Последний Шаман 2 - Никита Бондин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Информация легла тяжело и в возникшей тишине я подал мысль.
— Я могу с ним на пару устроить несколько рейдов. Мне как раз прокачка нужна, так что совмещу приятное с полезным. Заодно выясню более чётко, какая обстановка в пригородах.
— Что за прокачка? — зацепился за мои слова Яков.
— Об этом потом расскажу, — махнул ему рукой, внимательно при этом отслеживая его движения и и мимику. Ведь они были очень похожи на повадки отца Сергея в моменты, когда он воспитывал своего сына, давал ему веский урок и в принципе показывал, кто в доме главный. Пришлось на манипуляции не повестись и жёстко заявить. — Но пока что, дядя, я тобой разочарован, так-как не сделав первые шаги, ты уже начал обсуждать вторые.
— Это какие-же? — спросил он, глядя с прищуром сквозь гало-проекцию, и я ему перечислил.
— Подбитие командного штаба, определение действующего состава, обозначение круга доверенных лиц и оглашение финальной цели. Пока что ничего из вышесказанного я не услышал и если это такая проверка, то думаю, её уже можно закончить.
—…говоришь и правда как Кравец. — протянул он с напускным спокойствием и выключил изображение карты.
— Ты до сих пор мне не веришь? — спросил его прямо и Яков промолчал. — Ладно, твоё право. Но пока не выстроим доверия между нами, о совместных решениях говорить нет смысла. Если хочешь узнать мою историю, то расспроси Елизавету, она в курсе. А пока что я действительно пойду по насущным делам и, если буду нужен, звоните. Белый! Подъём.
Возвав в сторону кухни, я поднялся, сладко потянулся и дождался сонно семенящего белого ворона. Поднявшаяся следом Елизавета ожидаемо попыталась меня остановить.
— Семён. Семён, погоди. Давай всё ещё раз обсудим. — взволнованно обратилась она и я ей улыбнулся.
Хоть в делах житейских она и разбиралась хорошо, в психологических и манипулятивных штуках всё же немного провисала. Да я бы их тоже проморгал и повёлся бы на темпы и ритмы, задаваемые моим дядей по прошлой жизни, но психологический опыт Грея и память Сергея как всегда выручили. Указав пальцем на неподвижно сидящего Якова, я решил планомерно его обезоружить и заодно Елизавете глаза открыть.
— Лизка. Он без десяти минут решил нас всех поставить по стойке смирно и раздать приказы. Я этот тон хорошо знаю. Ещё от его брата, то бишь от моего отца из прошлой жизни, я этого навидался. Сперва обрисовывает картину, потом рассказывает в какой мы жопе, подводит аккуратно к тому, чтобы мы задались вопросами «А что же нам теперь делать?» и находит выгодное для себя и для его положения решение. Я через это уже прошёл, так что предлагаю сотрудничество на равных. В остальных же случаях дела нормально не сделаются.
Подмигнув в сторону молчавшего дяди, я ворона на плечо посадил и пошёл на выход. За спиной Елизавета ещё попыталась мне возразить, но я пожелал ей доброго утра и вышел, напоследок сосредоточив эфирку на слухе. И не зря, так как за дверью донеслось…
— Послушай меня, Елизавета, я бы не… — начал Яков и тут же холодным, как сталь, голосом моя подруга его перебила.
— Нет, это ты меня послушай! Семён прав, так что прикрой свою варежку, не строй из себя всезнайку и вникни наконец в ситуацию. Он…
И уж в чём-чём, а в словесное перебранке Елизавета была сильна. Я и не сомневался, что она прекраснейшим образом донесёт последнему Кравец мою историю, а заодно отвесит множество сочных эпитетов, на которые я порой скуплюсь. Но что уж тут поделать, добрый я, отзывчивый, животинок люблю, а Яков-то на половину зверь.
Так что не мне его ругать, зато мне его строить. Для достижения моих целей, лидер необходим как хлеб для голодного, как вода для страждущего, как воздух для… кого угодно. Без него людям банально не выжить и если кто и подходил на эту роль, то это Яков.
Конечно, я мог бы и сам эту нишу занять, но раз есть возможность делегировать, то ею стоит воспользоваться. К тому же, теперь ему ничего не остаётся, как договариваться на моих условиях, ведь нынче у Светлозёрских я в почёте, а сам он под подозрением.
Дивясь своей смекалистости, я в который раз убеждался, что в знании — сила. Аж самому страшно становилось от осознания, что чем больше обретаю мудрости, тем опаснее становлюсь.
Но эмоции тут же на второй план отошли, когда я спустился в подвал таверны. В отличие от разрухи сверху, внизу оказалось чисто и аккуратно. Все ящики, полки, морозильные камеры оказались подписаны и пронумерованы, поэтому я достаточно быстро насобирал съестных припасов. Брал в основном кости с мясом, рис, гречку, макароны и прочие полезности. Всё складывал в храназ и пока не забил под завязку весь оставшийся запас его веса, не остановился.
На улице же я приветствовал ранних работяг, вкратце поясняя им за утренний шум близ таверны и за старину Якова, который, дескать, головой ударился и стал суровее, злее и решительнее, чем обычно. Совсем уж дискредитировать его не стал, ибо какая-никакая репутация в его становлении лидером ой как пригодится.
И ещё, бредя в сторону дома с Белым на плече, я ухватил за хвост ускользающую от меня весь вечер и всё утро мысль.
Всё то время, пока я находился в городке и у Елизаветы дома, я не слышал и не видел ни в живую, ни тонким зрением Майкла с Гердой. И самое первое пришедшее в голову предположение оказалось абсолютно верным. Всё таки я поумнел и, каким бы тяжёлым ни был опыт Лидии, очков мудрости и интеллекта он мне поверх вложенного прибавил…
В общем, молодую парочку я нашёл спящими на втором этаже арендованного мной домика в окружении всех оставленных книг. Было видно, что читали они запоем, и так вместе с ними на большой кровати и уснули. Не став их будить, я спустился со второго этажа также тихо, как и поднялся и пошёл на поиски Чёрного и гусёнка.
И далеко идти на пришлось.
Прямо на заднем дворе в лучах утреннего солнца происходило великое действо, достойная пера поэта и кисти художника. А именно, передача мудрости и тайных знаний от старшего пернатого поколения, младшему. И суть процесса заключалась в том, что подросший гусёнок вразвалочку подходил к тому или иному предмету, изгибал вопросительно шею и на ментальном уровне громко интересовался у Чёрного.
— «ЕДА?»
— Киор-ка-кор… «Нет, это не еда…» — устало отвечал Чёрный, семеня следом и вставая между гусем и очередным предметом.
— «ЕДА?» — подошёл малыш к садовому шлангу и терпеливый ответ со стороны Чёрного повторился.
— Киор-ка-ке-кор… «Нет, это тоже не еда…»
И так по кругу, без остановки.
А когда все предметы оказывались перечислены, гусёнок возвращался к тому, о котором уже спрашивал, и процесс начинался заново. Теперь мне стало ясно, почему Белый примчался к нам таким взвинченным. Его просто гусем прижало.
Раскинувшись ментальным намерением, я привлёк внимание своего зверёнка и тот радостно побежал ко мне. Освободившийся же Чёрный просто напросто рухнул в обглоданную траву и крылья раскинул. Его белый коллега с плеча моего слетел, приземлился с ним рядом и начал сочувственно перекурлыкиваться. Судя по квёхам, квехам и карканью беседа пошла о скорбной участи отцов одиночек. Особо в их разговор вникать не стал и занялся вплотную своим чудесным мутантиком.
Мышцами и жирком он весьма оброс, что совсем не мудрено. Всё таки весь земельный участок он от травы планомерно зачистил и точно также планомерно загадил. Благо шедший накануне дождь почти смыл следы его гастрономического путешествия, за исключением вандализма. После съеденной лужайки он точил зубы на всё, что хоть как-то отдалённо напоминало еду и воронам пришлось изрядно постараться, чтобы он не сгрыз дом, мебель и их любимые книги.
Со стыдом на сердце, я вывалил из храназа мясо на кости и огненной аурой отогрел ото льда. Под возбуждённые крики детёныша, пытающегося влезть за вкусненьким прямо в огонь, я также извлёк один из кристаллов Одержимых. Сжал его с Усилением прямо в руке и щедро высыпал получившийся порошок на подрумянившееся мясо, разрешив гусику есть.
И о как же он накинулся! Как набросился! Кости под его клювом так и затрещали, а довольное урчание разнеслось вокруг
