Синдром гладиатора - Петр Разуваев

Паола действительно ждала. В отличие от меня, она уже успела переодеться и выглядела так, как выглядела всегда. То есть — шикарно. Только вот выбор, сделанный ею, меня немного смутил. Повторяю, я отнюдь не специалист, но с моей точки зрения деловой костюм из черного шелка от Hanae Mori не слишком подходит для морских путешествий. С чувством глубокого неудовлетворения я оглядел свой собственный наряд. Трофейная жилетка с кучей карманов, темные костюмные брюки, порванные на колене и покрытые кровью раненого товарища, до сих пор не высохшие после купания туфли. Зрелище унылое и поучительное. Налицо был явный мезальянс.

— Мы куда-то собираемся? — спросил я на всякий случай, удобно располагаясь на мягком диване.

Меблировкой этого плавучего будуара явно занимался фанатичный последователь идей модернизма, но идеологический сдвиг не помешал ему сделать диваны мягкими, а столы низкими. Появившийся следом стюард молча поставил передо мной широкий и низкий стакан, наполненный виски вперемежку с кубиками льда, и, неслышно ступая, удалился. Сделав хороший глоток, я убедился в том, что мои пристрастия уже известны местному обслуживающему персоналу. Скотч, причем отменного качества. Браво, синьоры.

— Отправляюсь я, Андре, — сказала Паола, с улыбкой наблюдавшая за моими действиями. — Ты останешься здесь. И будешь терпеливо ждать моего возвращения. Хорошо?

Что она находила в этом хорошего, я понять решительно не мог.

— Нет. По крайней мере до тех пор, пока ты мне не скажешь, куда и зачем ты идешь.

Мгновение она колебалась, глядя на меня пристально и немного сердито, потом вдруг вздохнула и, легко поднявшись с места, быстрыми шагами пересекла разделявшее нас пространство. И присела рядом, крепко взяв меня за руки своими горячими ладошками.

— Последние пять лет я ни перед кем не отчитывалась в своих действиях и… Уже привыкла к этому. Хорошо, Андре. Ты хочешь знать? Пожалуйста. Пока ты отправлял своего друга в больницу, я много говорила по телефону. Пыталась понять, что же все-таки происходит.

— Ну и как? — поинтересовался я. — Поняла?

— Нет. Точнее… Поняла кое-что. Кто-то скупает мои акции, бешеными темпами, даже не пытаясь торговаться. Четыре контрольных пакета уже уплыли, еще пять сделают это в ближайшие минуты. Это огромные деньги, Андре. Кольбиани просто не имеет в наличии таких средств. Есть еще кто-то, желающий расправиться со мной. Или же… Спасти меня.

— Тебе сказки в детстве читали? О добрых самаритянах?

Она ошпарила меня гневным взглядом. Религия — больное место всякого итальянца, это я впрямь зря.

— Ты просил рассказать? — резко спросила Паола. — Тогда прекрати иронизировать и слушай!

— Да, мэм! — рявкнул я, вскакивая на ноги и вытягиваясь во весь рост. — Прошу прощения, мэм! Больше не повторится! Мэм!

Она сама поняла, что перегнула палку, и вымученно улыбнулась. Заставила меня сесть, села рядом сама.

— Извини. Я и в самом деле не привыкла к тому, чтобы меня перебивали. Не сердись и попробуй дослушать спокойно. — Паола взяла мой стакан и сделала большой глоток. На ее лице тут же появилась смешная гримаска, она скривила губы и с отвращением передернула плечами. — Я позвонила депутату Винанти, принесла ему свои извинения за угнанный самолет, испорченный причал и перепуганного охранника. Он очень странно себя вел… Все понял, все простил, ни одной претензии… И очень настойчиво рекомендовал мне связаться с неким доктором Массимо Сиано, здесь, в Генуе. Этот человек близок к партии Босси, хотя всегда старался держаться в тени. Возможно, через него мне удастся выйти на людей, готовых помочь. Понимаешь?

— Нет, — честно сознался я. — Чем он может тебе помочь? Каким образом? Он волшебник? Итальянский Санта-Клаус? Babbo Natale?

— Не знаю, Андре… — Она задумчиво смотрела куда-то мимо меня. — Но… Лучше сделать и пожалеть об этом, чем не сделать и сожалеть об упущенном. Разве не так?

— Так, не так… — Я пожал плечами. Так-то оно так, вот только кто даст гарантию, что это не ловушка? — Извини, Паола, — сказал я, решительно отставляя стакан и поднимаясь с места. — Но я не отпускаю тебя. Одну.

Последнее уточнение было сделано как нельзя кстати. Взрыв не состоялся, хотя за секунду до этого мне показалось, что — все. Сейчас-то оно и начнется… Паола расслабилась и даже позволила себе улыбнуться, окинув меня оценивающим взглядом.

— Знаешь, Андре… Возможно, мне это понравится… Когда-нибудь. — В ответ на мой недоуменный взгляд, она пояснила: — Яимею в виду — забавно, когда тобою командуют. Со мной это редко случалось. Раньше…

И тут я спросил сам себя: «Ну-с, месье? Так это и есть то, за что вы всегда бились с таким упоением?» И — не дождался ответа.

По распоряжению Паолы молчаливый стюард принес мне белую футболку с надписью «Милан» и вылинявшие джинсы, явно снятые с одного из членов экипажа. Пистолет вместе с кобурой я засунул в небольшую сумку, вытребованную у того же стюарда, и мы отправились в путь. Паола уверяла, что знает в Генуе парочку приличных мужских магазинов, а портмоне с кредитками и документами я успел захватить во время нашего побега с ее виллы. Она также сообщила, что уже звонила доктору Сиано, и сейчас он с нетерпением ожидает ее визита. Путь перед нами лежал широкий, относительно прямой и очень хорошо освещенный. Солнце жарило, как сумасшедшее.

Но увы. Последовавшие за тем события окончательно убедили меня в том, что в Италии практически все пути вымощены благими намерениями. И все они ведут черт знает куда.

Уже стоя на трапе, Паола отдавала капитану последние распоряжения, касавшиеся, насколько я мог понять, сообщений, поступающих по факсу. Мальчик ел ее глазами, время от времени косо поглядывая на меня, я в ответ строил презрительные гримасы и вел себя хуже некуда, в общем — все было нормально. До того момента, пока за невысокой оградой, окружавшей территорию порта, не затормозила машина. Из нее поспешно выскочило несколько разновидностей «синьоров», в которых я наметанным глазом мгновенно опознал полицейских. Мне это почти всегда удается, но особенно точно я угадываю этих ребят, когда они вылезают из автомобиля с надписью «Полиция». Согласитесь, ошибиться почти невозможно.

Вновь прибывшие быстрыми шагами приближались к нашей красавице «Джульетте», не обращая никакого внимания на все прочие причалы. Если это были не гости, то я ничего не понимаю в гостях. На всякий случай я спустился пониже, по возможности прикрывая своим телом Паолу.

Подойдя к яхте вплотную, они перестроились в боевой порядок. То есть — двое помоложе отстали, а старший и, видимо, главный, вышел на первый план. И замер, не дойдя до трапа нескольких метров. Вид у него был весьма заурядный, я бы даже сказал — вполне полицейский вид. Несвежая белая рубашка, галстук с жирным пятном, опущенный, по случаю жары, на уровень третьей пуговицы, неаккуратная смуглая плешь и профессионально-едкий взгляд. Так и хочется стукнуть, ей-ей.

— Синьорина Бономи? — утвердительно спросил он, едва удостоив меня беглого взгляда и сосредоточив все свое внимание на Паоле. Зато двое других «мальчиков» очень профессионально держали меня в поле зрения, бдительно следя за каждым движением.

— Да, — холодно ответила Паола, глядя на него сверху вниз. — Кто вы? И что вам угодно?

Чтобы понять эту часть диалога, моих знаний итальянского еще хватало. Но и только. Из ответной речи до меня дошло только имя этого синьора. Зато какое это было имя!

— Комиссар Катани. — И какая-то абракадабра на итальянском. Однако…

— Простите, комиссар, — я абсолютно невежливо встрял в этот монолог, — а Дик Трейси, случайно, не из вашего участка?

Ну не смог я удержаться. Услыхав его фамилию, ставшую знаменитой после километрового итальянского сериала, и соотнеся мужественную физиономию Мигеле Плачидо с этой затрапезной личностью, я поневоле начал давиться от смеха. Его, беднягу, просто перекосило от злости. Я явно оказался не оригинален в своих ассоциациях.

— Это кто такой? — рявкнул он, старательно избегая моего взгляда. Паола пожала плечами.

— Это мой знакомый. Он француз.

— Стефано! — Обернулся «киногерой» к одному из своих помощников. Отданный им приказ в переводе не нуждался. «А проверь-ка этого типа, Стефано!» Как-то так. И вновь он обернулся к Паоле. — Пройдемте, синьорина.

Я посмотрел на нее, совершенно не представляя, что делать дальше. Она слабо улыбнулась, и быстро произнесла:

— Все нормально, Андре. Только не уходи с яхты. Я найду способ известить тебя. Если меня… задержат, отплывай в Рим. Там мы встретимся. В моей каюте фотография — пожилая женщина. На обратной стороне — адрес. Я… Ты нужен мне, Андре.

— Ты прелесть, Паола. Удачи тебе. — Она развернулась и, «не заметив» руку комиссара, решившего ей помочь, сошла с корабля. А меня уже вовсю атаковал Стефано, наглый и потный, что довольно редко случается с южанами.