Тайга: андроиды - Алекс Миро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Четверка проводила их до жилых блоков. Все время, что они шли вдоль дороги по кромке ночного леса, она держалась Ай Пи и о чем-то с ней разговаривала. Сибиряк сначала прислушивался к их бормотанию, но потом перестал. У Четверки был такой ласковый и тихий голос, что ему стало неловко подслушивать. Он и Леда ушли на десяток метров вперед, оставив андроидов позади.
— Так ты поговорил с Четверкой о чем хотел? — спросила Леда.
— А, точно, — вспомнил Сибиряк. — Нет, совсем забыл.
— Что-то важное? — поинтересовалась девушка.
— Нет. Просто мы с Четверкой многое пережили вместе, и сегодня я вспоминал наших общих знакомых. Вот и хотел с ней увидеться.
— Ясно. У меня тоже так бывает, — подтвердила Леда. — Но кроме мамы мне не с кем вспомнить старые времена.
— Я искал Четверку, чтобы хоть ненадолго воскресить прошлое, но когда зашел в инженерный корпус и увидел ее, такую занятую, обновленную, то понял, что прошлого не вернуть. Даже на секунду. И какой смысл говорить о нем.
— Лучше отпустить? Как думаешь?
Сибиряк посмотрел в лес. За деревьями ему снова померещилась тоненькая фигурка. Ева стояла там, в темноте, в вечном ожидании. Она стала памятью тайги. Она навсегда стала памятью Сибиряка.
— А получится ли отпустить то, что нам дорого? — задумчиво спросил Сибиряк.
Леда ничего не ответила. Откуда ей было знать, что получится, а что нет. Пока что не получилось ни у кого.
Того, что помню, больше нет
Туяра и Антон пришли проводить Сибиряка.
— Тебе идет, — с гордостью проговорил Антон, любуясь на племянника.
Вместо летного костюма на Сибиряке была надета полная пехотная экипировка. Каска и бронежилет делали его крупнее на вид, а перекинутый через плечо автомат придавал Сибиряку особенно мужественный вид.
— Ты умеешь всем этим пользоваться? — поинтересовалась Туяра. Она провела рукой по стволу автомата, постучала по бронежилету.
— Надеюсь, не придется, — вздохнул Сибиряк.
— Не придется, — кивнул Антон. — Макаров лично договаривался с охраной голландского аэропорта. Они привезут Хельгбауэр прямо ко взлетной полосе.
Сибиряк не мог дождаться, когда наконец увидит Габи, но кое-что его смущало.
— Тогда зачем со мной летят еще трое вооруженных ребят? — Он оглянулся на самолет. Перед трапом стояли военные, они получали последние указания от генерал-майора Макарова.
— Мало ли что, — туманно ответил Антон. — В Амстердаме очень неспокойно. Мягко говоря.
— Судя по новостям, — добавила Туяра, — там полным ходом идет эвакуация. Ты сам понимаешь, что это значит.
Сибиряк понимал. Это означило хаос. Сотни тысяч людей пытаются спастись от наступающей воды, голода, жажды и болезней. Сколько раз за последнее время он видел в интернете толпы беснующихся людей, для которых попасть на самолет или корабль — единственный шанс выжить и спасти свои семьи.
— Будем надеяться, что на взлетном поле у вас не будет сюрпризов, — вздохнул Лебедев. — Если что, у пилота есть приказ разворачиваться и улетать как можно скорее.
Сибиряк больше всего на свете надеялся, что им и это не понадобится.
Экипировка была слишком тяжелой, особенно оружие. Он с нежностью вспомнил свободную, легкую униформу летчика. Поправив автомат, Сибиряк попрощался.
— Ладно, мне пора.
Туяра неожиданно поцеловала его в щеку. Сибиряк удивился.
— И как мне вас называть, командир? Тетя Туяра? — пошутил Сибиряк. Но Антон неожиданно кивнул.
— Именно так.
Туяра показала правую руку.
— О! Ну ничего себе! — воскликнул Сибиряк.
На безымянном пальце Туяры красовалось умное обручальное кольцо. Оно транслировало фотографии Туяры и Антона — тонкая полоска крохотных фото.
Эта новость взбодрила Сибиряка. Он обнял Туяру и Антона.
— Стерх! — Его уже ждали. — Хватить обниматься, полетели, товарищ лейтенант!
Стерх… У него был свой позывной, за воздушный бой над Арктикой ему присвоили звание лейтенанта, и Сибиряк, гордо расправив плечи, пошел к самолету.
По привычке он подошел к кабине пилота. Олег Носов громко засмеялся.
— Куда ты, товарищ лейтенант! Давай к нам, простой пехоте.
Команда захихикала, а пилот из кабины поднял вверх большой палец.
Сибиряка подтолкнули в спину — в тяжелом обмундировании он с трудом влез на высокий трап. В брюхе самолета было просторно. Он сел на жесткую скамью, пристегнулся ремнями. Носов сел напротив.
— Готовы? — спросил Носов громко.
— Готовы, товарищ капитан! — ответила команда хором.
Носов включил коммуникатор, встроенный в шлем.
— Заводи шайтан-машину!
В который раз Сибиряк удивился разнице между высшим командованием и младшим офицерским составом. В кабинете Титова генералы не позволяли себе общаться подобным образом, там редко шутили и соблюдали субординацию. Здесь же он чувствовал себя свободно и легко, ему нравилось смеяться вместе с командой, чувствовать себя школьником в кругу одноклассников.
Взлета он даже не почувствовал, самолет поднялся вертикально. Но как только двигатели повернулись, самолет рванул вперед и Сибиряка дернуло вбок.
— Младший лейтенант «Пепел», — представился молодой военный. — У твоего такой же ход? — поинтересовался он.
— У моего истребителя? — уточнил Сибиряк. — Нет, мне кажется, здесь немного по-другому, будто я в кузове грузовика. В истребителях такое чувство, будто плывешь по волнам, а тут я замечаю все воздушные ямы.
— Голландский трип начался, да, Сова? — усмехнулся Носов.
— Н-да, — произнес Сова. — Того Амстердама, который я помню, уже нет.
Все притихли.
Во время полета они переговаривались о чем-то своем. Сибиряк не слушал, он думал о Габи. С тех пор, как она согласилась приехать в Мирный, Сибиряк старался не вспоминать об Артуре. По сведениям разведки, Артур был в очень плохом состоянии, и Сибиряк чувствовал себя виноватым перед другом. Если бы тогда ему удалось спасти Тобиаса, то Артур не потерял бы рассудок. Значит, на совести Сибиряка уже двое. Эта мысль отравляла его, как отравляет море разлитая в нем нефть. Огромное черное пятно на его душе росло и ширилось, разъедая душу.
— Пять минут до посадки. — Сибиряк услышал голос в своем коммуникаторе.
В фюзеляже не было иллюминаторов, а Сибиряку так хотелось посмотреть на Голландию с высоты птичьего полета.
— Помните знаменитые поля тюльпанов? Я был еще мальчишкой, когда впервые увидел Голландию из самолета. Сидел у окна и тыкал пальцем в стекло. Всего пятнадцать лет назад, — вздохнул Сова.
— Да что старое вспоминать, — махнул рукой Носов. — Одно расстройство.
— «Чтоб вы жили в эпоху перемен», гласит древнее китайское проклятие, — вставил Пепел.
— Чертовы мудрецы, — нахмурился Носов. — Посмотрели бы они, что у нас сейчас творится.
Сибиряк почувствовал, как самолет пошел вниз. Наконец, они коснулись взлетной полосы.
По откинутому трапу все четверо вышли наружу.
— Нас должны были встретить, — заметил Носов. — А
