Любовь, которая стала новым началом - Анна Беннинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я хотела отреагировать, но Робур поднял руку, чтобы остановить меня.
– Я тогда наблюдал за тем, как он смотрел на тебя. Было нетрудно угадать, к чему это приведет. Ну и я вел себя невозможно. Ты ведь ничего не знала, кроме кураториума, а я никогда не давал тебе ни единого шанса. Теперь я знаю, что ошибался насчет тебя. Ты вернула его. И я благодарен тебе за это.
Я замерла, когда Робур протянул мне руку. Словно в трансе, я положила свою руку на его ладонь и внутренне спросила себя, уж не снится ли мне все это.
– Все будет напрасно, если он не переживет третью стадию, – прошептала я.
Робур посмотрел на меня внимательно своими зелеными глазами:
– Тогда мы должны предотвратить это.
Он не стал ждать моего вопроса.
– Элейн, в течение последних нескольких недель я просмотрел все файлы исследований, которые были в системах кураториума. Дело в том, что никто из врачей не понимает, что происходит на третьей фазе. Они знают только, что уровень скопамина резко повышается и многие умирают от этого. Но у трех пациентов уровень падал так же резко, как и поднимался, и они продолжили вести абсолютно нормальную жизнь.
– И как это нам поможет?
В конце концов, это не увеличивало шансы Бэйла.
– Жулиана Канто и врачи совершают ошибку, глядя только на статистику. Они никогда даже не пытались понять, почему эти трое выжили.
– А разве дело было не в малых дозах?
Я попыталась вспомнить то, что читала, но моя голова трещала так, что не очень-то получалось.
Робур нетерпеливо махнул своей рукой-корнем:
– Возможно, но маловероятно. Остальные при таких же дозах все-таки умерли. Но здесь есть одна общая черта. – Его зеленые глаза сверкнули. – Те трое были мутантами, которых кураториум не воспринимал всерьез, и на период отвыкания они были полностью предоставлены своим семьям. Понимаешь? Рядом с ними был кто-то, кто их любил. Это фактор, на котором нам нужно сосредоточиться. В начале третьей фазы сообщается о моменте прояснения сознания. Когда настанет этот момент, нам необходимо сделать так, чтобы Бэйл понял, кто мы. Ему нужен повод для того, чтобы бороться с наркотиком. Ему нужно что-то родное, к чему он может прибиться. И если у него это будет, то он переживет скопаминовый шторм. Я уверен.
Мои глаза наполнились слезами.
– Хорошо, – сказала я. – Хорошо.
Я крепко держала Робура за руку и вдруг почувствовала что-то. Приподняла пальцы и увидела золотой ободок.
– Робур… Это… обручальное кольцо?
Он улыбнулся. Робур улыбнулся! Мир точно скоро перевернется с ног на голову.
– Вы с Эллистером поженились, – прошептала я. – Когда?
– Вчера. Присутствовал только Фагус. И это неофициально. Людям и мутантам нельзя… Ты же знаешь. Но мы хотели – только на тот случай…
Я все поняла. Фагус рассказал во время одной из наших ночных смен у бокса, что Робур хочет принять участие в битве за Нью-Йорк, в то время как Эллистер собирался эвакуироваться с тетей Лис и другими. Отговорить Робура было невозможно, хотя он никогда не служил в «Зеленом трепете» и был сугубо мирным человеком.
– Как бы плохо все ни выглядело сейчас… – Робур пристально посмотрел на меня. – Бэйл сильный. Я уверен, что он переживет эту чертову третью фазу. Но вот что будет дальше… Для этого ты тоже будешь нужна ему. – Он сделал глубокий вдох. – Вина за то, что он сделал, будет давить на него. Но теперь я знаю, что ты поддержишь его, Элейн. Ты тоже сильная. Вместе у вас все получится.
Лицо Робура расплылось у меня в глазах. Я хотела обнять его, но он бы этого не одобрил. Так что я ограничилась тем, что нежно сжала его руку. Он ответил на этот жест, и уголки его рта снова предательски дернулись.
Да. Наш мир определенно был обречен.
– Ты знаешь, насколько велика армия Хоторна?
Был почти вечер, и я снова сидела у кровати Бэйла. На этот раз на стуле, а не на полу.
Последний приступ случился полчаса назад. Паузы между приступами, когда боль отступала, увеличивались. Канто сказала, что это еще не третья фаза, но мы постепенно приближались к ней.
Бэйл, выпрямившись, сидел в кровати, и его просветленный взгляд устремился на стеклянную стену. И я должна была сделать так, чтобы он заговорил. Ответил на вопросы Гилберта.
Но Бэйл был непреклонен.
– Пожалуйста, поговори со мной, – тихо произнесла я. – Сколько солдат сейчас у «Красной бури»?
Тишина.
Я провела руками по лицу и взглянула на потолок.
– Ты знаешь детали его плана? Что он будет делать сейчас, когда с ним нет тебя?
– Не знаю, – выдавил Бэйл.
Мне было бесконечно больно видеть его в таком состоянии. Слышать раздраженный голос. Его горло, наверное, стало одной большой раной после всех этих криков. Он похудел, и цвет его лица был таким же, как простыня на кровати. Он стал другим человеком.
– Ты должен помочь нам. Если ты не поговоришь со мной, то это попытаются сделать другие. Бэйл, пожалуйста…
– Я НЕ ЗНАЮ! – крикнул он изо всех сил. Это произошло так внезапно, что я вздрогнула.
Между пальцами Бэйла на мгновение появилось красное мерцание. Сенсоры вокруг бокса сразу активировались. Мерцание тут же исчезло, хотя мне показалось, что остатки энергии я увидела в глазах Бэйла.
Врачи понятия не имели, что это могло быть, что так изменило его вихри. Я рассказала об этом Гилберту, но он тоже не мог объяснить, так же как и Канто, которая тоже никогда не слышали о красноватом свечении.
– Ты не мог бы рассказать нам что-нибудь о Скай-Сити? – спросила я, когда пришла в себя. – Мы слышали, что у них есть оружие, которое они хотят применить. Как к нему подобраться?
– Я не знаю.
В отчаянии я полезла в карман куртки. Это была записка из киоска. Я протянула ее Бэйлу:
– Ты написал, что у «него» есть план. Наверное, ты имел в виду Хоторна. И ты постоянно писал про проект «Виртус» и что-то про «нулевые сенсоры». Речь шла о вихре-прародителе?
– Я не знаю.
– Но ты должен знать хоть что-нибудь. Скажи мне хоть что-нибудь!
– Я знаю, что вы все умрете, – злобно произнес Бэйл, и я сразу поняла, что наркотик снова берет его в тиски. Выражение его лица стало каким-то подозрительным, в голубых глазах появилась тень. Внутренне я приготовилась к этому. – А что до тебя, ты давно уже должна быть мертва, – прошипел он. – Твоя
