ДОМ ПЛОТИ - СТЮАРТ МАКБРАЙД

Доктор Зовите Меня Дейв продолжал нудеть:

— Разумеется, двадцать лет — слишком долгий срок. Наверняка со временем поддерживать сексуальное возбуждение становилось все труднее, кайф от убийства и расчленения быстрее улетучивается, так что приходится снова идти и убивать… Эскалация…

Логан поднял руку:

— А что, если убийства совершались не на сексуальной почве?

Психолог показал на слайд за спиной: куски мяса на столе в морге.

— Такие преступления всегда носят сексуальный характер. Пусть они и не кажутся таковыми, но… тем не менее. Мясник убивает, расчленяет, ест: таким образом он подпитывает свою фантазию. — На лице доктора Голдинга появилось озабоченное выражение. — Возможно, он занимается мастурбацией… В пользу этого говорит факт, что Том Стефен не подвергался сексуальному насилию; спермы в голове тоже не найдено.

Лучше себе этого не представлять.

— Но что, если секс все же не является определяющим фактором?

Голдинг широко улыбнулся:

— Секс всегда является определяющим фактором. Мясник — типичный некрофил.

— Но вы же сказали, он не насиловал трупы, так как…

— Многих некрофилов возбуждает образ смерти. Мясник убивает, чтобы получить мертвое тело, которое отныне будет находиться в его абсолютной власти. Акт убийства для него начало и конец. Надругательства над трупом не происходит, потому что не это питает его фантазию. Мясник расчленяет и ест трупы, значит, он некрофаг. Это довольно интересная подкатегория некрофилии.

— Но…

Старший инспектор Бейн гневно взглянул на Логана:

— Если у вас есть еще вопросы, сержант, я предлагаю вам задать их после брифинга. А сейчас продолжаем.

— Вы меня простите, — сказал Фолдс, когда они вернулись к себе, — я никак не думал, что он будет таким…

— Скучным? — Стил сидела, обхватив ладонями чашку с кофе.

— Я хотел сказать «соблюдающим подробности», но «скучным» тоже годится.

Логан сорвал обертку с печенья «Таннок»:

— А как насчет «высокомерным» или «занудным»?

— Да ладно упражняться в лингвистике. Нам следует просмотреть список подозреваемых и проверить, насколько они подходят под описание Голдинга, каким бы занудой он ни был.

Это привело к трехчасовым спорам.

Логан:

— Как насчет Кэтрин Дэвидсон? Может, ее останки не нашли потому, что она сама и убивала?

Стил:

— Гениальное предположение! Давайте посмотрим, подходит ли она к характеристике сексуального маньяка. А… минутку, она ведь не мужчина! Следующий!

Фолдс:

— Что вы думаете насчет Джейми Маклафлина? Его дружка вся эта история так изуродовала, что он оказался в тюрьме, а Джейми начал писать книжонки для детей. А что? Натура творческая, живет один… Очень тщательно изучил первую серию убийств… Может, он решил снова и снова проигрывать смерть своих родителей?

Логан:

— Да, но как он проникал на скотобойню, чтобы избавиться от трупов?

Наконец Фолдс отодвинул стул, на котором сидел, потянулся и спросил:

— Ленч?

— В среду у нас пикша и чипсы.

— О господи, только не чипсы! Слушайте, вы никогда про салаты не слышали?

Стил надулась:

— Что, черт побери, плохого в чипсах?

— А как насчет суши? — спросил Логан, схватил куртку со спинки стула и накинул ее на плечи. — Тут недалеко, за рынком, есть маленькое заведение, где очень даже ничего.

— В самом деле? — Фолдс встал. — Потому что… Инспектор Инш… Дэвид… прими мои соболезнования по поводу твоей потери.

Инш стоял в дверях, на темно-синий костюм накинут длинный, едва ли не в пол, плащ.

— Я хотел бы позаимствовать у вас сержанта Макрайя, если не возражаете, сэр.

— Дело в том, — сказал Фолдс, — что мы сейчас направляемся поесть суши, не хочешь ли к нам присоединиться?

— Я бы с удовольствием, сэр, но у меня очень плотное расписание. Сегодня днем в тюрьму перевозят одного поджигателя. Сержант на начальной стадии участвовал в расследовании, вот мне и хотелось бы, чтобы он присутствовал, когда я буду разговаривать с этой скотиной.

— Понятно… — Фолдс повернулся к Логану. — Ну что же, я считаю, что сегодня мы здесь неплохо поработали. Так что, Макрай, если ты хочешь сопровождать инспектора, мы сможем тебя прикрыть.

Логан понял, что его надежда на ленч испаряется.

— Разумеется, сэр.

Инспектор сидел за выщербленным столом в комнате для допросов и методично жевал, доставая из большого пакета очередную порцию лакричного мармелада. Логан стоял у стены, прислушиваясь к звукам тюрьмы. Оба они ждали, когда из столовой приведут Рея Уильямса.

— Знаешь, — сказал Инш, — когда-то мне очень нравилось быть полицейским. Я считал, что приношу пользу. А теперь посмотри… — Он достал мармеладину из пакета, повертел в толстых пальцах и сунул в рот. — Мириам хочет развестись. Собирается иммигрировать в Канаду и забрать с собой детей…

— Мне очень жаль.

— И всё потому, что я своевременно не поймал Вайзмена.

Рей Уильямс был тем еще фруктом. Пять футов и десять дюймов, шрамы от прыщей, бегающие глазки — такой ни за что не скажет правду, даже если вставить ему клизму. Стоило Иншу спросить его про ночь, когда неработающая фабрика в Дайсе внезапно вспыхнула, он принялся недовольно ерзать на стуле. Инспектор задавал вопрос за вопросом, но Логан чувствовал, что дело его нисколько не интересует.

Посредине допроса Инш извинился, вышел и через пять минут вернулся с тремя бумажными стаканчиками, содержимое которых в прошлой жизни могло бы сойти за кофе. Логан поморщился, но кто он такой, чтобы жаловаться?!

Под кофе Уильямс еще немного посочинял. Нет, он понятия не имеет, каким образом на канистре с бензином оказались отпечатки его пальцев. Кто, я? Нет-нет, вы меня с кем-то путаете!

В дверь после короткого стука просунулась голова надзирательницы. Женщина сообщила, что заключенный, с которым они должны встретиться в час, уже ждет в соседней комнате. Логан понятия не имел, о ком она говорит, и сказал, что через пять минут кто-нибудь из них освободится. Инш показал на Уильямса и добавил:

— Уведите этого в камеру, меня уже тошнит от его уродливой рожи.

— Обязательно. Вставай, солнце мое, пошли.

— У меня не уродливое лицо!

— Ты в зеркало когда-нибудь глядел? — усмехнулась надзирательница.

— Но он всё равно не имеет права называть меня уродом!

— Пошли, говорю!

— Ну вот, — сказал Инш, когда голоса затихли, — давай закончим с этим. Нам нужно… ох, черт, я забыл в машине папку. Слушай, сбегай… — Инспектор просительно взглянул на Логана. — Она на заднем сиденье лежит, и там же пакет мармелада, принесешь?

Логан оторвался от стены, стараясь не выглядеть слишком обиженным:

— Хорошо, сэр.

Папка лежала на месте, но никаких конфет не наблюдалось. Логан поискал немного и пошел назад, в тюрьму. К тому времени, как он повсюду расписался, в животе у него началась революция. Почему Инш не мог подождать, пока он пообедает?

В конце коридора двое мужчин кричали друг на друга. Кто-то заорал «Сволочь!», затем раздался грохот, и следом: «Я ТЕБЯ УБЬЮ!»

Господи, это же Инш…

Папка упала на пол и раскрылась, содержимое рассыпалось по всему коридору. Это были брошюры из похоронной конторы: «Проводим ваше дитё в лучший из миров».

— Ах ты мерзкий…

Логан рванулся к комнате для допросов и дернул ручку.

Заперто.

Дверь задрожала — что-то тяжелое ударилось в нее с внутренней стороны.

— МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ! — закричал сержант и сделал еще одну попытку открыть дверь; на этот раз попытка удалась.

Стол был сорван с места — винты, удерживающие его, вырваны с мясом.

Инш сидел верхом на Вайзмене, прижимая его руки коленями. Удар, и голова Вайзмена мотнулась на бетонном полу; из носа потоком лилась кровь.

Еще удар — еще больше крови.

Инспектор занес руку для следующего удара, но Логан успел оттащить Инша назад. Оба ударились о стену как раз в тот момент, когда в комнату ворвались два дежурных офицера.

Вайзмен закашлялся, разбрызгивая кровь.

Инш все еще сопротивлялся, размахивая руками, но Логан оказался сильней.

— Успокойтесь!

— Я ЕГО УБЬЮ! — Нога инспектора была в опасной близости от головы Вайзмена. — Я УБЬЮ ЕГО!

Втроем им удалось уложить Инша на пол и завести руки за спину.

Вайзмен лежал на боку, выплевывая кровь и зубы. На его лицо было страшно смотреть: нос расплющен, один глаз уже почти заплыл, губа разбита, на лбу обширная рана.

Инш снова заорал:

— Я УБЬЮ ЕГО К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!

Логан огляделся:

— Нельзя ли его как-то заткнуть?

— А что мы, по-вашему, пытаемся сделать? — зло спросил один из офицеров.