Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн

Где же она оказалась?

Смутные воспоминания метались, точно мелкие рыбешки, в глубинах памяти, оставалось лишь хвататься за них, то за одно, то за другое. Конечно же, там был работный дом. И вдруг великий врач забрал ее на лечение. Потом была поездка в чудесном экипаже… Воспоминания заканчивались бесконечным сном, а карета меж тем продолжала свой путь к волшебному замку.

Она снова огляделась. В комнате было две двери и ни одного окна. Что-то беспокоило Мэри, и не только во сне, но и раньше, в работном доме, однако все случилось так быстро, что у нее не было возможности сказать об этом доктору.

Белка, младшая сестренка. Что с ней сейчас? Если Мэри останется в этой странной волшебной комнате, как Белка раздобудет себе еду?

Мэри еще раз попыталась сесть, но опять пришло головокружение, и, вместо того чтобы подняться, она с растерянным вскриком повалилась на край кровати.

Через мгновение одна из дверей отворилась, и появился стройный мужчина в ореоле яркого света. Должно быть, тот самый принц из ее сна – он был одет в белое… Но не в кольчугу, а в докторский халат. Он остановился на пороге и шагнул в тускло освещенную комнату. Мэри узнала этот орлиный нос, глубоко посаженные глаза, влажные красные губы, зачесанные назад светлые волосы… и маленькие очки с овальными стеклами в золотой оправе. Это был не прекрасный принц из ее сна, а элегантный, опрятный мужчина, и Мэри вспомнила его имя: доктор Ленг, тот самый, что забрал ее из работного дома Файв-Пойнтс. Но когда это произошло? В голове все перепуталось.

– Ах, Мэри, я так рад, что ты проснулась, – мягко сказал доктор и подошел к кровати. – Последние недели ты сильно болела, но, к счастью, благодаря пребыванию в моей частной клинике худшее уже позади, и ты на пути к выздоровлению. Правда, тебе пришлось принимать успокоительное, и, боюсь, сейчас ты немного растеряна. – (Мэри молча кивнула.) – Конечно растеряна. Но, пожалуйста, не волнуйся. У меня ты в полной безопасности, о тебе и дальше будут заботиться. Я вовремя забрал тебя из работного дома. Не хочу тебя пугать, ведь ты еще только идешь на поправку, но если бы ты осталась там, все кончилось бы плохо… совсем плохо. – Он нежно взял ее за руку и помог сесть на кровати. – Но…

Мэри умолкла, стараясь собраться с мыслями.

– Что будет с моей младшей сестренкой? Кто за ней присмотрит?

Ленг склонил голову набок:

– Э… сестренкой?

– Да, да. Наши родители умерли, и она жила на улице. А я давала ей еду через окно работного дома.

– Понятно.

– А еще Джо, мой брат. – Она всхлипнула от внезапно нахлынувших воспоминаний. – Он сейчас на острове Блэквелла.

– Еще и брат? Боже мой!

Она крепче сжала его руку, обтянутую перчаткой.

– Ах, доктор… вы ведь поможете им?

Глаза Мэри наполнились слезами. Доктор ответил ей ласковым взглядом.

– Конечно помогу. Я очень огорчен услышанным. Когда мы уезжали из работного дома, мне и в голову не пришло, что у тебя может быть семья.

– Я так волнуюсь. Сколько…

Она попыталась снова собраться с мыслями, но из-за тумана в голове опять ощутила усталость.

– Сколько времени ты болела? Я не знаю точно, когда ты заразилась, но ты находишься на моем попечении… э-э… почти месяц.

– Так долго! Ох, Констанс всего девять лет… И сейчас зима!

Он отпустил руку Мэри, но тут же успокаивающе накрыл ее.

– Я найду ее. Даю тебе слово. Разумеется, ты должна все рассказать о ней: где она живет или прячется, как выглядит и многое другое. Что касается… Джо, правильно? У меня есть знакомства на Блэквелле, я сумею выяснить, как ему там живется, и, возможно, сделаю что-нибудь и для него.

– Ох, благодарю вас, благодарю!

Она снова попыталась схватить его за руку, как хватаются утопающие, но в тот же миг почувствовала, что силы оставили ее.

Он поднялся.

– Я распоряжусь, чтобы мой слуга Манк принес тебе поесть. Только не пугайся – природа не была к нему благосклонна и обделила красотой, но он прекрасно заменяет сиделку и послушен, как щенок. Но запомни, пожалуйста, Мэри: ты была на волосок от смерти, и нам следует быть осторожными. Какое-то время тебе придется провести здесь, пока ты не восстановишь силы. – Он шагнул к двери, но вдруг обернулся. – Приятно видеть, что тебе стало лучше, моя дорогая, а сейчас я должен заняться поисками твоего брата и твоей сестры.

После его ухода в голове у Мэри немного прояснилось, она сумела встать, держась за столб балдахина, и осмотрела комнату. Должно быть, доктор очень богат, подумала она, если держит такую частную клинику в собственном доме. Все было высочайшего качества: книги с золотым тиснением на корешках, плотная писчая бумага на столе с золотой ручкой и полной до краев чернильницей, старые картины с лошадьми и собаками на стене. И еще Мэри никогда не видела ничего похожего на кровать с резным деревянным каркасом под сверкающим балдахином из вышитого шелка; под ним была пуховая перина с атласным одеялом персикового цвета. При одном взгляде на все это ей снова захотелось спать.

Послышался робкий стук в дверь, и в комнату вошел маленький человечек – тот самый бесформенный слуга из сна Мэри, с шишковатым лбом и ярко-зелеными глазами, одетый просто, но чисто. Кланяясь на ходу, он по-крабьи засеменил к ней с серебряным подносом, на котором были чашка с шербетом, высокий бокал с соком, тарелка с мясом и другие аппетитные на вид закуски. Не переставая кланяться, слуга поставил поднос на маленький столик перед кроватью.

– Возьмите, мисс, – сказал он с масляной улыбкой. – Особое приказание доктора. Лимонный шербет, сок и всякая тальянская еда. А это для мяса и сыра. Пожалуйста, кушайте за здоровье – доктор приказали.

Все так же кланяясь, он попятился к двери, вышел и тихо закрыл ее за собой.

Мэри поняла, что ужасно хочет пить, и мгновенно осушила бокал. Это был апельсиновый сок – по крайней мере, она так решила. Ей в жизни не приходилось пить ничего настолько свежего и вкусного. У нее разыгрался аппетит, и она с жадностью стала черпать шербет серебряной ложкой. Потом принялась за мясо и сыр, разложенные на тарелке, и быстро проглотила то и другое, заедая хлебом. На нее напал поистине волчий голод.

На краю подноса стояла маленькая миска с водой, рядом лежали льняные салфетки. Мэри смутно припомнила, что это такое: чашка для ополаскивания рук, кажется, так ее называют. Она опустила пальцы в холодную, слабо пахнувшую чем-то воду, вытерла их салфеткой и промокнула губы. Снова подкралось головокружение. Странно, что она захотела спать так скоро после пробуждения… Но это была приятная сонливость, и Мэри постепенно отбросила тревоги и сомнения. Доктор присмотрит за Белкой и Джо. Доктор позаботится обо всем. Ее охватила вялость, она легла на кровать, провалившись в мягкую перину, и тут же заснула.

52

Столик стоял в середине обеденного зала «Дельмонико». Мерцающий газовый камин у стены придавал уюта изысканной обстановке. Вдоль другой стены выстроилась по стойке смирно целая армия официантов в черных фраках с белыми галстуками и таких же белых фартуках. Глаза их блуждали по залу, чтобы не пропустить взмаха пальца или взгляда посетителя. Прекрасная цветочная композиция позади стола создавала иллюзию уединения и наполняла воздух ароматом роз и пионов.

Была половина третьего, и в «Дельмонико», заполненном до отказа обитательницами Пятой авеню, подавали чай. В зале слышался низкий гул разговоров, легкое позвякивание чашек и ложек, приглушенный шорох официантов, сновавших туда-сюда с чайниками и прекрасными серебряными подносами, где рядами лежали кексы и сэндвичи.

Ленг вызвался подержать стул Констанс, взяв на себя обязанность официанта. Потом сел напротив и расправил салфетку на коленях. Официант склонился над ним в ожидании заказа.

– Позвольте спросить, что вы желаете, сэр?

– Поздний чай[119], – сухо ответил Ленг. – «Эрл Грей», сэндвичи, кексы и птифур[120].