Земли первородных. Избранницы (СИ) - Юлия Терехова

Впрочем, если объективно оценивать, выглядела я достойно. Спокойная и собранная, видимо, ледяной обруч Варда и правда хорошо чистил мозги, в том числе и от лишних эмоций, окинула предстоящее поле битвы. Арена была покрыта выцветшей травой, огромная, как пара земных стадионов, по кругу высились трибуны, заполненные разными существами. Действительно, в столице зимой скучно или карьярды и правда давно не практиковались, вон сколько народу сидят, отрешенно отметила я, рассмотрев в ближних рядах помимо акшиани нескольких гномов и гоблинов. Были и другие расы, не знакомые мне, но спросить было некого, да и Верховный, стоящий в центре арены, поднял руки, призывая всех к тишине, а нас с Раймииром подойти поближе. Кивнула на прощание Варду и уже шагнула в сторону арены, когда услышала тихий шелест голоса шиани, предназначенный видимо только для моих ушей, — Только продержись, слышишь. Не вздумай там умирать, Александра.

Интересно, как он себе это представляет, — озадачилась я, направляясь к Верховному, застывшему в центре арены памятником самому себе с воздетыми к небу руками. — Я в отличие Райма или того же Айка улететь не смогу.

Верховный что-то вещал на древнем наречии, не опуская рук, а мы с Раймииром разглядывали друг друга. Лорд как и всегда был красив, можно сказать, что сегодня он был убийственно красив. Волосы золотым плащом развевались на ветру, идеально сидящие рубашка и сюртук разных оттенков золота, узкие темные брюки, заправленные в высокие черные сапоги, на манжетах сюртука черным шелком вышиты хищные птицы, извивающиеся в каком-то неведомом танце. Спокойный и сосредоточенный, злость выдают только сузившиеся до двух черных полосок глаза и рука, сжимающая рукоять ритуальной плети так, что побелели костяшки.

Вот как, значит, выглядит турсок — длинная черная рукоять, явно из какого-то дорогого дерева, из нее тонкими хвостами висят кожаные длинные ремни. Я глянула на кончики плети, и тут мое спокойствие пошатнулось, на концах некоторых кожаных ремней блестели стальные наконечники.

Раймиир заметил, как я резко отвернулась от его оружия и сильнее стиснула свое — я выбрала щит. Все равно ни с чем из перечисленного в справочнике я обращаться не умела, поэтому решила, что в моем случае лучше усилить оборону, нежели сразу провалить атаку. Вард на полном серьезе предлагал мне железные варианты разных размеров и форм, но когда я смогла относительно небольшой экземпляр сдвинуть лишь на три шага и выдохлась, с этой затеей пришлось расстаться. Поэтому теперь я прижимала к себе добротный деревянный щит, который крепился к руке с помощью специальных плотных ремней. Щит был обтянут шкурой какого-то ящера, мне показалось это очень символичным, хотя я с трудом могла представить, что кого-то из Аллинаровой родни могли пустить на такие вот щиты… Хотя его шкура мне бы сейчас пригодилась, как он там говорил — может быть мягкой, как шерстка, а может сталь выдержать…

Верховный тем временем закончил вещать и объявил начало дуэли.

— Позвольте поинтересоваться, — шагнул вперед Райм, как бы невзначай брякая стальными наконечниками плети, — моя драгоценная леди не передумала биться со мной?

Вот хитрый черт, — подумала я, отметив, что в ответ на его замечание 'проснулся' ледяной венец, наложенный Вардом, видимо, попытался в голову мне залезть под шумок, да не вышло — в черных глазах промелькнула рассеянность, но тут же скрылась, на меня снова смотрела равнодушная бездна. А я молодец, обхитрила тебя, петух ты неощипанный, а не великий феникс.

— Позволяю, — вежливо кивнула я, заметив, что и без того узкие глаза лорда грозились превратиться в две щелки, — не передумала. Еще вопросы будут?

— Нет, моя леди, — прошипел Райм, уже не скрывая гнева, — ты об этом пожалеешь. Горько пожалеешь.

— Не думаю, — отрезала я и обратилась уже к Верховному, с интересом наблюдавшим за нашим диалогом, — может уже начнем? Как-то тут холодает…

Погода и правда портилась на глазах, небо становилось все серее, тучи висели совсем низко — густые и плотные, только дождя не хватает для полного счастья.

— Что ж, не будем тянуть время. Аррхэ такердо карьярд аршшшэ. Вэссаэ. — прорычал он, и вокруг наших запястий снова вспыхнули радужные оковы, чтобы тут же распасться разноцветными искрами. Я засмотрелась на это чудо, что не заметила, как красноглазый исчез с арены, а Райм отскочив на несколько шагов назад, начал раскручивать плеть.

Кожаные шнурки закрутились, издавая жуткие звуки, которые впрочем быстро привели меня в чувство, я успела прикрыться щитом, когда на меня обрушился удар. Я выстояла, но тут же заныла рука, черт, я так долго не продержусь, а ведь это он наверняка не в полную силу бьет. Из-за щита я старалась не выглядывать лишний раз, отмечая, где Райм, по звуку, который издавало его оружие.

Мы какое-то время кружили по арене: он наносил удары, пока еще явно щадя меня, — мне до сих пор удавалось оставаться на ногах, хотя рука уже наверняка вся в синяках, как минимум от ремней крепления, да и сам щит был тяжелый и неровный.

— Алекса, последний шанс, и я тебя так и быть пощажу. — раздался голос Райма. Черт, а он даже не запыхался, а я уже дышу как после пробежки и вспотела под этим щитом примерно также.

— Сними с меня свою метку, — прокричала я из-за щита, вылезать не буду, с него станется напасть и сейчас, когда мы вроде как разговариваем.

— Что ж, мне жаль, Алекса, сама виновата, — прорычал он, а я подумала, что ни черта ему не жаль, этому садисту. Досадно да, но не жаль. А дальше думать стало некогда, снова запела плеть и на меня посыпались удар за ударом. Теперь Раймиир не сдерживался, я упала уже после второго удара и лишь успела заползти под щит, стараясь вся скукожиться до его размеров, дерево натужно скрипело от каждого раза, как на него обрушивался гнев Райма.

Щит выдержал еще несколько минут и треснул, я поняла, что это конец и закрыла лицо руками. Вероятно, смерть надо встречать лицо к лицу, но пусть это делает кто-то другой. В воздухе звенели кожаные ремни, и дальше я уже вообще мало что понимала. Меня затопила такая волна боли, что я уже с трудом соображала, я кричала и корчилась, закрывая голову, пряча ее в руках и уткнувшись в землю, спина горела так, будто с меня заживо сняли кожу и теперь то ли поливали ее водой, то ли жарили на огне. А может и то и другое попеременно.

В какой-то момент я поняла, что больше не могу терпеть эту боль, я лежала на боку — на спину перевернуться было невозможно, половину тела я уже не ощущала, а передо мной стояла моя смерть — золотая прекрасная статуя. Надо же какая равнодушная у меня смерть, и не в черном балахоне с косой, а в золотом камзоле с плетью. — усмехнулась я и удивленно уставилась вокруг, пока мы бились, пошел снег. Белые пушистые хлопья устелили арену пышным ковром, который рядом со мной расцвел красными цветами. Это моя кровь — промелькнула мысль и сменилась другой, — Прости меня, Терра, что я проиграла и так бездарно прошляпила свою вечную молодость. — прошептала я, — И ты, Женя, прости меня, что ухожу первой. Я не хотела бросать тебя здесь одну, — слезы полились ручейками, превратив арену в картину импрессионистов — вот на белом фоне яркие красные цветы, вот большое золотое пятно — моя смерть. И снова запела плеть, а я приготовилась умереть, тем более, что тело горело огнем, и мозг уже с трудом соображал, поэтому я не понимала, почему никак не приходит последний удар, который уже избавит меня от мучений и погрузит в вечный сон. В ушах звенело, кругом мелькали какие-то пятна, а я ощутила себя в каком-то странном мерцающем коконе — неизвестно сколько я болталась в этом состоянии на грани жизни и смерти, пока кокон не рассеялся искрами, и последнее, что я увидела, было лицо Аллинара, склонившегося надо мной. Черные волосы лорда разметались и теперь закрывали мне обзор. Весь мой мир сузился до встревоженного лица Айка и золотых глаз, которые осматривали меня, губы шевелились: он явно что-то говорил, но я не слышала, в ушах стоял звон — верный предвестник потери сознания.