Запретная дверь - Олег Синицын

Травма головы одиннадцать месяцев назад вызвала нарушение мозгового кровообращения, которое привело к коме и восьми месяцам в палате интенсивной терапии. После выздоровления Андрей научился вызывать кому искусственно, через сновидение. Он обрел способность преодолевать пограничное состояние. Но за счет чего? Психосоматика. Его подсознание, формируя через сновидение особые обрачы, вызывало повторное нарушение кровообращения. Условно говоря, чтобы вывести сознание за пределы тела, каждую ночь Андрей бросался под «газель». И получал травму за травмой.

Серия травм закончилась сегодняшним утром, когда в гости пожаловал микроинсульт. Сонливость, тошнота, головокружение, парализованные пальцы. Игрушки закончились. Все очень серьезно. Микроинсульт может запросто перерасти в инфаркт мозга… Черт побери, все настолько серьезно, что обделаться можно!

Вернувшись в отделение, Андрей забросил конверт со снимками в свой шкафчик, затем попил остывшего чая, оставленного кем-то в кружке. После этого, выбрав момент, незаметно стащил из шкафа в процедурной ампулы с эуфиллином, растворами глюкозы и коргликона. Запершись в кабинке туалета, словно начинающий наркоман, загнал все компоненты в здоровенный шприц на двадцать миллилитров и около минуты вводил смесь в вену. За это время кто-то успел наструячить в писсуар за стенкой, помыть руки и выйти.

«А ведь я поначалу принимал путешествия вне тела за развлечение, — подумал Андрей, сидя на унитазе, — что-то вроде катания на каруселях». Да, так и думал первое время, пока не начала кружиться голова. Тогда он начал догадываться, а теперь точно знал, что каждая поездка на электричке заканчивается травмой. Пропущенным ударом в голову от боксера-тяжеловеса. Один или два — терпимо. Три-четыре — микроинсульт. Пять-шесть — здравствуй, растительная жизнь!

Только через полтора часа после томографии Андрея в полной мере настигло осознание нависшей угрозы. И название у нее было страшнее некуда: инфаркт мозга… Ну а чего он хотел? Он проник в запретные области, зоны строжайшего табу. Никому не позволено ходить туда, куда он ходит. И сегодняшняя томограмма — предупреждение о том, что несколько новых путешествий за дверь убьют его. Сколько? Андрей не знал. Может быть, два или три.

Может, одно…

— Андрей Андреич!

Его окликала Багаева, когда он уже собирался войти в ординаторскую. Он хотел изобразить, что не слышал оклика, и собирался скрыться за дверью, но Альбина догнала его.

— Андрей Андреич! — говорила она, слегка задыхаясь, потому что бежала из другого конца коридора. — Как прошло обследование?

— Что?

— Как прошло обследование? Томография!

— Ах это… Нормально. Волноваться не о чем.

Лицо девушки озарила радость.

— Слава богу. Я очень рада, что волноваться не о чем. Это замечательно!

— Да, — ответил он, чувствуя, как кружится голова от легкого запаха ее духов и собственного вранья. — Замечательней некуда.

— Я принесла то, что обещала.

Она протянула ему брошюру в мягкой обложке. Андрей рассеянно взял ее, по инерции пролистнул несколько страниц. «Древняя символика цветов и растений».

— Вы собираетесь сегодня повторить эксперимент с передачей сигналов?

— Нет, — ответил он, — сегодня никаких экспериментов. Сегодня я занят. Меня пригласили на свадьбу очень хорошие друзья. Возможно, я там напьюсь. Да, очень возможно. Поэтому никаких экспериментов.

— Но вы собирались…

— Ну собирался! Я много чего собирался! Например, жениться или стать первым врачом в стране! А теперь не собираюсь. И экспериментов проводить тоже не собираюсь. Можешь сегодня гулять со своим другом, я не отниму у тебя время.

Девушка густо покраснела. Потом ее кто-то позвал, и она упорхнула. Андрей вошел в ординаторскую, тщательно запер дверь и, развалившись в кресле, снова достал снимки и начал их разглядывать в свете потолочной лампы.

Голову можно вылечить, если заняться этим немедленно. Он сам лечил подобное много раз. Интенсивная терапия. Рециркуляция и нейропротекция, массаж и лечебная гимнастика, бинтовать голени эластичным бинтом и следить за деятельностью мочевого пузыря. На крайний случай операция: микроанастомоз в исполнении нейрохируга Столярова, гордости Ленинградской областной больницы. В общем, можно вылечить, но при одном условии.

Если он забудет о путешествиях за дверь.

Боль сурово толкнулась в черепе. Левую руку обдало холодом.

Андрей спрятал снимки в конверт. Чтобы сохранить жизнь этому больному, доктор Ильин порекомендовал бы ему сегодняшней ночью воздержаться от погружений в кому. Этому инсультнику нужно забыть о том, что он собирался заглянуть в голову хозяйки виллы. Забыть о море цветов, простирающемся до горизонта, о станции, об электричке… И еще он должен забыть об Элли. Одинокой, глупой, маленькой, потерявшейся в огромном городе, за которую волновался, словно за не вернувшуюся вечером из рисовального кружка младшую сестренку. Казалось, Андрей знает ее с рождения — настолько привык к ее комплексам, чувству вины перед всеми и каждым, к тому, как она любит куклу и грустит по ушедшей матери…

Андрей внезапно понял, что девочка из сна стала для нею больше чем близкой.

Она стала родной. Как дочь.

Часть III

СИЛА И ГНЕВ

Глава первая

СТАРАЯ ДУШЕВАЯ

Лусио проснулся около пяти утра на сиденье своего «порше» бодрый как огурчик. Хмель выветрился из него, в глазах вновь светился опасный ум. Он сразу взглянул на роскошную виллу, выделявшуюся в череде особняков, напряженно вздохнул и посмотрел на Бычка:

— Рассказывай.

Бычок подробно описал все события: звонок Корасау, кафе «Соленый петух», куда заходила девочка, ее поиски на улице Сан-Клементе и то, как девочка прошла ворота виллы.

— Зачем она пошла туда? — спросил Лусио.

— Даже не представляю. Видимо, знала, что у Сеньоры мы ее не достанем.

— Откуда она знала о Сеньоре, если никогда не была в Рио?

Бычок смутился:

— Босс… я давно хотел сказать… девчонка умна не по годам. Вообще, говорят, непростая она.

— То есть?

Мулат помялся:

— Ну… не может обычная соплячка бегать от нас третий день. И ведь каждый раз уходит из-под самого носа! Если честно, босс, у меня от нее мурашки по коже… Конечно, не мое это дело, но… может, оставить ее в покое? Ребенок все-таки…

«Каждый раз уходит из-под самого носа, — удивленно повторил про себя Лусио. — А ведь в самом деле!»

Слова Бычка только подтверждали факт, что он имеет дело с необычной девочкой. Иначе как объяснить, что простая операция по передаче ребенка из рук в руки настолько усложнилась? Каждое событие последних двух дней буквально кричало о том, что он столкнулся с человеком, имеющий реальную протекцию небес.

От этой мысли у Лусио участился пульс.

Неужели после стольких лет поисков он нашел человека, на которого обращен взор Господа? Подняв руку на которого, Лусио наконец выяснит, существует ли на самом деле божья кара? Или же он столько лет борется с подносом собственной матери?

— Мне нужна эта девчонка, — произнес Лусио. — Мне нужна она. А ты, Бычок, вместо того чтобы помогать, забиваешь голову долбаной религией. Например, что это такое?

Он вытащил из-под майки мулата серебряное распятие.

— Ну… я вроде как верую.

— Верить ты должен в меня! Думаешь, эта штука поможет, когда Си-ви припрет тебя к стенке? — Он похлопал по рукояти «глока», спрятанного под футболкой. — Только это поможет, Бычок, запомни! Не забивай голову чепухой.

Бычок пристыженно втянул голову в плечи, искоса наблюдая за тем, как Лусио полез под футболку. К счастью, не за пистолетом, а за новой сигаретой.

Красавчик закурил, глядя на дом с колоннами.

Единственный положительный момент ситуации заключался в том, что Лусио теперь знал точное местонахождение девочки. Все остальные моменты были сплошь отрицательными. Как вытащить ее оттуда? Постучать в дверь и попросить выдать ему гостью он не мог, потому что никакой другой дом в Рио не был для него столь враждебным, как этот. Бычок был прав, девчонке словно нашептали, что лучшего укрытия не существует.

Первое, что пришло в голову, — провести переговоры и обменять малявку на что-нибудь… Пустая затея. Во-первых, дона Флореста потребует за девочку непомерную плату. Во-вторых, она попросту не станет разговаривать с Лусио. Он расстрелял ее курьера, дав понять, что не намерен вести переговоры. Она может выкинуть фортель похуже. Между ними идет война, причем не простая междоусобица — война между двумя союзами, делившими город.

Обыгрывая ситуацию с разных сторон, Лусио испугался было, что он попал в безвыходное положение. Все решил звонок, пришедший на его сотовый. Звонок из тюрьмы Бангу-1.