Рождение легиона - Gedzerath

– «Ого!» – повертев головой, я заметила поднимавшуюся ко мне Сою – «Слушай, а ты знала, что Сталлионград выстроен в форме шестерни? А вот этот массив зданий – это же молот! Ну нихрена ж себе!».

– «Да, Скраппи. Это был завет Десятого Генерального Секретаря – снести стены, превратив сам город в цитадель» – кивнула альбиноска, вместе со мной, вглядываясь в проплывающие под нами проспекты – «Видишь? Эти улицы легко перекрываются, стоит лишь обрушить на них стены домов, а проспекты послужат защитникам как основные направления ударов и отступлений. В течение нескольких дней город можно превратить в настоящий лабиринт, и горе врагам, посягнувших на нашу землю!».

– «Эт точно! Вот это мне нравится. Наверное, именно из-за этого я чувствую себя тут как дома» – призналась я, вспоминая многочисленные флаги и транспаранты. «Равенство возможностей!», «Если мы не делаем что-то лучше других – то это лишь пока!», «Лишь упорный труд даст тебе то, что не дадут ни крылья, ни рог!» – многочисленные призывы глядели на меня с растяжек над улицами, со стен домов и из витрин магазинов. Казалось, весь народ, лишенный крыльев и рогов, поднялся в едином порыве достичь того, в чем было отказано им от природы, и это меня вдохновляло почище любых стихов и зажигательных спичей – «Знаешь, мне кажется, что я все это уже видела, и… И спасибо, что смогла мне это показать. Кажется, я даже начинаю вспоминать кое-что…».

– «Не за что, Крылышки. Всегда рада помочь!» – ухмыльнулась мне пегаска – «А ты – ты мне поможешь?».

– «Я же обещала!» – оскорбилась я, недоуменно глядя на Бриз, внимательно разглядывавшую меня своими «вампирскими» глазами – «А раз я обещала… Legatus Legionis никому не врет – она подбрасывает дезинформацию! Так что, как и договорились…».

– «Спасибо тебе» – кивнула в ответ пегаска, после чего оторвалась от меня, и с диким, радостным воплем, кинулась куда-то вперед – «ИИИиииииииииээээээх! Кто за мной? Последнему достанется лишь каша!».

– «И чего, интересно, она имеет против каши?» – сыто отдуваясь, думала я, неспешно труся вверх по лестнице, в сторону комнат пегасов. Хорошо, медленно ползя в сторону комнат для пегасов, с трудом втаскивая округлившийся живот на каждую ступеньку. Две тарелки манной каши, обильно сдобренной вареньем (малиновым!) и сухофруктами (с малиной!) настроили меня на позитивный лад, а именно – на желание посетить уборную, ванную комнату, и наконец, собственную кровать, наверняка соскучившуюся по мне за два с половиной года разлуки. Под крылом у меня гремела большая жестяная коробка – повариха не обманула, и теперь, я была счастливой обладательницей Большой Коробки С Подсоленными Сухарями, ржаные корочки которых так весело грызть под одеялом любой уважающей себя общаги. В конце концов, жевание после отбоя, крошки на простыне и свет из-под двери в коридор – это все непременные атрибуты любого совместного проживания множества пони, я четко помнила это… Да неважно откуда. В кои-то веки, мой симбионт был полностью со мной согласен, еда была вкусной, а постель – наверняка мягкой, и я уже практически чувствовала это сладостное ощущение простыни, скользящей по вытягивающемуся в истоме телу, последним впечатлением которого становятся мурашки, бегущие по расслабившемуся, наконец, телу. Думаю, вряд ли поймет меня тот, кто не проводил на ногах целые сутки, напряженно работая головой и телом, и вряд ли огласит свое жилище таким же радостно-детским смехом, закапываясь в свою кровать поутру. Да, после будет плохо, все тело будет кричать о том, что так издеваться над ним нельзя… Но это потом, а сейчас, я собиралась забыться в долгом и приятном сне, не обращая внимания даже на жеребенка, вновь принявшегося недовольно ворочаться у меня в животе.

Наполненная предвкушением встречи с постелью, я как-то не обратила внимания на Сою, возбужденно блестевшую глазами из-под своего одеяла. Вершины древних деревьев еще розовели в лучах заходящего солнца, но большой парк, в центре которого стояло здание интерната, уже погрузился в вечернюю темноту, наполненную звоном ночных насекомых. Громко щелкнуло в коридоре, и свет, озарявший до этого третий этаж интерната, погас – лишь мягкий свет торшеров и ламп косыми лучами падал на газон, привлекая к окнам множество грозно жужжащих монстров, жаждущих крови невинных пони. Вытянувшись в кровати, я застонала от удовольствия. Натруженные за день ноги приятно гудели, и хотя постель была не так мягка и удобна, как та, что вышла из-под копыт Деда, я ощутила, что даже свет напольной лампы, выбивавшийся из-под цветастого абажура, уже вряд ли сможет мне помешать.

Увы и ах, взбудораженный мозг, нахватавшись за день множества новых впечатлений, имел свою точку зрения на установленный издревле распорядок бодрствования и сна, категорически отказываясь засыпать, даже несмотря на слипающиеся глаза. Не прошло и получаса, как я начала вертеться с боку на бок, старательно прикрывая жидким шерстяным одеялом то одну вылезающую из-под него часть тела, то другую. Просачивающаяся в комнату ночная прохлада понемногу принялась холодить мои растолстевшие за время беременности бока, в то время как сердито звенящие комары с резом заходили на меня, словно атакующие пикировщики.

– «Крылышки! Ты не спишь?» – раздался громкий шепот Сои. Поняв, что при таком бедламе мне вряд ли удастся уснуть, я перевернулась на спину, и не открывая глаз, с негодованием уставилась в сторону бело-розовой пегаски, осмелившейся нарушить мой отход ко сну.

– «Свет потуши! Комары ж сожрут живьем!» – сердито буркнула я, в очередной раз переворачиваясь на бок. Перевозбужденная нервная система отказывалась отпускать меня в царство Морфея, наполняя голову какими-то глупыми мыслями – «Нашли, где интернат строить…».

– «Ой, да не капризничай!» – послышалось шуршание и дробный перестук копыт. Щелкнув, погас торшер, и комната погрузилась в темноту, нарушаемую лишь полосами молочно-белого света от стоявших вдоль дорожек фонарей. Вновь застучали по ковру копыта, и через мгновенье, к моей спине привалилось чье-то разгоряченное тело.

– «Ага! Вот ты где!».

– «Нет, это не я. Это мой злобный двойник!» – вяло запротестовала я, не открывая слипающихся глаз, не делая, однако, попыток вышвырнуть альбиноску из своей кровати. Забравшееся под одеяло тело было теплым, но главное, оно прикрыло мой бок от нашествия ночных кровососов, что само по себе, было уже неплохо. Но все же, для проформы, я недовольно пошевелила хвостом, делая вид, что не замечаю горячего дыхания, щекочущего мою гриву и ухо.

– «Крыыыылыыыышшшшшкииии…».