Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл

В ГОРОДЕ ЛЮДЕЙ-ПТИЦ

Тело первого короля Рапануи покоится в одном из святилищ, руины которых можно увидеть повсюду на острове Пасхи, в том числе и здесь, на тихом морском берегу залива Анакена. Мне хочется еще немного побыть в обществе легендарного короля. Живописный залив во времена последователей Хоту Матуа — превратился в своеобразный королевский («дом отдыха». Многие из монархов в период правления избирали своей резиденцией именно это место.

Чем больше я размышляю о правителях Рапануи, тем меньше мне нравится титул «король». Он расплывчат и слишком связан с нашим миром. А ведь короли острова Пасхи во многом отличались от европейских государей, тем более что после прихода белых людей на Рапануи власть королей, как и их политическое влияние, была значительно ограничена.

И тем не менее «сверхъестественная» сила местных королей — мана не потеряла своего значения. Ведь на острове Пасхи король считался потомком богов. Мана переходила от короля, обладающего араки мау, к его первенцу со дня рождения.

Король-отец от имени нового арики властвовал до его совершеннолетия. После этого он уединялся здесь, в Анакене, на святой земле Хоту Матуа. Здесь он купался в ласковых водах теплого залива, молился и раз в год, когда на остров Пасхи прилетают морские чайки, отправлялся туда, где когда-то простился с этим миром Хоту Матуа, — на вершину Рано Као, в удивительное поселение Оронго.

Оно было важнейшим ритуальным центром всего острова Пасхи, местом паломничества островитян. Оронго расположено на самой вершине Рано Као. А так как я искал прошлое Полинезии, прошлое Рапануи, то, естественно, не мог не побывать здесь.

И вот теперь каждый раз, когда я смотрю в целлулоидное окошко моей палатки, мне виден величественный конус огромного вулкана. Он поднимается прямо над Ханга Роа и долиной Матавери. Остается только сесть на лошадь и не спеша подняться по крутому серпантину узкой дорожки к вершине кратера. Немногие места на острове Пасхи могут сравниться по красоте с этим потухшим вулканом, возвышающимся прямо на морском берегу. Справа, на просторах Тихого океана, недалеко от берега, виднеются три островка — Моту Ити, Моту Нуи и Моту Као Као, на которых живут лишь морские птицы. Слева зияет открытая рана потухшего кратера. Его диаметр более тысячи метров. На дне блестит вода.

Слегка кружится голова, потому что внешний выветрившийся склон вулкана крут и обрывист. Ширина тропы, которая вьется по гребню, местами не превышает метра. Поэтому я удивился, когда увидел на самой вершине руины— останки строений. Это и было Оронго.

«Город» состоит из трех составных частей.

Первая — церемониальная площадь: небольшая, мощенная грубо обработанными камнями площадка с подземными, глубиной меньше метра, каморками, назначение которых не совсем понятно, и маленькой «художественной», украшенной рельефами галереей.

Вторая — жилые помещения. Причем все «дома» упрятаны под землю и представляют собой своеобразные рапануйские землянки. Поэтому жители острова Пасхи называют их не хара, что значит дом, а ана — «пещера». Крыши оронгских строений сверху покрыты слоем почвы; на них растет густая трава.

И так как здесь, на вершине Рано Као, вечно свирепствуют сильные ветры, то «дома» приходилось не только зарывать в землю, но и строить из более прочного материала, чем внизу, в Матавери или Ханга Роа. Строители Оронго пользовались каменными плитами толщиной около двадцати сантиметров, из которых сооружены не только стены «домов», но и крыши, обмазанные сверху еще и глиной.

Когда я вошел в первое строение, то меня поразили низкие потолки. Я не очень-то высокого роста, но ни в одном из этих «домов» не мог выпрямиться: высота потолка, как правило, не превышает полутора метров. Пол в большинстве строений имеет форму днища лодки. Ширима «домов» колеблется от двух до трех, а длина достигает пятнадцати метров.

Вблизи главного «жилого массива» Оронго находится третья часть городища — еще один небольшой, сильно разрушенный комплекс из восьми взаимосвязанных жилых построек, выходы из которых ведут на общее надворье.

Строения Оронго изнутри были богато украшены настенной живописью. Многое уничтожило время, но до сих пор кое-где на стене, противоположной входу, можно обнаружить фрески, написанные излюбленными красками жителей острова Пасхи — красной и белой. Кроме этих основных цветов оронгские «живописцы» использовали также желтую, черную и синюю краски.

Тематика картин, украшающих оронгские «дома», на первый взгляд кажется стереотипной. На них когда-то было изображено ао — «ритуальное весло», которым жители Рапануи пользовались во время религиозных праздничных танцев. Стены «домов» в. Оронго украшают также изображения парусников: не только традиционных полинезийских лодок с квадратным полотнищем, которые я встречал на Раиатеа и Таити, но и кораблей европейского типа с тремя парусами.

Однако чаще всего интерьеры в Оронго украшены изображениями Тангата Ману — «Человека-птицы». Они встречаются также на скалах и камнях ритуальной площади. Туловище у Тангата Ману — человеческое, руки чаще всего раскинуты, словно собираются кого-то обнять, а голова — птичья. Иногда в руках у Тангата Ману изображены яйца. Древние художники придавали Тангата Ману позу склоненного человека, изображая его всегда в профиль. Госпожа Раутледж полвека назад насчитала на скалах вокруг ритуальной площади сто одиннадцать изображений Человека-птицы.

Наряду с «портретами» Тангата Ману здесь встречаются рисунки человеческих голов и стилизованных лиц с широко раскрытыми глазами.

И наконец, третьей излюбленной темой оформителей Оронго были женские половые органы — вагине — символ плодородия. На скалах около площадки я обнаружил около пятидесяти таких изображений. Они встречаются также-в интерьерах «домов».

Осмотр Оронго довольно утомителен, несмотря на то что все три его части — площадка, «жилой квартал» и третий комплекс построек — находятся друг от друга всего в нескольких десятках метров. Я присел на один из камней и загляделся на море, на маленькие, находящиеся далеко внизу островки и стал слушать крики их единственных обитателей — птиц.

Мне иногда кажется, что Оронго построили не для людей, а для птиц — чаек и морских ласточек. Как ни странно, но это действительно так. Я уже говорил о королях Рапануи — арики мау — ио том, что их влияние постепенно падало. Все большей реальной политической силой становились вожди отдельных племен. Так же как и королевский «престол», их должности были наследственными. Не меньшее значение в жизни островитян имел Тангата Ману, изображение которого так часто встречается на скалах Оронго.

Власть Человека-птицы длилась ровно год. Но, судя по всему, она была значительной. Казалось бы, чтобы стать Тангата Ману,