, затем Келли вложила в руку Хитер пакетик с двумя маленькими таблетками:

— Ты должна их выпить, тогда ты поправишься. Если ты откажешься, ОН придет и накажет меня. Не позволяй ему делать мне больно…

Хитер не хотела пить лекарство.

— Давай, Хитер… — Данкан толкнул ее в плечо.

— Где ты пропадал?

— Хитер? Я здесь, — встревожилась Келли.

— Сейчас же глотай таблетки!

— Но это же может быть всё что угодно…

— Ласточка, если бы ОН хотел навредить тебе, ты бы уже давно стала отбивной, верно?

— Но…

— Никаких «но». Ты плохо себя чувствуешь, забыла? Ты ударилась головой. И если ты не проглотишь таблетки, он накажет Келли. Ты ведь не хочешь, чтобы он сделал Келли больно?

Хитер потрогала таблетки пальцем:

— Нет.

— Тогда глотай таблетки, и никому не придется умирать.

Оператор:

— Служба спасения, чем мы можем вам помочь?

Женский голос:

— Это он! Из телевизора и газет! Это тот Мясник!

Оператор:

— Хорошо, мадам, мы…

Женский голос:

— Я его видела! Я выглядывала в окно и увидела, как он перелезает через забор позади дома!