Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн

Пендергаст повернулся к человеку в белом халате.

– Можете начинать, доктор Ференц.

– Эй, подождите, – сказал д’Агоста, когда доктор принялся крутить верньеры и помещение наполнилось низким гулом. – Что вы собираетесь делать?

– Не я, а мы, – поправил Пендергаст. – Я собираюсь взять вас на короткую экскурсию в прошлое.

– Нет, – ответил д’Агоста. – Ни за что.

Он боялся даже близко подойти к безумному прибору, который, думал он, точно убьет его током, если не случится чего похуже.

– Это единственный способ доказать, что я не лишился рассудка, как вы, несомненно, уже подумали, и объяснить вам, насколько серьезно положение. – Пендергаст поднял руку. – Проктор, подайте, пожалуйста, сюртук, шляпу и шипованные ботинки.

– Да подождите же, черт возьми! – запротестовал д’Агоста, пока Проктор облачал его в новую одежду и менял ему обувь.

Помощник Пендергаста вернулся к наблюдательному посту у дальней стороны прибора. Высота звука постепенно повышалась, человек в белом халате что-то пробормотал себе под нос, и д’Агоста увидел, что перед прибором образовалось кольцо света.

– О нет! – простонал д’Агоста. – Дьявол, нет!

Пендергаст надел цилиндр. Кольцо света расширилось и засияло ярче, а потом внутри его появилась неосязаемая колеблющаяся линза, за которой д’Агоста различил смутные контуры какого-то здания.

– Эй, притормозите! – сказал он. – Сначала нужно все обсудить.

Пендергаст быстро подошел к нему, схватил за плечо и, наклонившись, пронзил его взглядом. Д’Агоста никогда не видел Пендергаста таким. Стальные пальцы крепче сжали его плечо.

– Мне нужна ваша помощь, мой старый друг. Без вас я пропаду.

Пендергаст все смотрел и смотрел в его глаза, и д’Агосте оставалось лишь согласно кивнуть.

– Оставьте оружие и телефон на столе, – велел Пендергаст.

Д’Агоста так и сделал. Пендергаст помог ему надеть тяжелое пальто. А затем, предупредив, что нельзя смотреть в круг света, осторожно подвел д’Агосту к мерцающей пелене, и они вместе шагнули сквозь нее.

54

В животе у д’Агосты что-то дернулось, и он почувствовал, что падает. Уже собравшись закричать, он понял, что лежит на булыжной мостовой, а вокруг него – грязь, мусор и кое-что похуже.

– Мой дорогой Винсент, – услышал он знакомый голос. Сильные руки подхватили его под мышки. – Позвольте, я помогу вам подняться.

Через мгновение д’Агосте удалось встать на ноги. Пендергаст отряхнул его пальто.

– Давайте очистим вас от грязи, – сказал агент. – Иначе нас примут за бродяг и могут арестовать.

Д’Агоста огляделся, и мир снова предстал перед ним. Они стояли в узком переулке. По обеим его сторонам высились крепкие кирпичные стены, дальний конец был перегорожен прогнившим деревянным забором. В воздухе пахло дымом, конским навозом и мочой. То, что было за выходом из переулка, напоминало многолюдный бульвар зимним вечером.

– Думаю, теперь вы выглядите прилично, – сказал Пендергаст, отступая в сторону и протягивая д’Агосте его шляпу. Д’Агоста взял ее и ошеломленно посмотрел на агента. – Идемте?

С этими словами Пендергаст показал на выход из переулка. Но д’Агоста все смотрел и смотрел. Он пытался осмыслить происходящее, но ничего не получалось.

– Ну же, – сказал Пендергаст, взяв его под руку. – Идемте со мной.

Выйдя из переулка, д’Агоста снова остановился и огляделся. Он стоял на краю широкой площади с утрамбованной землей. Повсюду разъезжали лошади и повозки, по мощеным тротуарам с обеих сторон струился поток пешеходов. Воздух разреза́ли стук копыт, крики и свист. Насколько хватало глаз, тянулись ряды невысоких кирпичных домов. Фонари уже зажглись.

– Приглашаю вас взглянуть на площадь Лонгакр, двадцать третьего декабря тысяча восемьсот восьмидесятого года, – сказал Пендергаст. – Или на Таймс-сквер: под этим названием она станет известна впоследствии.

Д’Агоста уставился на него, не в силах понять, что происходит.

– Сейчас июнь, а не декабрь, – глуповато возразил он.

– Соберитесь с мыслями, друг мой, – резко ответил Пендергаст. – Это будет короткий визит: небольшая поездка по городу в наемном кебе. Ага, вот и он.

Пендергаст свистнул, и к нему с грохотом подкатил конный экипаж. Позади кабины сидел извозчик с длинным кнутом в руке. Подгоняемый Пендергастом, д’Агоста забрался внутрь и уселся на скамью. Через мгновение за ним последовал агент. Передняя часть экипажа была открытой, а в боковых стенках имелись застекленные окна.

– Давайте говорить тише, хорошо? – предложил Пендергаст. – Вам тепло, Винсент?

Д’Агоста плотнее запахнулся в пальто. Было очень холодно. Там и сям виднелись пятна грязного снега.

– Это так… невероятно.

Вместо ответа Пендергаст обернулся к извозчику:

– Пожалуйста, поезжайте до Пятой авеню, а дальше поверните к северу.

– Да, сэр.

Извозчик щелкнул кнутом, и лошадь тронулась ровной рысью. Пендергаст оглянулся на д’Агосту.

– Невероятное, подобно соли, добавляет вкуса нашему существованию. Без него жизнь была бы однообразной и утомительной, как опера Вагнера.

– Но… как вам удалось… То есть что за чертовщина тут творится?

– Вы уже знаете, где мы находимся. Все остальное я объясню после возвращения в нашу временну´ю линию – как, что и, главное, зачем. Первая цель нашей вылазки – убедить вас, что я не сошел с ума и у меня действительно есть прибор, способный перенести нас в другое время… Вторая – дать вам возможность почувствовать Нью-Йорк тысяча восемьсот восьмидесятого года. Когда мы снова вернемся сюда, вы сможете вести себя более естественно. Здесь следует быть осторожным: как ни старайся, мы все равно не сумеем выглядеть и говорить подобающим образом.

Кеб свернул на Пятую авеню и поехал в сторону окраины, мимо ряда огромных, пышно украшенных особняков по обеим сторонам широкой улицы. Окна мягко светились в сгущавшейся темноте.

– Добро пожаловать в «позолоченный век», – сказал Пендергаст.

Д’Агоста рассматривал здания из камня и кирпича четырех- и пятиэтажные, выполненные в самых разных стилях, с башнями всевозможных размеров, фронтонами и гаргульями. Некоторые казались смутно знакомыми, но большую часть он видел впервые.

– Дом Эпплтонов, – начал перечислять Пендергаст. – Особняк Тукеров слева от вас, Райнлендеров – справа, Хэвемайеров, Стайвесанта Фиша…

Его бледные пальцы порхали туда-сюда, пока они проезжали особняк за особняком. Затем Пендергаст обернулся к извозчику.

– Пожалуйста, сбавьте ход у следующего квартала, но не останавливайтесь. – Он наклонился к д’Агосте. – Винсент, обратите внимания на этот дом.

Извозчик натянул поводья, и лошадь перешла на шаг. Пендергаст указал на высокий, с узким фасадом особняк из розового мрамора, выделявшийся среди прочих, – с таким вкусом и изяществом он был построен. Отделку еще только заканчивали. Паровая лебедка поднимала на крышу каменные блоки, везде суетились строители.

– Кто здесь живет? – спросил д’Агоста.

– Дом принадлежит женщине, именующей себя герцогиней Иглабронз. Нам с вами она известна как Констанс Грин.

– Вашу мать, вы издеваетесь?

– Осторожней, мой дорогой Винсент, для этой эпохи такие выражения совершенно неприемлемы.

Д’Агоста не верил собственным ушам. Теперь он разглядывал дом с удвоенным интересом.

– Я заметил девочку в окне на втором этаже. Кто она?

– Это тоже Констанс Грин.

– Что за?..

– Понимаете, теперь их двое – Констанс из тысяча восемьсот восьмидесятого года, еще ребенок, и та Констанс, которую мы знаем, вернувшаяся в прошлое с мыслями о мести. – (Д’Агоста покачал головой.) – Я выяснил это, как и многое другое, во время первых двух посещений этого места с помощью машины времени. Но не стану утомлять вас лишними подробностями. Смысл в том, что она затеяла крайне рискованную игру и увязла в ней с головой. Ее жизнь в опасности, и ваша будет тоже, если вы согласитесь помочь мне. Но мы обсудим это, когда вернемся в более привычную обстановку. – Пендергаст постучал по крыше экипажа. – Возвращайтесь на площадь Лонгакр, пожалуйста.