Консультант (СИ) - Дакар Даниэль

– Итак? – пару минут спустя поинтересовался Али, видя, что девушка не спешит начинать разговор. – В чём ещё я провинился? Причём до такой степени, что ты не можешь подождать и часа?

Лана поболтала в воде свободной от стакана рукой, провела мокрой ладонью по лицу и растянула губы в невеселой улыбке:

– Не провинился. Скорее, наоборот. Я хочу попросить тебя об услуге… или не услуге… в общем, я улетаю, Али. И вовсе не уверена, что вернусь.

– Не захочешь или не сможешь? – вкрадчиво поинтересовался Али-Баба. Глаза его опасно сощурились.

– Не смогу.

– Чем-то помочь? Улучшить шансы?

– Не в твоих силах. Но есть кое-что, что ты действительно можешь сделать для меня в том случае, если вернуться не получится.

– Выкладывай.

Несколько мгновений Лана позволила себе полюбоваться тем, как играют отблески воды на стенах купальни, потом пристроила пустой стакан на столик, взъерошила волосы и мрачно кивнула самой себе.

– Я изменила завещание, Али. Оно вступит в силу, если я не дам о себе знать в течение года. Теперь мой душеприказчик – ты.

Такого Али-Баба явно не ожидал. Он всплеснул руками, окунулся с головой, вынырнул, и некоторое время смешно фыркал, протирая глаза то ли потому, что их залила вода, то ли просто от крайнего изумления.

– Так, – выговорил он наконец, отплевавшись. – И что же я должен буду сделать в качестве твоего душеприказчика?

– В банке тканей госпиталя Санта Крус лежат на депозите три моих яйцеклетки. Если я не вернусь, можешь поступить с ними по своему усмотрению. Денег у меня на сопровождающем счёте не так уж много, тысяч семьдесят. Галэнов, разумеется. Повторяю, это немного. Но, думаю, на первое время хватит.

– Кисонька, – начал Али с вкрадчивой угрозой в голосе, мурлычущим ноткам которого позавидовал бы любой мрин, – ты, вообще-то, понимаешь, что ради такой перспективы я могу тебя утопить прямо здесь и прямо сейчас?

– Можешь, – хмыкнула Лана, соглашаясь. – Но не станешь. Ты игрок, Али.

Её собеседник некоторое время молчал, в упор разглядывая девушку. Потом вздохнул, в три гребка пересек бассейн и зажал губами мундштук затейливого кальяна, стоящего на бортике. Глубоко затянулся, выпустил дым через ноздри и ещё раз вздохнул.

– Они будут красавцами и умниками. Обещаю. Ещё какие-нибудь пожелания?

– Вырасти их настоящими бойцами. И настоящими шанхайцами. И не застраивай так, как застроил старших.

– Попробую. А что им рассказать об их матери?

– А что ты рассказываешь остальным?

– С матерями остальных я не знаком. И, кстати, никогда не стремился. Среди женщин людей не так уж много.

Лана пожала плечами и отхлебнула сока прямо из узкогорлого кувшина.

– Скажи им… скажи правду. Что их мать была твоей хорошей знакомой. Что, ввязавшись в предприятие с неясным исходом, доверила их судьбу тебе. Что с удовольствием родила бы их сама, но… как это ты говоришь? Кысмет?

Али, подтянувшись на руках, одним гибким движением выбрался из бассейна, обернул бёдра полотенцем и поманил к себе Лану.

– Иди сюда. И прикройся – дети, всё-таки.

Сообразив, чего от неё хотят, Лана вылезла из воды, получше закрепила полотенце на груди, и встала рядом с Али, обняв его за талию. Мужчина усмехнулся, поближе притянул её к себе за плечи и кивнул в пространство:

– Улыбочку!

А ещё минуту спустя, когда Лана уже готовилась закрыть за собой дверь купальни, негромко проговорил:

– Я, конечно, хочу этих детей. Но цена мне не нравится. Возвращайся, Сафия[37]. Пожалуйста, возвращайся.

Глава 12

Одна из трёх орбитальных крепостей планеты Шекспир стремительно приближалась. Лана, уже облачённая в монашеское одеяние и чувствующая себя крайне неуютно без оружия, мрачно глазела на экран.

Мрачность проистекала не только и не столько из предстоящего предприятия, авантюрного даже по меркам любой «горгоны». Лану бесила одежда.

До сегодняшнего дня ей не доводилось носить бельё (рубаху почти до пят), сработанное из льна. Судя по ощущениям – к счастью. Или дело было не в льняной рубахе, а в шерстяной рясе… сутане… В общем, она не стала забивать себе голову правильным именованием неудобной тяжёлой хламиды, ещё и вонючей в дополнение к прочим сомнительным своим достоинствам. Рубаху ей позволили постирать, а вот хламиду… «А что ты хотела, дорогая? Средневековье!» – ехидно ухмыльнулась Пилар.

Ей-то почему не ухмыляться? Она оставалась дома, и, будучи чистокровным человеком, наверняка не почувствовала бы и половины чудовищного амбре, состоящего в равных долях из плохо промытой перед прядением шерсти, тела, которое не мыли вообще, и – как объяснили Лане – луковой шелухи и медного купороса. Вообще-то, НАСТОЯЩИЕ назаретанки носили чёрные и серые одеяния, но на Шекспире все монахи и монахини одевались в коричневое. Да и навряд ли красители, применяемые в древности для получения чёрного и серого цветов, пахли лучше.

К средневековью относились и сандалии – кусок грубо обработанной толстой кожи, кое-как привязанный к ступне, засунутой в растянутый шерстяной чулок грубой вязки, такими же кожаными ремешками. Не «сондерсы», короче. Хотя и (Лана невесело усмехнулась) явный прогресс по сравнению с детством на ферме биологического папаши.

Шерстяное покрывало, напяленное поверх холщового апостольника, сползало на глаза, сужая поле зрения – по меркам мринов – почти до нуля. Клочковатые остатки волос нещадно потели под апостольником и покрывалом и уже сбились в колтуны. Красотка, нечего сказать.

Ладно, разберёмся. Со всем.

– Нервничаешь?

Капитан Силва явно полагал, что подошёл совершенно бесшумно. Лана не стала его разубеждать.

– Не нервничаю. Боюсь.

– Чего? – мгновенно напрягся Аль.

– За тебя. За вас. Не нравится мне всё это. Вот что, Шрам. Тот парень, Диксон, прибыл сюда вполне легально, в составе этнографической экспедиции Уго фон Келлера. Экспедиция числится пропавшей – в провинции, где они работали, вспыхнул мятеж. В той самой провинции, куда мне надо попасть. Смекаешь?

Информация была получена Ланой перед самым отлётом с Большого Шанхая, и теоретически относилась к разряду совершенно секретной. На практике же лейтенант Дитц решила, что отставного капрала Галактического Легиона Альберто Силву следует посвятить если не во все подробности предстоящей ей операции, то, хотя бы, в основополагающие моменты.

– В это время и в этой местности «пропал» почти наверняка означает «погиб». Но уж как минимум один член экспедиции уцелел и выбрался с планеты. Совершенно непонятно, как. И где покойный Диксон болтался почти два месяца между началом мятежа и назначенной Рису встречей на Руби, непонятно тоже. Причём следы он путал, словно ополоумевший заяц, что, как ты помнишь, его не спасло. За Диксоном целенаправленно охотились, нашли и убрали. Более того: столь же целенаправленно охотились за всеми, с кем он мог контактировать, а также за теми, с кем могли контактировать его контакты. Уф, ну я и фразочку завернула… короче. Как только я перейду на станцию, стартуйте. Всё равно, куда. Главное, успейте свалить с линии огня. Его, я думаю, будет до той самой матери. Не спрашивай, почему. Просто сделай. Считай меня дурой, перестраховщицей, кем угодно… но убирайся отсюда, понял?

Капитан Силва кивнул, соглашаясь. На его глазах – и при его прямом участии! – неотёсанная, но способная девчонка превратилась в «клинка». И среди прочих качеств, которые отличали «клинка» от обычного человека, значилось умение видеть на полшага вперёд. Или на шаг – при наличии способностей. Лане Дитц способностей было не занимать. Тут и на три шага хватить могло вполне. А то и на пять.

– Что-нибудь ещё?

– Если я не свяжусь с тобой напрямую в течение недели, сбрось этот информпакет на вот этот адрес, – Лана схватила бывшего наставника за левую руку и торопливо вбивала код, одновременно перекачивая файлы. – Если пассивная связь прервётся, и ты получишь пакет с чёток – выжидаешь три дня, и делаешь то же самое. Понял?