Стальная крыса идет в армию - Гарри Гаррисон

Он долго молчал – видимо, рассчитывал последствия. Но я его не торопил.

– Все готово, – сказал он вдруг. – После наступления темноты люди, у которых они прячутся, проведут их в спортивный центр. Это совсем недалеко от места, выбранного генералами для убийств.

– Ты идешь впереди меня на один шаг.

– Надо полагать. Ведь я, что ни говори, куда разумнее, чем ты. Ну, а поскольку до намеченного сбора еще не один час, не хочешь ли воспользоваться возможностью поболтать со мной? А то я уже тысячу лет, а то и больше, не имею представления о том, что творится в Галактике.

Тот день и вечер были для меня необычны. Память у Марка оказалась весьма внушительной, какой ей и полагалось быть, и я узнал от него много интересного. Но на один вопрос он так и не сумел мне толком ответить: где родилось человечество?

– Как и ты, Джим, я знаю только мифы, легенды… Будто бы человечество появилось на планете под названием не то Грязь, не то Земля. Но в моей памяти, увы, нет ее координат.

– Да я просто так спросил, не расстраивайся. Но мне кажется, пора идти. Приятно было с тобой потолковать.

– И мне. Заходи в любое время.

– Обязательно зайду. Скажи, ты можешь выключить свет, когда я буду на верху лестницы?

– Запросто. Ты даже не представляешь, как тут все автоматизировано.

– А с электричеством нет проблем?

– Смею тебя заверить, никаких. Первое чувство, которое я познал, – это тяга к выживанию. В моем распоряжении вся электроэнергия города, загородные электростанции, аварийные батареи и бензиновый генератор, который можно завести в течение десяти минут. За меня не беспокойся.

– Не буду. Пока.

Я поднялся по длинной лестнице и, как только дотронулся до двери, все лампы погасли. Притворив дверь, я осторожно выглянул и, не обнаружив патрулей, распахнул. Стирнер и Ниби сидели на скамье, дожидаясь меня.

– А вы не боитесь, что враг наткнется на вас после наступления комендантского часа?

– Не о чем беспокоиться, – ответил Стирнер. – Из армии сбежало столько солдат, что патрулирование, по всей видимости, прекращено. Военные не покидают базы и здания муниципалитета. Ну, расскажи, о чем ты говорил с Марком Четвертым?

Стирнер и Ниби даже дрожали от возбуждения.

– Да, собственно, о пустяках. Но Марк оказался очень гостеприимен. Кстати, у него там припасено два-три ящика отменнейшего вина…

– Я верю всему, что говорят о Марке Четвертом, – сказал Стирнер, в Ниби кивнула. – Но мне жаль, что он не помог тебе решить проблему казней.

Я часто заморгал.

– Откуда ты знаешь? Я ничего подобного не говорил!

– А зачем говорить? Марк Четвертый прекрасно знает, что с этой проблемой мы справимся сами. И мы с ней справимся. Решение уже принято. Завтра на место казни соберется весь город. Мы заслоним приговоренных собой.

– Благородно, но бессмысленно. Вас попросту перестреляют.

– Тогда наше место займут другие. Рано или поздно у военных кончатся заряды, и они поймут, что убийствами ничего не добьешься. Я уверен, что они не такие изверги, как их предводитель.

– Я бы не очень-то на это рассчитывал. Впрочем, у меня есть альтернативная идея. С помощью Марка я организовал сбор всех находящихся в городе дезертиров. Если вы окажете любезность и проводите меня в спортивный центр, у вас будет возможность ознакомиться с моим планом. Надеюсь, он покажется вам более разумным, чем ваш.

Мы неторопливо прогулялись до спортивного центра. Идти по вечерним улицам города было одно удовольствие – впервые я не опасался, что столкнусь с захватчиками. Нам встречались только группы горожан, идущих в том же направлении, что и мы, сопровождая вооруженных дезертиров. Те ухмылялись, не скрывая радости, что вырвались из армии. Глядя на них, я начинал волноваться – согласятся ли они пожертвовать своей едва обретенной свободой? Но у меня был только один способ выяснить это.

Спортивный центр представлял собой стадион под куполом. На нижних рядах кресел разместились дезертиры, на верхних – зрители. Я подождал, пока все усядутся и угомонятся, и взял микрофон.

– Уважаемые бывшие военнослужащие, друзья мои! Многие из вас меня не знают…

– Все тебя знают, Джим! – крикнул кто-то. – Ты – тот самый парень, который едва не задушил генерала.

– В следующий раз будь удачливей!

Улыбаясь, я подождал, пока утихнет шум.

– Спасибо, друзья, я рад, что вы одобрили мой поступок. Наш любимый генерал, этот кагал Зеннор, затеял поутру расстрелять несколько безоружных граждан. Тех самых людей, которые помогали вам и вашим товарищам бежать, которые протянули нам руку дружбы и дали приют. Теперь – наша очередь помочь, и я скажу, как мы это сделаем.

Мы нацелим это оружие, с которым нас научили обращаться, на Зеннора и его подручных, и пообещаем стереть их в порошок, если они посмеют тронуть мирных жителей. Это рискованный шаг, и нам его не простят. Но что-то ведь надо делать!

Ребята пошумели, поспорили, но в конце концов большинство проголосовало «за». Меньшинство, не сочтя возможным с достоинством удалиться, вынуждено было уступить. Горожане развели нас переулками по домам, выходящими окнами на площадь, и мы уснули в обнимку с оружием. Я не сомневался, что многие дезертиры ночью разбегутся, но надеялся, что оставшихся хватит, чтобы оказать мне мощную огневую поддержку.

В первых лучах зари я разглядел на площади движущиеся фигуры. Отодвинув в сторону плюшевого мишку, я смотрел вниз из окна магазина игрушек, который служил мне укрытием. На площади собирались войска. Привезли на грузовике и десяток заложников, связанных и в наручниках. Когда стало светлей, я увидел, что на площади нет рядовых. Ну, конечно, Зеннор больше не доверяет рядовым грязную работу. Наверняка они сидят взаперти под надежной охраной.

Зеннор вышел из здания муниципалитета и остановился посреди площади. И в тот же миг до меня донеслось рычание моторов и лязганье гусениц. На площадь выехали тяжелые самоходные артиллерийские установки. Этого я не учел. Как и того, что Зеннор вытащит из кобуры пистолет и высадит одно из окон магазина игрушек.

– Выходи, ди Гриз. Все кончено, – заорал он и следующим выстрелом продырявил плюшевого мишку.

Я отворил дверь и вышел на тротуар. А что еще оставалось делать? На все окна, за которыми прятались мои друзья-повстанцы, были нацелены пушки. А на лице Зеннора сияла злобная, торжествующая улыбка.

– Ты не забыл меня? Я – генерал. Неужели ты всерьез допускал, что твой идиотский замысел увенчается успехом? Мой агент во всех подробностях рассказал мне об этой дурацкой затее. Хочешь на него посмотреть?

По сигналу Зеннора из здания муниципалитета вышел один из дезертиров. У него были темные очки и огромные усы. Когда он снял то и другое, я его узнал.