Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вторая молния ударила сверху. Она приземлилась на дальней стороне небольшого, заснеженного круга декоративных деревьев и замерзших клумб в центре площади, почти на вершине одной из каменных скамеек, на которых жители площади привыкли сидеть в теплую погоду… и менее чем в пятидесяти футах от епископа Квентина Прескита.
Окно столовой разлетелось вдребезги от ударной волны взрыва, сосульки и ромбовидные стекла разлетелись, как лезвия стеклянного топора. Одно из этих лезвий, как бритва, рассекло правую щеку Бастика Сандирса, но он этого почти не заметил. Его уши были наполнены громом и сдавленным криком боли Лоринка Хала… И его разум был наполнен осознанием того, что он только что стал командиром дивизии «Сент-Фрейдир».
* * *— Да! — крикнул капрал Портир. На самом деле он не мог глядеть вниз, на площадь Сноу-Дрэгон, даже со своего насеста, но он мог видеть достаточно хорошо, чтобы знать, что второй снаряд приземлился внутри нее. Он посмотрел вниз на рядового у подножия своего дерева. — Идеально. Скажи лейтенанту, что это было прекрасно!
Еще одиннадцать минометов М97 дублировали настройки прицела капрала Халпипэра. Были вызваны подтверждения. И затем…
— Огонь! — рявкнул лейтенант Азхат.
* * *Кинт Клэрик стоял, склонив голову набок, прислушиваясь к глубокому горловому кашлю минометов. Его глаза были полузакрыты, выражение лица сосредоточено, но он не просто слушал минометы, что бы ни думали его офицеры. Нет, он наблюдал через снарки, как их бомбы падали по всему аббатству Эстир, и, в отличие от капрала Портира, он мог видеть городские площади и переулки.
Он лично выбрал площадь Сноу-Дрэгон в качестве цели для тяжелого взвода поддержки Азхата. Официально он выбрал это место, потому что оно было близко к центру города и представляло собой легко идентифицируемую цель. Обе эти причины были верны, но он также выбрал это место, потому что знал, где находится штаб-квартира Прескита. Хаос и неразбериха в рядах врага были двумя самыми смертоносными видами оружия в арсенале любого солдата, и если бы он мог обезглавить весь гарнизон….
Дюжина тридцатитрехфунтовых снарядов пронеслась по небу, окутывая площадь Сноу-Дрэгон взрывами, срывая крыши с домов, вызывая пожары. Они были начинены только порохом, а не разрывающими плоть осколочными зарядами противопехотных снарядов, но они обрушились на город огнем и взрывами, и войска гарнизона — совершенно застигнутые врасплох, без предупреждения о том, что враг находится в радиусе ста миль — отреагировали со всей неразберихой, о которой только мог мечтать Клэрик.
Взрывы разрушали крыши и стены, и люди, которые сгрудились вокруг каминов, или чинили изношенное оборудование, или спали в своих одеялах под кучами соломы, спотыкаясь, поднялись на ноги, когда арктический холод пронесся по пятам за разрушениями. И не только на площади Сноу-Дрэгон. Еще больше минометов было установлено по всему восточному и южному периметру города. Большинство из них были М95, но их более легкие бомбы были вполне подходящими, и их было гораздо больше. Они были нацелены на самые дальние дома и сараи, которые были превращены в казармы, под руководством корректировщиков, размещенных среди снайперов-разведчиков и передовых рот 8-й бригады. Крыши разрушались, стекла и ставни вылетали наружу, когда бомбы взрывались внутри домов, загорелось сено, которое в самом сердце зимы в Норт-Хейвене было дороже золота, и повсюду раздавались крики шока и боли. Люди, пошатываясь, выбирались из внезапного ада на пронизывающий холод, многие были полуодеты, а треть М95 стреляла противопехотными бомбами, рассчитанными на взрывы в воздухе, которые посылали циклоны шрапнели по их истекающим кровью рядам.
У каждого взвода поддержки были свои заранее определенные цели, и минометные расчеты прокладывали себе путь к окраинам города, методично разрушая его здания. Несмотря на кровавую бойню, офицерам и сержантам гарнизона удалось восстановить какое-то подобие дисциплины и порядка. Сержанты в кожаных доспехах выкрикивали приказы, отправляя людей на назначенные им позиции в окопах, вырубленных в ледяной земле. Другие сержанты и офицеры — те, у кого был самый быстрый ум, те, кто понял, что даже если они переживут атаку, им все равно придется столкнуться с зимой, — отправили часть своих людей обратно тушить пожары и спасать любую зимнюю одежду и припасы, которые они могли захватить из огня.
На восточной стороне пехота, мчавшаяся к передовым траншеям — в основном из 3-го полка дивизии «Сент-Фрейдир», — внезапно попала под точный шквальный ружейный огонь. Две разведывательно-снайперские роты майора Дайэсейила проникли на расстояние тридцати ярдов от траншей под прикрытием русла речки и маскировочного эффекта их белых снежных комбинезонов. Они терпеливо пролежали в снегу несколько часов, беззвучно ожидая, пока не прозвучали первые минометные выстрелы. Затем они поднялись на ноги с градом ручных гранат, примкнув штыки к своим выбеленным винтовкам М96.
Укрепления были более примитивными, чем что-либо допустимое для ИЧА. Во-первых, потому, что было так трудно вырубать их в мерзлой земле, а во-вторых — и это еще хуже — потому, что никто на самом деле не ожидал, что они понадобятся до весны. Было бы достаточно времени, чтобы углубить траншеи, построить повыше мелкие брустверы, прежде чем еретики смогли бы продвинуться так далеко. Больше усилий было затрачено на блиндажи, расположенные вдоль траншей, но это было главным образом потому, что они также служили более уютными, лучше изолированными казармами для пехотных рот, назначенных для их укомплектования. И уж точно не потому, что кто-то ожидал настоящего нападения, а у испуганных часовых, чьи умы были отуплены как рутиной, так и холодом и голодом, не было ни единого шанса. Они были сметены в первом порыве, прежде чем большинство из них даже осознали, что подверглись нападению, и пехотные взводы, укрывшиеся в этих блиндажах для тепла, получили лишь небольшое
