Все, что от нас останется - Анастасия Тей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И вам страшно от этого?
— Да ахренеть как страшно! — выпалил он на эмоциях снова присосавшись к стакану. На этот раз до последней капли. Словно сейчас виски был своего рода валерьянкой.
— Мне тоже страшно… Наверное, еще страшнее, чем вам. И знаете почему? — его вопроса я ждать не стала. — Потому что я втюрилась в своего босса.
Секунда и мы нашли глаза друг друга.
Две секунды и безумство все сильнее затягивало наши зрачки.
Три секунды тело начало трясти, словно кто-то безжалостно пытался меня разбудить, дергая за плечи.
Ровно три секунды и резко дернув меня за край свитера, он рывком впился в мои губы в страстном поцелуе обжигая все внутри горячим языком. Довольный стон на грани отчаянного голода и я вцепилась пальцами в его волосы, прижимаясь как можно сильнее.
Безумие побежало по венам вместо крови. Внизу живота молниеносно стало зарождаться тепло и как только я почувствовала властную ладонь на подтянутых ягодицах, приглушенный стон удовольствия неизбежно сорвался с губ.
— Нельзя говорить мне такие вещи…, - шипел босс, словно его кровь сворачивалась похлеще моей от растекающегося по организму жара.
— Почему? — выдохнула, едва ухватив кислород.
— Потому что крышу сносит…
И вновь он будто озверев, набросился на мои губы, а мне казалось от бурлящего в венах безумия его совсем скоро просто разорвет. Либо же он разорвет меня.
Станислав Олегович всегда казался мне холодным. Совершенно без эмоциональным. Словно и вовсе был не способен чувствовать. Но вместе с этим сейчас, до одури терзая мои губы… Казалось он не боялся чувствовать.
— Что? — едва слышно выдохнула я.
Станислав Олегович вот уже минуту непрерывно смотрел на меня, поглаживая большим пальцем острую скулу. И с каждой пройденной секундой чувство дискомфорта лишь возрастало, кажется как и его интерес.
Босс слегка улыбаясь, замотал головой.
— Ничего… Ты просто красивая.
— Вы смущаете меня, — призналась я, а босс заулыбался еще шире. — Нальете мне еще виски?
С этим нужно было что-то делать.
— Конечно, — а с волнением лучше алкоголя ничто не справится.
Босс повторил все те же, наверное, уже заученные им действия. Он быстро плеснул в стаканы тоже количество янтарной жидкости, возвращая один из них мне.
— Разожгу камин.
— Хотите сжечь его? — босс замер так и не дотянувшись до равномерно нарубленных дров.
К сожалению, я не видела сейчас его глаз, потому что Станислав Олегович сидел на корточках спиной ко мне. Но на моем вопросе вместе с тяжелым выдохом, его голова безжизненно опустилась, а взгляд устремился в пол.
Несколько секунд звенящей в ушах тишины, за которые я успела подобрать ноги к груди, ворочаюсь в мягком кресле.
— Да, Агата. Я хочу его сжечь.
— Не хотите.
— Я…хочу. Хочу, Агата.
— Не правда. Иначе вы бы уже давно поднесли к нему свою навороченную зажигалку, — с уверенностью стояла я на своем, а все потому что в каждом его действие читалась не решительность. Ее было видно даже в зеленых глазах, что уставились на меня с укором. Она читалась и в виновата поджатых в тонкую линию губах.
— Какого хрена… Я что настолько очевиден?!
— Совсем нет. Просто сейчас вы не скрываете своей уязвимости, — слегка наклонилась ближе к нему, и прикрыв рот ладонь, заговорчески зашептала. — И такой Станислав Олегович нравится мне куда больше того, что каждый день я лицезрела на работе.
И босс будто в самом деле задумался над моими словами, прожигая задумчивым взглядом так и не оживший камин, но казалось он видит там завораживающий огонь, даже несмотря на то, что его там не было.
— Может это и зря.
— Что зря?
— То что я открываюсь тебе.
Вы даже не представляете насколько зря. Даже не догадываетесь, Станислав Олегович о том, что вы так ошибочно сейчас изливаете душу, открывая ее нараспашку все сильнее девушке, которая в этот момент мысленно затачивает для вас нож поострее.
— Доверять страшно и, наверное, всегда своего рода это эксперимент, потому что мы никогда не знаем станет ли этот шаг ошибочным.
— Как показывает жизнь доверять вообще никому нельзя, Агата. Но я не знаю почему мне так сильно хочется открыться тебе.
Задумавшись на несколько секунд над его словами, я поставила бокал на деревянный подлокотник от кресла и поднялась на ноги.
Станислав Олегович вновь вернулся к камину, выкладывая в него равномерно нарубленные дрова, но в тот момент, когда он в очередной раз потянулся за деревяшками, я мягко опустила свою ладонь на его руку, мысленно прося остановиться. И не в своих действиях, а в своей голове. Потому что мне казалось, что быстро выкладывая дрова в камин, на самом деле, Станислав Олегович просто бежал. От собственных мыслей. От собственных страхов. От себя самого.
Тяжелый выдох и босс поднял на меня слишком уязвимый взгляд. Зеленые глаза избегали. Прятались, словно Станислав Олегович боялся, что я пойму все сразу же как только он посмотрит на меня.
— Что там? Почему вам хочется его сжечь? — как в чертовой лотереи решила я попытать удачу, на что босс устало потер лицо свободной от моей руки ладонью.
— Там правда, Агата. Правда, которую мне слишком страшно узнавать.
А я, наверное, впервые за столько времени не знала, что сказать. Все смотрела на растерянного и напуганного босса, не веря в то, что действительно можно так сильно бояться правды. А я мечтаю о ней. Вот уже столько лет мечтаю получить чертову правду, а он собирается ее сжечь?!
— Какая правда?
Босс оставил мою руку и быстро поднялся на ноги, вновь пряча лицо.
— Про моего отца. Блять! — выругался в тишину на этот раз сжимая волосы. — Мне уже столько лет, Агата… Где мой виски?
Оба обернулись по сторонам и босс схватил свой бокал, что стоял на камине. И за два глотка он выпил все содержимое, словно только терпкий алкоголь мог его сейчас успокоить.
— Моя мать была гулящей женщиной. Пила, развлекалась, пока отец делал бизнес. Она умерла от рака, — Станислав Олегович уже снова наполнял свой бокал, а его руки тряслись мелкой дрожью, — оставив после себя шестерых детей. После ее смерти много, что вскрылось. Она спала с огромным количеством мужиков. Изменяла отцу, пока тот спал по два часа в день, а в остальное время пытался вытащить нашу семью из дерьма.
Я подошла ближе. Вплотную к его дрожащему телу. Уткнулась грудь в напряженную спину и решительно подняла руки, опустив
