Теневые владыки. Кто управляет миром - Миша Гленни

«А где же можно держать этих голубей? – осведомился судья. – Им, конечно, пришлось бы летать по всему дому?»

Тут судья уже не мог сдерживаться и рассмеялся. Забавно, но затем Мария Родригеш заявила, что потом попросила денег на 120 тыс. черных голубей. Судья, с большим трудом сдерживавший веселье, сказал: «Я полагаю, если вы купили сто двадцать тысяч белых голубей, то изрядно взвинтили цену, и вам понадобилось купить и черных голубей, чтобы восстановить равновесие на рынке голубиных фьючерсов!»

Однако стоимость голубей и консультаций – сумма далеко не смешная. В общей сложности Сакагучи перевел с Каймановых островов в Бразилию, в закрома Марии Родригеш, 20 млн. долларов.

А по другую сторону Атлантики, в Лагосе и Энугу, Чиф Нвуде и его главный подельник Кристиан Икечукву Анаджемба осваивали социальные и деловые связи, которые приходят вслед за большими деньгами. Нвуде был назначен директором банка Union Bank, одного из крупнейших в Нигерии. Он рассказывал всем сказки, будто является искушенным нефтяным трейдером, который вышел недавно в лигу нефтяных тузов: Нвуде занялся коллекционированием классических и современных автомобилей, в том числе «Мэйбери» и «Роллс-Ройсов». Анаджемба ввез в страну мрамора на несколько миллионов долларов для отделки своих особняков и покупал своей жене Амаке сказочные украшения – восторженная нигерийская пресса впоследствии окрестит ее «Королева четырехсот девятнадцати». И ни в Бразилии, ни на Кайманах, ни в Великобритании, Швейцарии или Нигерии никто ничего не замечал, пока банковским счетам устраивали кровопускания, огромные суммы темного происхождения прыгали из банка в банк, а аудиторские проверки заканчивались как нельзя приятнее. Клянусь вам.

В этот криминальный Бродвей Нигерия превратилась по ряду важных причин, породивших здесь самую успешную культуру финансовых мошенничеств в истории (с начала 90-х они стали пышно цвести во всем мире). Как и в любом хорошем театре, публика – в данном случае жертвы – должна приготовиться отложить свое разочарование на потом, чтобы иллюзия сработала. И в Нигерии существуют идеальные механизмы для появления таких «импресарио», так как она является лучшим в мире примером невероятного гибрида – «потемкинского государства», где за вычурным фасадом органов власти не скрывается абсолютно ничего.

Деде Мабиаку, жилистое тело которого облечено в цветастую африканскую рубашку и узкие брюки, с жаром высказывает распространенное мнение о том, что это «европейцы» виноваты в поголовной нигерийской коррупции и, в частности, в «четыреста девятнадцатых» аферах. «Это они придумали компьютер!» – заявляет он. Деде направляется на вечеринку, которую устраивает Хаким Бело Осагие, один из преуспевающих нигерийских банкиров. Сам Деде – популярный певец. Он племянник и протеже Фелы Кути, большого музыканта, которым восхищаются во всем мире. Деде непреклонно уверен в том, что корни нигерийской клептократии уходят в западную культуру. Он говорит о том, как западные компании по традиции эксплуатируют природные ресурсы Африки, ничего не давая взамен, и как они используют коррупцию в качестве важного инструмента ведения своих дел. «Аферы 419» и другие просто восстанавливают баланс в мире, – говорит он. – Если европейцев обирают, значит, они этого заслуживают. Они жадные и хотят наживаться на африканцах».

В том, что говорит Мабиаку, есть изрядная доля истины, и в складывании современного облика Нигерии колонизация сыграла решающую роль. Европа свыше двух столетий забирала себе лучшую долю богатств Африки (чуть позже к дележу присоединилась Америка, а в последнее время и Китай). Европейские колонисты добывали в Африке товары (будь то рабов, пальмовое масло или алмазы), а взамен оставляли границы и бюрократию, страны и центральные банки, тарифы и налоги. Короче говоря, они оставили взамен современное государство, ту замысловатую сеть учреждений, не одно столетие связывавших правителей Европы с теми, кем она управляла.

Европейцам и американцам трудно вообразить себе жизнь без государства. Но для многих африканцев государство, когда оно только появилось, стало тем искусственным наслоением, которое они никак не могли примирить со своими традициями. Африканцы не требовали его введения, и почти ничто не говорит о том, что они хотели иметь государство или нуждались в нем. Однако европейцы не могли обойтись без него, иначе их коммерческие начинания не имели бы успеха: в конце XIX – начале XX века они испытывали необходимость в железных дорогах, пальмовых плантациях и копях по всей Африке. Устраивая все это, они нуждались в защите своих договоров, которую больше не могло обеспечивать им слово вождя (таков был местный способ вести дела). Внушительные вложения, которые делали европейцы, требовали безопасности более длительной по сравнению с жизнью вождя и достаточно прочной, чтобы можно было избежать споров о праве на землю и те или иные товары. А для этого европейцам необходимы были границы, банки, налоги, юристы и суды. И европейцы воздвигли фасады своих государств, за которыми, однако, располагались совершенно иные по своей природе традиционные общества.

Однако, пусть негодование Деде Мабиаку вполне обоснованно, оно скрывает и изрядную дозу лицемерия. Пугающим подтверждением этому выглядит та вечеринка, которую господин Осагие устроил на своей вилле на острове Икойи. Этот остров относится к числу самых богатых районов Нигерии, и здесь нет тех вечных пробок, которые стали бичом материковой части страны (ужасающие поездки в аэропорт – не для жителей острова, которые пользуются для этого вертолетами). Осагие, обладатель гарвардского диплома по бизнес-администрированию и репутации банковского гения, живет в просторном особняке, в котором лично приветствует каждого из трехсот гостей. Он со вкусом одет в широкие черные брюки и рубашку и, улыбаясь, наблюдает за тем, как веселящееся сборище гостей вволю угощается обильно подаваемым шампанским. В саду устроена сцена для выступления лучших комиков и первых музыкантов Лагоса, вроде Деде.

Даже Блейку и Кристл Кэррингтонам [23] пришлось бы попотеть, чтобы устроить столь кричащую демонстрацию роскоши.

Выход Нигерии на мировой рынок на волне нефти, по запасам которой страна занимает шестое место в мире, создал в стране общество с таким непропорциональным распределением доходов, какое редко встречалось в истории. Колючая проволока и прожектора, оберегающие богатых в этой части Лагоса, к сожалению, приводят на память те стены, за которыми живет большинство белых в Южно-Африканской Республике. Эти нигерийские стены нанесли тяжелый удар по одному из важнейших африканских институтов – по ответственности, которую ога (или «большой человек») несет в обществе за тех, кто беднее его. Вместо того чтобы распределять среди деревенских жителей деньги, еду, одежду и жилье, разжиревшие на нефтяной коррупции богачи сейчас вкладывают свои миллионы в особняки, оберегаемые сложными системами безопасности.

Нигерийская элита обогащается так, что даже на Западе многим трудно себе представить. Начиная с 70-х годов, они высасывают нефтяные прибыли страны едва ли не напрямую из скважин в карманы. Однако этот могучий поток доходов вовсе не помешал Нигерии получать в 70-е годы большие западные кредиты. Мировой Банк, у руля которого стоял Роберт Макнамара, трудился, не покладая рук, убеждая страны третьего мира брать в кредит громадные суммы – словно страховой агент, имеющий процент от прибыли. Объем выданных банком займов с 1968 до 1981 года, пока им руководил Макнамара, вырос с 1 млрд. долларов почти до 12,5 млрд., и Нигерия была его важным клиентом. Так начинался крупный международный кредитный скандал, который не утих и до сих пор.

Разумеется, никакие нефтяные прибыли Нигерии для погашения кредитов не использовались. Это бремя было переложено на плечи нигерийской бедноты, для которой правительство страны не создавало никаких систем социальной защиты и не обеспечивало развития. Нигерии предстояло достичь в качестве потемкинского государства новых высот. В ходе косметического ремонта она с любовью создает себе все внешние атрибуты бюрократического государства: флаги, речи в ООН, анкеты и документы, величественные здания с большими золотыми табличками, гласящими «Центральный Банк» или «Министерство труда», однако это не более чем театральная бутафория. У Центрального банка нет денег, а Министерство труда не создает рабочих мест. Зато там есть группка людей, которые пользуются этой иллюзией, чтобы перекладывать национальный доход в собственные карманы, обогащая заодно родных и друзей. Государство было эффективно приватизировано (в 80-е годы это, само собой, согласовывалось с духом времени отживших свое экономических программ Рейгана и Тэтчер), однако перед теми, кто на этом обогатился, не стояло никаких обязательств по оказанию услуг, которых можно было бы ожидать от государства.