Лучший друг моего жениха - Юлия Николаевна Николаева

Секретарь даже не говорит ничего, только здоровается и кивает в сторону кабинета. Вздохнув еще раз, стучусь и заглядываю внутрь. Отец сидит за документами, подняв глаза, говорит:

- Заходи.

Пройдя в кабинет, усаживаюсь за стол, не сводя с папы взгляда. На удивление, он выглядит спокойным. Утыкается в документ, взгляд усталый, как и общий вид в целом. Я вдруг чувствую укол совести. Как ни крути, он мой отец и любит меня. Как умеет, но все же любит. Да и мама, наверное, себе места не находит. Дочь бросила жениха и где-то пропадает целыми днями... Черт, как это все сложно.

Так как отец молчит, зарывшись в бумаги, несмело произношу:

- Пап...

Вздохнув, он поднимает на меня взгляд. Сняв очки, откладывает их в сторону, потирая глаза.

- Марго, давай поговорим спокойно.

Опустив взгляд, киваю. Понимаю, что ему, как и мне, сложно сдерживать свои эмоции. В этом мы похожи. Одного поля ягода, мысленно усмехаюсь я.

- Вчера вечером я говорил с Кириллом, - произносит папа тем временем, и я сразу напрягаюсь, открываю рот, но он жестом меня останавливает. - Значит, ты связалась с его другом. Сказать честно, я немало удивлен. Ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны? Собиралась замуж за одного и прыгнула в постель к другому, еще и к другу жениха... Хотя какой он после этого друг...

Я все же закипаю. Подавив резкие интонации, убираю руки под стол и сжимаю кулаки.

- А Кирилл тебе не сказал случайно, почему я решила с ним расстаться? И что это случилось еще до Димы?

- И почему? - лицо отца абсолютно непроницаемо.

- Потому что он изменял мне все это время.

Отец откидывается на спинку кресла, тяжело выдыхая.

- Он изменил тебе, ты изменила ему. И чем ты лучше, Марго?

Краска проступает на щеках, а внутри все сжимается. Если вдуматься, то он прав. Но ведь все было не совсем так. Точнее, совсем не так.

- Пап, - я поднимаю на него глаза, на мгновенье замерев, говорю. - Я ошиблась, когда решила выйти замуж за Кирилла. И поняла это только сейчас. Дима — это другое. Я его... люблю.

Даже смешно, впервые признаюсь в своих чувствах не самому человеку, а своему отцу. И к сожалению, его реакция не приносит радости. Вздернув брови, он качает головой. Пару минут мы просто молчим, думая каждый о своем. Я знаю одно: что бы отец ни сказал, я не отступлю. Но когда молчание наконец прерывается, я слышу такое, что даже осознать не могу.

- Марго, Кирилл не планирует от тебя отказываться. Он совершил ошибку, но раскаялся, и хочет все исправить.

- Я его не люблю! - почти выкрикиваю я, сил не хватает сдерживаться.

- Мы сотрудничаем с его фирмой много лет, - продолжает папа, сделав вид, что не услышал меня. - Кирилл не только компаньон, он близкий нашей семье человек. А твой Дима — просто приживала, который в свое время удачно присосался к семье Кравцовых, чтобы занять хорошее положение. Мы с Кириллом обсудили сложившееся положение, и я уверен, сегодня он уладит все ситуацию с этим твоим... возлюбленным.

Последнее слово он выдает, морщась. Его слова бьют наотмашь, сердце замирает, а пальцы холодеют. Мне не больно и не страшно от первой части, я знаю, что не пойду за Кирилла ни за что на свете, даже если придется сбежать из дома и самой себя обеспечивать. Но последние слова откровенно пугают.

- Что значит уладит? - спрашиваю внезапно севшим голосом. Отец пожимает плечами, надевая на нос очки.

- Я уже говорил, Марго: все продаются. Думаю, о сумме они договорятся.

Я часто моргаю, сдерживая подступающие слезы. Вот так просто, значит. Решили они.

- А мама знает, что ты продал свою дочь? - спрашиваю тихо. Отец морщится.

- Давай без высокопарных фраз. Иди работай.

Он углубляется в документы, пока я с трудом поднимаю тело, упираясь ладонями в стол. Ноги, как ватные, не держат. Я еле дохожу до выхода из кабинета, и оказавшись в приемной, не выдерживаю. Прислонившись к двери, громко вдыхаю и выдыхаю, пугая тем самым секретаря.

Она быстро наливает стакан воды и протягивает мне. Я не отказываюсь, залпом выпив, почти бегом покидаю приемную. К счастью, Маши в кабинете нет, сейчас я не готова ни к каким вопросам. Папа говорил таким тоном, словно все уже решено, обговорено. Словно Дима... уже согласился.

Мотаю головой. Это невозможно. Мы только что расстались, он даже не знает, какой сюрприз его ждет. Дима пошлет Кирилла, вот и весь разговор. Кравцов и отец судят людей по себе, но Власов не их породы. Он честный, искренний.

Мои мысли прерывает Машка, я резко выпрямляюсь, приглаживая волосы. Но подруге сейчас явно не до моих переживаний. Она плюхает на стол огромную стопку бумаг.

- Чертов гос, - тяжело выдыхает, - столько всего надо собрать к закрытию, что можно рехнуться. Давай, Рит, втягивайся, работы куча.

Кивнув, я иду к ее столу и старательно начинаю вникать в работу. И хотя до обеда у меня и впрямь не выдается минуты, чтобы поднять голову от документов, я то и дело кошусь на телефон, но он молчит. Молчит до самого вечера.

В пять я не выдерживаю и набираю Диму.

- Рит, прости, - спешно говорит мне он в трубку, - сплошной завал сегодня, сдаём объект, работы тьма. Я сейчас еду в "Меридиан", Кирилл позвал. Его с утра еще не было. Может, к чему и придем. Как ты там?

- Нормально, - выдавливаю я, против воли сжимая трубку так, что пальцы белеют.

Попрощавшись, откидываюсь в кресле и смотрю перед собой. Догадаться, зачем Кирилл вызвал Диму, не трудно, после утреннего-то разговора. И хотя в Диме я уверена, тревога вперемешку с тоской начинает разъедать изнутри. Я беру документ, пытаясь понять, что с ним делать, но через десять минут осознаю, что даже не прочитала написанное на нем. Что такого, если я тоже приеду в "Меридиан"? Кину паршивые деньги в лицо Кириллу, в этот раз я уж точно не растеряюсь, как вчера. Выскажу все, что я о нем думаю.

Сама не замечаю, как оказываюсь на парковке, как встраиваюсь в поток машин. "Меридиан" от офиса не очень далеко, но приходится потолкаться в пробках, так что в кафе я вхожу только спустя сорок