Дело Кольцова - Виктор Фрадкин

Известно ли Вам также, сознательный товарищ Алексей, о слухе, пущенном здесь? Будто итальянцы, не желая отставать в некоторых мероприятиях от великой северной державы, решили переименовать город Сорренто в Nischni Novgorod! Сообщая о каковых событиях, остаюсь преданный Вам и любящий

Михаил Кольцов

А. М. Горький — М. Е. Кольцову

(Сорренто. 24 февраля 1933 г.)

Дорогой Михаил Ефимович — посылаю вырезки из эмигрантских и буржуазных газет, сумбурный фашистский «Октябрь» для ознакомления, небезынтересное, — хотя и неумное — письмо эмигранта по поводу «наших достижений» и перевод рассказика «В Женеве», м. б., он годится для «Огонька» или «За рубежом».

Второй № «За рубежом» интересен. Как относится читатель к этому журналу? Очень живо сделан 1-й № «Наших достижений», но — почему тираж снизился до 30-ти т.?

Сердечный привет

А. Пешков

Появился в Париже роман «Отечество» Таманина и делает шум. Гиппиус и Милюков — расхвалили его, Ходасевич — обругал. Герой романа нечто родственное Самгину. Роман пошл и глуп, да еще и подл, так же, как герой. Хочется написать о нем, но — едва ли найду время.

А. П.

А. М. Горький — М. Е. Кольцову

(Москва. Январь — февраль 1934 г.)

Дорогой Михаил Ефимович — посылаю материалишко, который можно очень хорошо использовать, как мне кажется. Прилагаю два кусочка из моих «Заметок», — если понравятся — буду очень рад.

Жму руку.

А. Пешков

М. Е. Кольцов — А. М. Горькому

(Москва. 4 марта 1934 г.)

Дорогой Алексей Максимович,

было бы весьма важно послать телеграмму за Вашей подписью в редакцию «Фольксцейтунг» в связи с начавшейся кампанией за освобождение Тельмана.

Ваш Мих. Кольцов

А. М. Горький — М. Е. Кольцову

(Тессели. Начало 1936 г.)

Дорогой Михаил Ефимович —

книга «День мира» затеяна для того, чтоб показать читателю нашему, чем наполнен день мещанства, и противопоставить картине этой содержание нашего, советского дня. Зачем это нужно?

Мы пишем, что буржуазия гниет, разлагается и т. д. Это звучит голословно, ибо не подтверждается фактами, — в нашей прессе нет места для бытового материала, который дал бы наглядное, ясное представление о том, как именно разлагается дряхлый, отживший мир мещанства. Журналисты и литераторы наши, попугайски повторяя слова: «гниет», «издыхает» и пр., не умеют, да как будто и не считают нужным показать, что гниет, как гниет, кого и насколько глубоко заражает? Зарубежные литераторы выпустили уже десятки книг, изображающих разложение своего общества, но у нас до сего дня еще не догадались дать сводку немецкой антифашистской литературы, хотя изданы переводы доброго десятка таких честных книг. При тиражах в 10 тысяч они, конечно, не дойдут до нашего читателя массового.

Итак: «День мира» — сводка всего, что творится мещанством Европы в его стремлении удержаться на завоеванных позициях. Интересно показать, как мещанин, создатель психологии бандитизма — штирнерианства, ницшеанства — заражает этой психологией мелкое мещанство, создает фашизм, углубляет бесчеловечность мещан.

Показать влияние безработицы: усиление «преступлений», детской проституции, самоубийств, потерю чувства человеческого достоинства, — последнее особенно характерно выражается в публичных выступлениях разных утешителей и развлекателей мещанства.

Дать примеры разжигания национальной и расовой вражды. Примеры грандиозных мошенничеств вроде Ставиского — и примеры мошенничества судей. Семейные драмы на почве недоедания, а также и распутства. Понижение ценности жизни, выражаемое в убийствах из-за ничтожных пустяков и т. д.

Особенно же четко надобно показать репетиции гражданской войны в разных странах. Наша молодежь ничего не знает о героических днях Вены, Антверпена, о событиях в Испании, в Польше, и о том, чтоб она знала все это — не видно ничьих забот.

Материал, присланный Вами, вызвал у меня впечатление грустное.

Разве для Англии характерен только Лондон, а для Лондона — только Уайтчепель? А почему бы не показать трагикомическую трусость англичан, которые видят: надо воевать и — боятся воевать? И — где Ирландия? Почему так много дано места Палестине, а 300 миллионов индусов — как бы не существуют? Алжир, Тунис — в наши дни — котлы, где закипают большие события, но это упущено из вида. А Марокко, — совсем нет!

Не освещены факты истребления безоружных абиссинцев итальянцами, нет ничего о Китае, а его отношении с Японией, ничего о Советском Китае, мало об Индо-Китае.

В общем: все сделано поспешно, непродуманно, кое-как. Допущено и смешное, но не то, какое допустимо и даже обязательно.

Смешное дано в форме сведений о погоде 27 сентября.

На мой взгляд, материал в данном его виде, ничем не связанный и никак не организованный, не имеет значения, это — бросовый материал. Совершенно ясно, что тема не увлекла работавших над нею, не поколебала их равнодушия.

Рассказы литераторов о том, как они провели день 27 сентября, что чувствовали, о чем думали — рассказы, которые я, конечно, не решусь назвать пустыми, но назвал бы пустынными. Они не все таковы, но в большинстве вызывают представление именно о пустынниках, о людях, живущих вдали от кровавых безобразий фашизма, от подготовки хищников к войне, живут в некой Фиваиде и смотрят на жизнь далекую от них, сквозь некую мглу. Возможно, что это — мгла сознания пустынниками их мудрости, их величия.

Не знаю, что можно сделать с этими рассказами. Издать их отдельной книгой? Но их очень мало, да и маловажны они.

О материале советского дня скажу, что это — сырье, надобно выжать из него воду, высушить казенное славословие и тогда зажечь — он самосильно вспыхнет ярчайшим костром и покажет горение миллионов людей, которые в прекрасном героическом труде освещают весь мир новым ярчайшим огнем — новым смыслом жизни.

Помните — я говорил, что 27-й день — или какой-либо другой — для нас только опорный пункт и что наша работа — не только работа с конкретностями, с реальностями, но и работа воображения.

Умея планомерно создавать новый мир, мы должны уметь разрушать старый, показать картину желаемой нами гибели врага.