Пересмешник - Алексей Юрьевич Пехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне будет приятно, если такая прекрасная женщина как ты, Бэсс, забудет об условностях, ненужных между хорошими друзьями.
Я был удивлен, увидев, что она смущена, удивлена и даже поражена. Такого не ожидала ни она, ни Данте, ни мои амнисы, ни, если уж признаться честно, я сам.
— Спасибо… Тиль, — тихо произнесла она. — Для меня это честь.
Я кивнул, благосклонно улыбнулся демону в прекрасном женском обличье и начал листать газету. Стэфан, между тем, отойдя от изумления из-за моего поступка, негромко обсуждал с Данте перспективы победы его игрока.
Основной новостью во «Времени Рапгара» был, конечно же, Ночной Мясник. Этой ночью какой-то молочник с утра нашел тело очередной жертвы. На этот раз в Холмах. Я сообщил об этом Стэфану.
— Волна недовольства растет с каждым днем, — ответствовал амнис. — Скоро в жандармов будут кидать камни.
— Если насилие хаотично, то остановить его невозможно, — сказала Бэсс, знающая в этом толк и словно бы повторяющая слова Данте.
— Это точно, — поддержал он ее. — Больной ублюдок носится по городу с ножом и режет отнюдь не бедных граждан. Попробуй его поймать. Но давайте обсудим кровавые подробности чуть позже. Мой чемпион рвется к победе.
Чемпион тем временем вцепился руками-клешнями в дымовую трубу того, кто только что едва не сбил его с ног и пихнул в сторону шипов, торчащих из стен. На Арене осталось только трое бойцов.
Я в который раз подумал, что означает та надпись на первом языке лучэров, что оставил Мясник.
Домой!
Что он имел в виду? Зачем написал? Я не удивлен, что Скваген-жольц постарался избавиться от этих слов и заткнуть газеты. Городом уже и так овладевает страх, ночью улицы пусты, соседи косо поглядывают друг на друга, и никому совершенно не нужно, чтобы ко всему этому прикопали нас, лучэров. Возможно, Ночной Мясник из тех недоумков, что, как и Свидетели крови, ратует за то, чтобы такие как я отправились прямиком туда, откуда вышли — к Всеединому. В Изначальный огонь. Если больного потрошителя не поймают, многие решат, что, дабы все прекратить, следует выбросить нас из Рапгара. А чего Князю не надо, так это народного бунта.
В перерыве, перед началом последнего боя, я извинился перед Данте и Бэсс и вышел в широкую галерею, где собиралось все общество, чтобы обсудить новости и битву. Следовало поздороваться с Гальвиррами.
— Почему ты разрешил ей? Мне просто интересно, — сухо поинтересовался Стэфан.
Я понял, что он говорит о Бэсс.
— Не знаю. Наверное, почувствовал родство наших кровожадных душ, — попытался пошутить я. — Правда, не знаю. Почему бы, собственно говоря, и нет?
— Ты просто разрушитель привычных устоев, — вздохнул он. — Впрочем, тебе это ничем не повредит, а друга ты приобретаешь надежного.
— Ты так думаешь? Надежность и низшая — вещи несколько несовместимые.
— Ты не прав, мальчик. У низших свои правила и своя честь. Но они могут быть верными. При… некоторых обстоятельствах. Поверь, я знаю, о чем говорю — мне много приходилось с ними общаться в моей настоящей жизни. К тому же, девушка — полукровка. Она низшая всего лишь наполовину. Вторая половина досталась ей от лучэра.
— Думаю, кровь Крадущей детей всяко сильнее, — не согласился я и тут увидел Гальвирров.
Они стояли возле колоннады вместе с Талером. Рисах выглядел как всегда спокойным и сосредоточенным и возился с двумя своими сыновьями. Одному было девять, другому одиннадцать.
Заметив меня, дети приветственно завопили.
— Дядя Тиль! А, правда, что у вас сегодня дуэль?! — спросил Вадлен, старший из сыновей Гальвирров.
— Правда.
— Вот бы посмотреть, как вы всадите пулю в лоб этому мерзавцу! — воскликнул Гедеон, младший, черноволосый мальчик с глазами, так похожими на глаза Катарины.
— Молодой человек! Что это за слова в приличном обществе?! — строго одернула его мать. — Никто никого не собирается убивать! Дяди пошутят и разойдутся по домам. Правда, Тиль?
Катарина была необычайно бледна и встревожена, но старалась вести себя, как ни в чем не бывало.
— Правда, — сказал я.
— Жалко, — насупился Вадлен. — А тогда зачем дядя Талер заряжал в ложе пистолеты?
Катарина наградила Талера испепеляющим взглядом.
— Это, мой дорогой, потому что дядя Талер сегодня едет на охоту.
— Пойдемте, я куплю вам мороженого, — засуетился мой друг и увел восторженных детей в сторону.
Рисах улыбнулся:
— Ему нравится с ними возиться.
Еще бы. Они же дети Катарины. Я не произнес этого вслух.
Кат немного недовольно сказала:
— И я никогда не возражала против этого, но детям рано интересоваться оружием. Талер Грэндалл дождется, что я устрою ему головомойку!
— Ты готов? — спросил меня Рисах.
Я пожал плечами:
— Не уверен, что к подобному можно быть абсолютно готовым.
— Я пытался поговорить с эр’Гвидо. Бесполезно. Он сказал, что это не его дело.
Кат тихо, но четко назвала главу Палаты Семи расчетливым ублюдком.
— Не страшно, — сказал я ее мужу. — Но за участие спасибо.
— Мы волнуемся, Тиль, — губы Кат дрожали. — Я всю ночь не спала. Если этот Витнерс хоть что-то тебе сделает, я этого так не оставлю.
— Отрадно слышать. Не волнуйся за меня, пожалуйста. Все худшее, что со мной было, уже случилось.
Она неуверенно кивнула и постаралась вернуть на лицо улыбку, так как возвращался Талер с уплетающими мороженое мальчишками.
— А вон и чэр эр’Налия. Что это с ним за девушка? — спросила Кат.
— Его знакомая, — уклончиво ответил я, не собираясь шокировать ее тем, что совсем рядом с ее детьми находится низшая, да к тому же дочь самой Крадущей.
Мы поговорили еще несколько минут, стараясь не касаться темы предстоящей дуэли. Затем я решил прогуляться по галерее, прежде чем вернусь в ложу к Данте. Мне хотелось побыть одному и хоть немного сосредоточиться на предстоящем. Хотя, конечно, несколько поздно я спохватился об этом.
Впрочем, сосредоточиться мне не дали.
Старина Арчибальд помахал мне лапой из своего перевозного аквариума, заверил в дружбе и поддержке, обещал написать пьесу о предстоящем событии. Я кисло поблагодарил его, а он, воодушевленный пришедшей в его голову идеей, требовал от окружающих бумагу и перо, чтобы записать мысли. Дьюгонь, как всегда, был навеселе, но на дно пока не шел и намеревался присутствовать перед Домом Чести.
Витнерса я нигде не видел, зато чэр эр’Гвидо, надменный, точно индюк, стоял, держа в руках армейский бинокль, и негромко разговаривал о чем-то с чэрой эр’Бархен. Они увидели меня одновременно, но глава Палаты Семи тут же отвернулся в другую
