Земли первородных. Избранницы (СИ) - Юлия Терехова

С тех пор прошло еще девять дней, а заветы гнома исполнять не торопились. Нет, мне, разумеется, и так рацион увеличивали день ото дня — я скоро такими темпами ни в одно платье не влезу, но все мои просьбы выдать зеркало продолжали игнорировать. Одеваться мне помогал хранитель, расчесывать свое отросшее псевдокаре я могла и без собственного отражения, да и на улицу мне пока путь был заказан, слишком быстро я уставала. Так что вопрос собственной внешности волновал меня не столько из практической необходимости, скорее меня откровенно уже раздражала вся эта ситуация. Ну превратилась я в страшилище — так покажите уже, не всю же жизнь от меня любые отражающие поверхности прятать.

С этими мыслями я и коротала дни, проводя их на подоконнике своей теперь уже спальни, любуясь на прохожих. Выходить и гулять по дому сил мне уже вполне хватало, но дома почти всегда было пусто — Вард с Женькой приходили вечерами, и тогда уже мы все собирались в столовой или библиотеке-кабинете Аллинара, где Вард развлекал нас какими-нибудь интересными историями.

Единственное, что удалось выяснить по поводу карьярда, — это то, что фактически я каким-то образом вернулась к Аллинару: метку в виде маленького дракона я обнаружила довольно быстро, как только первый раз пошла отмокать в ванную и размотала бинты, которыми была укутана на манер мумии. Черный дракончик свернулся клубком на левом запястье, а я подумала, что кажется это мы уже проходили, и от удивления и волнения сдавленно пискнула и уселась на пол, пытаясь собрать в голове мозайку из разбегающихся мыслей: я же шла на карьярд, чтобы освободиться от метки; это что же, я снова чья-то невеста; почему Аллинара, а он вообще в курсе? Последняя мысль правда была изгнана как совсем уж бредовая, так как поставить метку за кого-то было фактически невозможно — это я еще тогда в книге вычитала, потому брачные метки не подлежали опровержению или сомнению. Тогда что же я тут делаю, да еще и с драконом на запястье… В таком разобранном состоянии меня и обнаружил Айк, ворвавшись без стука в ванную, а я запоздало догадалась, что мое изумление на грани с испугом моментально передалось ему, раз уж мы связаны ритуальным знаком.

Помыться мне в тот раз не удалось, меня аккуратно подняли с пола, закутали в сорочку и отнесли обратно в комнату, уложили в кровать и заставили выпить какой-то вонючий терпкий отвар. Правда пообещав, что потом мы обязательно поговорим и обсудим сложившуюся ситуацию, я только не успела уточнить, как скоро настанет это потом, снотворное подействовало моментально, и я снова уснула без сновидений, проснувшись лишь на следующее утро.

С тех пор Аллинар меня всячески избегал, по крайней мере мне так казалось — стоило мне пойти куда-то, где, как я слышала, только что был он, как его там уже не оказывалось. Игры в догонялки меня утомили, и теперь я вообще перестала выходить из комнаты, второй день игнорируя всяческие попытки хранителя и Жени зазвать меня вниз. Не хотят мне ничего объяснять — вот и пожалуйста, не очень-то и хотелось. Относитесь как к кукле — прекрасно, кукла посидит в комнате на окошке. Там куклам и место. Примерно это я и выдала подруге, когда Женька в который раз призывала меня спуститься вниз и поесть со всеми.

— Жень, да что за отношение такое! В одном доме на правах пленницы была, так теперь та же картина, только декорации поменялись. Лекарь что сказал? Дать мне зеркало и перестать уже увиливать! Ты понимаешь, что мне страшно? Я не понимаю, что вы от меня прячете и от того в разы страшнее??!! Да я по сто раз уже лицо ощупала — вдруг у меня там что-то жуткое и ходить мне теперь в капюшоне до конца дней!

Женьку видимо моя речь все-таки проняла, потому как она нахмурившись ушла вниз. Я выждав пару секунд пробралась к двери и прислушалась — благо закрыть она ее забыла. Снизу несколько минут доносились оживленные голоса, доминировало правда рычание Аллинара, того видимо мои доводы не сильно убедили, а потом дверь в столовую закрыли и я, поняв, что моего слуха не хватит ни при каком раскладе, а подслушивание с лестницы засекут почти со стопроцентной вероятностью, вернулась в комнату продолжать свое гордое отшельничество на подоконнике.

Женька вернулась спустя полчаса, принеся мне какой-то морс с плюшками и сообщив, что она сделала, что смогла. Мы еще немного поболтали, обсуждая зимнюю столицу и строя планы, куда надо сходить, когда мне официально разрешат прогулки, а потом они с Вардом уехали, оставив меня наедине с моим новым старым женихом. Тот, впрочем, заперся где-то в глубине дома, а я, читала найденный в библиотеке любовный роман о сложной судьбе дриады, которую похитило чудище крылатое, а принц все не торопился спасать юную деву.

Тут я правда долго выбирала, кого из знакомых мне крылатых чудищ, имели в виду — никаких деталей типа вида золотого оперения или наличия чешуи в книге не упоминалось, а похитить дриаду легко мог и феникс, и дракон. Дриады внешне были миниатюрнее акшиани, немногим выше людей, — стройные изящные девушки, с плавными текучими движениями и яркими глазами разных оттенков зелени. Волосы и цвет кожи у дриад могли быть любыми, но глаза только зеленые — как пояснил Вард, расовый признак, как и владение магией растений, правда на разном уровне: чем больше разных рас было намешано в дриаде, тем слабее проявлялась родовая магия, но даже капля дриадской крови давала девам возможность ощущать растения и вдыхать в них жизнь. Мужчин кстати этой расы мы ни разу не встретили, а Варда вечно забывали спросить, существуют ли они вообще. Или это тоже какой-то расовый признак…

Героиня, к слову, в середине книги вполне здраво решила перестать надеяться на всяких принцев и как раз этими чарами начала выращивать из припасенного семечка плющ, чтобы увить им стены башни и спуститься по нему вниз. Вышло это у нее в итоге или нет, я прочитать не успела, меня снова сморил сон. Я вообще себе все эти дни напоминала кошку — больше спала, чем бодрствовала.

Следующее утро началось с неожиданности в виде появления в ванной большого зеркала. Это одновременно и обрадовало и испугало, но долго паниковать не позволила гордость — зря я его что ли столько дней требовала, чтобы теперь оттягивать этот момент, поэтому, сделав глубокий вдох и сосчитав до десяти, решительно шагнула навстречу судьбе. Решительность, впрочем, в последний момент меня все-таки покинула и к зеркалу я подошла уже зажмурившись. Глаза открыла на счет три и еще несколько секунд удивленно пялилась в свое довольно привычное отражение. На меня из кованой рамы, напоминающей какое-то вьющееся растение — видимо тот самый плющ из романа, смотрела я — обычная человеческая девушка славянской внешности, с растрепанными после сна волосами и заспанными глазами. Никаких новых органов в виде рогов или хвостов я у себя не обнаружила, впрочем как и отсутствия старых — руки-ноги были на месте. Но все это я и на ощупь уже давно определила.